Алкоголь приятно ударил в голову, прогоняя былое ошушение одиночества и грусть по оставшейся в Рейхе супруге, и даже едва знакомый Гюнтер стал казаться добрым старым другом. Его предложение прокатиться на авто в одно «просто шикарное место, где можно продолжить общение без «этих нудных компаньонов-лягушатников», не вызвало ни малейших подозрений. Тем более что друг Гюнтер клятвенно пообещал ровно к шести вечера подвезти его к зданию комендатуры, где размещалась их рота.
Выйдя из кафе, они погрузились в припаркованную неподалеку машину. Молчаливые «французы» тоже поехали вместе с ними — Гюнтер объяснил, что по дороге он высадит их возле гостиницы. Отто решил, что будет невежливо с ними не познакомиться, однако сил не хватило даже на то, чтобы просто повернуть голову. Спустя минуту унтер уснул под мерное покачивание автомобиля.
За полчаса до окончания срока увольнительной Штайн уже находился на территории нейтральной Швейцарии, доставленный туда легким трехместным «Шторьхом», откуда его вскоре отправили дипломатическим каналом в СССР.
Германия, Берлин, осень 1940 года
— Фрау Штайн? — Невысокий мужчина в добротном темно-сером костюме и плаще вежливо приподнял шляпу.
— Да. — Женщина удивленно рассматривала незнакомца, остановившего ее возле продуктового магазизина, откуда она только что вышла. — Мы разве знакомы?
— Пока еще нет, — приветливо улыбнулся тот. В его речи ощущался едва заметный акцент. — Меня зовут Анатолий Степанов, я помощник консула СССР в Германии. Вы позволите вам немного помочь и проводить до дома? — Он принял от женщины ее сумку — Мне необходимо с вами поговорить.
— Разве вы знаете, где я живу? — удивилась Марта.
— Нет, конечно. — Анатолий покачал головой. — Может, пройдем пешком? Осень в этом году просто замечательно теплая.
— Но это довольно далеко, три остановки автобусом. Ах да, вы ведь не можете этого знать, — смущенно улыбнулась женщина.
— Думаю, это наименьшая из проблем. Я с удовольствием отвезу вас на своей машине. Поколебавшись несколько секунд, Марта Штайн кивнула:
— Хорошо, герр Степанов. О чем вы хотите поговорить?
— Давайте сядем в автомобиль. Там нам будет удобнее разговаривать.
— Если вы настаиваете. — Молодая женщина сделала несколько шагов к припаркованной у бровки тротуара машине, неприметному черному «Мерседесу». На местные, а вовсе не дипломатические номера она н е обратила внимания. Собственно, таких подробностей фрау Штайн и не знала.
Новый знакомый распахнул заднюю дверь, галантно помог ей сесть в салон, сам уселся следом. Водитель вопросительно взглянул на Степанова.
— В посольство, — коротко приказал тот по-русски. — Но сначала проедем мимо ее дома, короче, как договаривались.
— Фрау Штайн, назовите ваш адрес, — с улыбкой обратился он к женщине, хотя прекрасно знал, где именно она живет, — чтобы я мог объяснить водителю, куда ехать. К сожалению, сам он по-немецки не пониет.
— Да конечно. — Марта назвала адрес. — Так о чем мы будем говорить? Право, я не понимаю, почему мной заинтересовался русский консул?
— О вашем муже, фрау Штайн. — Степанов вниматетьно взглянул в изменившееся лицо собеседницы.
— Но при чем тут Отто?! Он военный, насколько я знаю, сейчас служит где-то во Франции. Какое отношение он имеет к вашей стране? — Молодая женщина была заметно испугана.
— Дело в том, что унтер-офицер Отто Штайн самовольно покинул расположение части и через Швейцарию бежал в Советский Союз, попросив там политического убежища. Как вы понимаете, скоро к вам домой придут представители немецкой тайной полиции, и вряд ли это хорошо закончится для вашей семьи. Ваш муж просил помочь вам. — Несмотря на то что озвученная им легенда была откровенно слабой, Степанов говорил совершенно спокойно, прекрасно понимая, что Марта мало разбирается в подобных вещах и готова сейчас поверить чему угодно.
— Нет, вы меня обманываете. Этого не может быть! Отто не такой, он давал присягу. Не верю. Прошу вас, остановите автомобиль. Я выйду.
— К сожалению, это правда, — покачал головой Анатолий, достав из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок и небольшую фотографию. — Отто передал вам письмо. Надеюсь, вы помните его почерк? Ваш супруг понимал, что вы можете не поверить мне, и специально написал его. Кроме того, в посольстве вы сможете поговорить с ним по телефону.
— В посольстве? Разве мы не едем ко мне домой?
— Увы, это слишком опасно. Думаю, даже практически уверен, там вас уже ждут. — Выделив последнее слово, Степанов замолчал, давая возможность Марте переварить внезапно обрушившуюся на нее информацию.
Дрожащими руками женщина развернула письмо, вчиталась. Исписанные знакомым почерком строчки расплывались в наполнившихся слезами глазах. Анатолий отвернулся к окну, чтобы не смущать женщину. Относительно письма он не волновался. Письмо бло настоящим, написанным лично Штайном, причем со трудники внешней разведки гарантировали, что сделал он это совершенно добровольно.
Зашелестела складываемая бумага, и Степанов взглянул на Марту. Прикрыв дрожащей ладонью рот, женщина с трудом сдерживала готовые прорваться наружу рыдания.
— Вы убедились? — мягким голосом спросил он, протягивая ей чистый платок. — Я понимаю, как тяжело все это принять, но поверьте, ваш супруг вовсе никакой не предатель и не враг Рейха! Абсолютно убежден, что Отто сумеет вам объяснить, для чего он пошел на подобный шаг! — Степанов вытащил небольшую флягу, налил в стаканчик-крышку немного янтарной жидкости:
— Выпейте немного коньяка, фрау Штайн, это вас успокоит. Пейте, для вас это не алкоголь, а лекарство. Пейте, я настаиваю. В Советском Союзе делают очень хорошие коньяки, ничуть не хуже, чем во Франции. Марта приняла стаканчик, поднесла ко рту и автоматически выпила, даже не обратив внимания на скользнувшую в горло обжигающую жидкость.
— Мы скоро приедем, но если хотите, подремлите несколько минут. Я попрошу шофера ехать аккуратнее.
Женщина слабо кивнула. Спать ей, видимо от переживаний, и вправду хотелось. Через три минуты она уже спала, откинувшись на спинку сиденья. Анатолий подобрал выпавшее из ее руки письмо, спрятав обратно в карман.
Степанов не обманул: в СССР и на самом деле были очень хорошие коньяки. И не менее хорошие снотворные средства.
Москва, площадь Дзержинского,осень 1940 года
Войдя в сопровождении курирующего капитана НКГБ с труднопроизносимой фамилией Скрыпченко в кабинет, полковник Штайн остановился в нерешите тьности. Несмотря на обещанную встречу с родитетями, комната оказалась пуста: уже ставший привычным допотопный стол, два стула и большое окно размерами примерно метр на полтора посреди внутренней стены. В следующий миг он все понял. Что ж, правильно. Ведь никто ни в этой реальности, ни в его собственной не знает истинной сущности Времени и не может сказать, допустима ли встреча еще не рожденного сына со своими родителями. Не хватало только устроить тут какой-нибудь временной парадокс!
