Разумеется, деятельность столь искусных мастеров строго регламентировалась Великими Домами. Ключевые этапы проходили за высокими стенами штаб-квартир, потому что создание структуры тела и мозга требовало большого количества магической энергии и сложных составов, а глубинное программирование, внедрение особых кодов, исключающих использование боевых големов против обитателей Великого Дома, опирались на секретные сведения, которые берегли как зеницу ока. В лабораториях, являвшихся одновременно и лавками, осуществлялась окончательная сборка продукции, сюда поступали полуфабрикаты, которые мастера подгоняли под требования клиентов. Уточняли внешний вид, вносили дополнения в программу мозговых извилин… а потому лаборатории големов представляли собой сочетание анатомического кабинета, берлоги колдуна и арсенала — в представлении заказчиков, даже безропотная няня для хулиганистых отпрысков должна была, в случае необходимости, извлечь из скрытой полости нож и перерезать горло напавшему на детишек злодею.
Обычное помещение лаборатории заполняли кости, усиленные кости, суставы классические в сборе и хитроумные соединения, обеспечивающие големам гораздо большую подвижность. А также коробочки с разнообразными зубами, в том числе — с похожими на небольшие ножи клыками, все виды когтей и пакеты с волосами. Валялись атласы мышц и связок. В специальных растворах подрастали изготавливаемые на заказ органы. Твердели в темных комнатах панцири. На стенах остро скалились разнообразные клинки.
И все это, разумеется, требовало самой серьезной охраны. Великие Дома хотели быть уверенными в сохранении режима секретности.
Лаборатории защищались, как банковские хранилища: самые современные системы сигнализации, датчики на всё, на что только можно придумать, непрошибаемые двери с неоткрываемыми замками. Плюс — магическая охрана. Сигнальные заклинания, необычайно простые и необычайно надежные, ловушки, мимо которых не проскочит даже самый умный вор, в некоторых лабораториях — сторожа оригинальной конструкции. Меры принимались драконовские, но они были результативными: в истории Тайного Города лаборатории големов не обкрадывали ни разу.
И то, что произошло в одной из них, расположенной в двухэтажном доме по Большому Овчинниковскому переулку, кражей не было. Так что статистика не пострадала.
Не было это и ограблением.
Просто в тот самый момент, когда напольные старинные часы громко пробили три пополуночи, произошло невидимое для глаза, но имеющее самые серьезные последствия событие: из лаборатории исчезла магическая энергия. То есть — абсолютно. Отключились защитные контуры, умерли заклинания, замер стоящий у стены «Лунатик». Волшебная охрана перестала существовать.
Однако то, что произошло дальше, вообще не поддавалось логическому объяснению. Отворилась дверь подсобного помещения, служащего по совместительству складом готовой продукции, и в главный зал лаборатории медленно вышли три боевых голема — невысокие чешуйчатые твари, похожие на переборщивших с клыками и когтями ящериц, «Вараны». В них не было ни капли магической энергии, однако этот факт куклам не мешал. Несколько секунд големы стояли, таращась на развешанные клинки, затем к группе присоединился очнувшийся сторож — «Лунатик», после чего распахнулась входная дверь, и големы вышли на улицу. Не потревожив сигнализацию и не замеченные видеокамерами.
Дверь закрылась, и по опустевшей лаборатории вновь загуляла магическая энергия.
— Это все кризис, мля, — сообщил подчиненным Копыто, облокачиваясь на перила Чугунного моста. — Кризис в натуре, финансовый и суровый.
— Хочешь сказать, что однажды у нас были деньги? — осведомился Контейнер.
— Не однажды, а когда-то, — безразличным тоном поправил бойца образованный Иголка.
— Все равно пусть не врет.
— Чего это я вру?
— Потому что я не помню.
— Я тоже.
— Это у вас от пьянства.
Подчиненные удивленно вытаращились на уйбуя.
— От чего?
Алкоголь, особенно в виде дешевого виски, был единственной субстанцией, способной заставить мозги Красных Шапок хоть как-то работать, а потому предположение Копыто прозвучало странно.
— От чего мы не помним?
— Ну… от трезвости, — передумал уйбуй.
— А трезвость от чего?
— Не пьете, мля.
— Потому что денег нет и забыли, когда будут.
— Из-за тебя, — добавил вредный Иголка. — Десятке нашей давным-давно другой уйбуй в натуре нужен. Денежный.
— А я?
— А ты… — Иголка покрутил головой. — А ты даже кредит взять не смог, мля! Вот!
Крыть было нечем. Выйдя на волю после неудачного похода в банк за кредитом (от тюрьмы незадачливого Копыто спас барон Мечеслав), уйбуй получил от великого фюрера Кувалды довольно солидную сумму («за верность») и закатил пирушку, на которой объявил десятке, что в их жизни началась белая полоса.
Которая, к сожалению, продлилась недолго.
Второй транш, который Копыто выклянчил у великого фюрера через неделю, оказался меньше первого и, соответственно, закончился еще быстрее. С тех пор десятка едва сводила концы с концами.
— Я зажиточных уйбуев не помню, — пробурчал Копыто.
— Тоже правильно, — неожиданно поддержал начальство Контейнер. — Денежных, мля, у нас не бывает.
Умение копить деньги не входило в число достоинств Красных Шапок. Собственно, с достоинствами у дикарей всегда было не очень.
— Пусть не всегда зажиточный, — снизил притязания Иголка. — Пусть иногда.
— Я и есть иногда! — рявкнул Копыто.
— Угу, — подтвердил Контейнер, припомнив недавние пирушки.
— Хороший уйбуй должен нос по ветру держать, — продолжил Иголка. — Должен всегда знать, где копеечка лежит, и поднять ее!
— Я поднимаю!
— Нашел, к примеру, бесхозных големов — продай.
— Кому продай? — не понял Копыто.
— Кому надо, — объяснил боец. — Пусть даже и Урбеку.
— И продал бы! Дай мне ничьих големов — сразу продам.
— Бери.
— Где?
— Вон.
Уйбуй повернулся и замер.
По тротуару, выстроившись в колонну по одному, быстро, но без суеты, шли четыре боевых голема.
— Иго… — У Копыто отвисла челюсть. — Иго…
— Дубина у нас уйбуй редкая, — прокомментировал ситуацию Иголка. — Дай, говорит, ничьих големов, я продам. Бери, говорю, ничьих големов, вот они. А он теперь варежку раскрыл, вместо того чтобы добычу ловить.
Копыто сглотнул.
— Конт… Контейнер, они вооружены?
