Поставив на плиту чайник, Кирилл провел краткую ревизию содержимого холодильника. Ну, так и есть, в очередной раз заигравшись, он, естественно, совсем позабыл про хлеб насущный и прочую колбасу-сыр. Значит, придется одеваться и переться по жаре до ближайшего супермаркета, благо деньги на карте есть. А ведь там погибают люди, его боевые товарищи, пусть и каждый раз новые, поскольку больше двух боев с одним экипажем он еще ни разу не выдержал. Правильно кто-то сказал: танк живет в реальном бою от трех до пяти минут, при условии, что ему противостоит более подготовленный противник. Если трезво прикинуть все его, Кирилла, успехи в игре — то именно так и выходит. Три-пять минут. Потом либо тебя рембатовцы соскребают пехотными лопатками со стенок боевого отделения, либо получаешь новую машину, загружаешь боекомплект и горючее и снова вступаешь в бой.
Ага, в том-то и прикол: есть в игре и особисты, и тыловики, и ремонтные батальоны. Никакая «дополнительная броня», «снаряды» и «жизни» с виртуального неба на парашютиках не падают и в тылу врага не обнаруживаются. Да и отремонтироваться, просто подъехав к мастерским, не удастся, приходится и своей очереди ждать, и с рембатовцами ругаться, и редкие запчасти доставать. И выигравший бой вовсе не пересаживается на более крутой и мощный танк. Все это осталось там, в прошлой жизни, в примитивных «стрелялках» начала двухтысячных. Поскольку полное погружение, знаете ли! То есть все вполне жизненно и реально. Как в той старой песне поется: «нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас» — ну, и так далее. Или в другой, найденной Кириллом еще в доармейской жизни на бескрайних просторах благословенного инета: «и вот нас вызывают в особый наш отдел: „Скажи, а почему ты вместе с танком не сгорел?“» Именно так.
Кирилл раздраженно дернул головой: что это он? Какое еще, на хрен, «там»?! Виртуальная реальность — виртуальной реальностью, но… Он-то здесь? Вот стоит, злясь на самого себя — а за что, собственно? За то, что не сумел оказаться круче предков? Тех самых, что — несмотря на разгром сорок первого — сумели свернуть шею фашистской гадине? Тех, что горели в танках, но все равно «вращали землю назад, оттолкнувшись ногой от Урала», если слегка перефразировать слова Владимира Семеновича? Как там писали авторы-альтернативщики годков эдак десять тому: убить «подонка Гудериана», перепеть песни Высоцкого, репрессировать Хрущева и ввести промежуточный патрон? Кто ее, Игру, в смысле, знает, возможно, что она и допускает нечто подобное… Вот только хрен он займется всем этим! Он будет рубиться до последнего снаряда в боеукладке и патрона в штатном ДТ или ППД! Он сможет. Он обязан…
«А обязан ты пожрать, — язвительно сообщил внутренний голос. — Ибо голодный ты такой же танкист, как и пуля из сам знаешь чего. Так что одевайся и вали в магазин, благо Ленка сегодня точно не придет».
Парень усмехнулся: ну, да, ну, правда. И поесть нужно, и «официальная девчонка» в ближайшие дни на горизонте появиться не должна: умотала к матери в Подмосковье на побывку. Ладно, решено, идем в супермаркет. Вот только сначала посетим балкон и посмотрим, так сказать, на родной город с высоты… нет, не птичьего полета, конечно, но пятого этажа стандартной хрущевки. Мозги нужно проветрить, поскольку во рту — по-прежнему вязкий привкус сгоревшего бензина и кислая пороховая гарь, за месяц игры уже успевшая вызвать оскомину. Глупо звучит, но тем не менее это именно так! Вот подышит воздухом и пойдет за продуктами. И закупится на сей раз как минимум на неделю, честное слово…
ГЛАВА 2
Россия, недалекое будущее
Ну, все. Поели, теперь можно и поиграть… Кирилл домыл последнюю тарелку, поставил ее в сушилку над раковиной и привычно оглядел кухню. Вроде все прибрал. Порядок в танковых войсках, как говорится. Даже ненавистный доставучий сержант Юркевич, пожалуй, удовлетворился бы, урод. Смешно, но до армии парень и помыслить не мог, что после еды будет сразу мыть посуду и даже — страшно сказать! — протирать кухонный стол. А уж о том, что станет самостоятельно готовить?! Скажи ему кто нечто подобное раньше, высмеял бы, наверное. Зачем, если есть мама-домохозяйка и сестрица, младше его всего-то на пару лет? А уборка квартиры? Ох, сколько скандалов происходило в той, доармейской жизни. И по поводу бесконечных крошек и разбросанной одежды в его комнате, и по поводу нежелания помогать в уборке квартиры… да мало ли! А вот поди ты, всего-то два года в камуфляже да берцах — и вправились мозги, нормальным человеком, если терминологией сержанта Юркевича оперировать, стал. Или, может, так на него повлияло наличие новоприобретенной самостоятельной жилплощади, где, хошь не хошь, а нужно заниматься хозяйством? Как бы там ни было, но вернулся Кирилл и вправду другим человеком. Школьные друзья-товарищи, из которых, по иронии судьбы (и давших денег на «откос» родителей), никто не попал под призыв, отсеялись как-то сразу и навсегда. Точнее, он сам их отсеял. Не из-за каких-то высоких соображений или глупой юношеской обиды, что вы! Просто Кириллу вдруг стало с ними неинтересно.
Постоянной девчонки у него до армии не случилось, как он теперь понимал — к превеликому счастью. Поскольку на всю жизнь запомнил, как матерился начмедслужбы, вынимая из петли повесившегося парня из их взвода, получившего классическую эсэмэску в духе «прости, ждать не буду, больше не пиши».
Зависать в инетах, сжигая нарисованные вражеские «танчики» и пополняя боезапас и топливо на бездонных «базах», тоже стало неинтересно и даже скучно. И в самом деле, какой в этом прикол, когда он сам управлял пятидесятитонной машиной, будучи одним из лучших мехводов, прошедших «вэче-ноль-семь-два-нуля-восемь», иначе говоря — Сорок четвертый гвардейский орденоносный танковый полк имени Сухэ Батора. Да и стрелял неплохо, поскольку ко времени его срочки в армии уже ввели обязательное обучение по курсу «полная взаимозаменяемость членов экипажа в боевых условиях». Да и что там особенно учиться, когда у «девяносто пятого» полностью автоматизированный процесс заряжания и бортовой баллистический компьютер наведения пятого поколения? А как иначе, если весь экипаж — аж два человека, водила да командир? Ну, а что такое выстрел из гладкоствольной пушечки калибром всего каких-то сто пятьдесят два мэмэ, этого он уж и вовсе до конца жизни не забудет. Развлекались на полигоне, было дело — армейский ящик от ДМ-11 у среза ствола ставили, когда танк стрельбы из капонира отрабатывал. Ствол примерно на метр выше располагался. Добротный такой ящик, из полуторасантиметровых досок на металлических уголках и щеколдах. Одни щепочки остались, а уголки и вовсе не нашли…
Вот и получилось, что прошлая жизнь дембельнувшегося танкиста Кирилла Иванова как-то не сильно и тянула. Когда отец предложил поступать в МГТУ им. Баумана, парень не спорил, испытав колебания лишь один раз, при подаче документов. Никак не мог выбрать между факультетом робототехники и информатики и систем управления, все-таки отдав предпочтение второму. Не то чтобы «пошел стопами отца», как некогда говорилось, просто решил, что там ему будет поинтереснее… Поступил с первой попытки и безо всякого блата, сдав экзамены пусть и не блестяще, но все ж набрав проходной в том году балл. Да и льготы, как отслужившему срочную службу, свою роль сыграли. Учился… ну, учился как учился, так сказать. Как уже говорилось — типичный середнячок, из которых в итоге и получаются крепкие специалисты своего дела. По крайней мере сессии сдавал без «хвостов», в деканат приходил не по вызову строгого владыки факультета, а исключительно по своим студенческим делам, бухим со скамьи на лекции не падал, стипуху по причине неуспеваемости ни разу не терял — ну и так далее. Познакомился с Ленкой, миловидной студенточкой с параллельного, встречался… ну, то есть встречается. О свадьбе пока и речи не идет, разве что о возможном совместном проживании, ну а дальше — кто его знает? Короче говоря, самая обычная история самого обычного парня, отличавшегося от сверстников разве что тем, что никогда не курил, да и к алкоголю равнодушен, даже на шумных студенческих вечеринках предпочитая бокал-другой хорошего пива.
