В следующий момент Игорь помрачнел: подтянув ногой свою сумку, Данила вытащил из нее несколько дисков с установочными программами. Печально, Кажется, чистка реестра имеет все шансы выйти далеко за безопасные границы. А учитывая, что среди самых близких друзей неугомонный сисадмин был известен еще и под кличкой Человек-формат-цэ, несчастному писишнику
[9]
грозила нешуточная опасность!
Вдобавок Данила, будто почувствовав колебания хозяина вверенной в его руки машины, задумчиво пробормотал, косясь в сторону Игоря:
— Форматнуть бы его, конечно, не мешало... Старье тут всякое, чисти не чисти... Как ты насчет радикальных мер, дружище?
«Дружище» был категорически против, о чем и не преминул немедленно сообщить. Сисадмин со вздохом согласился:
— Вот всегда так. Начинается... Хочешь, как лучше, чтоб летало все, а получается обычная... Ладно, щас все полный рулез заделаем. Давай тащи пиво — наверное, как раз охладилось.
Игорь улыбнулся — иного решения он и не предполагал — и пошел на кухню, где в прохладном нутре старенького «Днепра» ожидало своего часа принесенное товарищем пиво. Взяв четыре бутылки и упаковку незамеченных Данилой во время первой ревизии сушеных кальмаров, он не спеша протопал обратно... и остановился на пороге комнаты не в силах противостоять внезапно накатившему ощущению...
Очень странному ощущению. Будучи уверенным, что в углу комнаты нет ничего, кроме пары кресел, небольшого журнального столика и недавно поклеенных обоев на не слишком ровной стене, Игорь тем не менее точно знал, что там есть и еще кое-что... Что-то, невидимое взглядом, но четко ощущаемое. Что-то манящее, знакомое, но пока еще неузнаваемое. Что-то непонятное, чего раньше — например, ещё вчера — там не было. Но вот что именно?..
Несколько секунд он просто стоял, тупо глядя перед собой и ничего не понимая, затем сделал неуверенный шаг вперед. И еще один. И еще...
На третьем шаге комната внезапно закончилась. Нет, Игорь не споткнулся о кресло, до которого было еще больше метра, и тем более не уперся в стену. Просто с последним сделанным им шагом он оказался вне привычного интерьера. Впрочем, и это описание неверно. Комната никуда не исчезла, но ее привычные контуры неожиданно расплылись, потеряли былой цвет и резкость, превратились в нечто бесформенно-серое, будто сделанный неумелым фотографом, да еще и недодержанный в проявителе черно-белый снимок... Или словно ответственные за передачу цвета фотоны вдруг обленились и затормозили свой извечный и безостановочный бег...
А впереди, прямо перед ним, эти размытые контуры и вовсе сходили на нет, как-то незаметно, неуверенно и исподволь переходя в нечто совсем иное. Там, впереди, комнаты уже просто не было. За зыбкой, совершенно незаметной для человеческого глаза границей расстилалась пустая каменистая равнина, ограниченная почти у самой линии горизонта далекой горной цепью и исполненная все в тех же индифферентно-бесцветных тонах.
По-прежнему будучи не в силах противостоять своему внезапному желанию сделать еще один, последний, шаг, Игорь, как был — в домашних тапочках, с четырьмя бутылками пива и пакетом кальмаров в руках, шагнул вперед, прямо сквозь эту нереальную, но вполне ощутимую границу, где знакомый, «под паркет», линолеум незаметно превращался в усеянную базальтовыми обломками поверхность...
4
Одесса. Там же и тогда же
Поначалу ничего как будто не изменилось. По крайней мере Игорю так показалось. Все та же внезапно растерявшая свои краски серость вокруг. Такая же неподвижность застывшего, словно в одночасье загустевшего, воздуха. Все то же ощущение чего-то знакомого, но пока еще неузнанного.
Уже делая еще один, на сей раз действительно последний, шаг, Игорь испуганно оглянулся, успев заметить позади себя тающие бесцветные контуры знакомой комнаты: диван, тумбу с телевизором, компьютерный стол возле окна, спину сидящего перед монитором Данилы...
В следующий миг все стало другим. Вроде бы незаметно, но в то же время как-то сразу: словно сменился поставленный на паузу черно-белый кадр, уступив место обычному полноцветному фильму.
Вот только комнаты в этом новом кино больше не было. На ее месте, насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя равнина. Самая обыкновенная равнина — иссушенная жарким солнцем светло-коричневая почва, темная кайма далеких гор, яркое, даже какое-то слишком уж яркое голубое небо и раскаленный до белизны диск полуденного солнца над головой.
Воздух — горячий, до невозможности сухой, насыщенный незнакомым горьковатым ароматом — обжег горло, и Игорь без особого, впрочем, удивления понял, что не может сказать, дышал ли он вообще все то проведенное в бесцветном царстве время.
Больше всего его поразило солнце. В полном соответствии с канонами современной психологии, столкнувшееся с чем-то необъяснимым сознание прочно акцентировалось на каком-то одном факте: в этот момент Игорь с особой остротой вспомнил, что там, в непонятно куда исчезнувшем его мире, был уже вечер. И солнце никак не могло стоять в зените — если, конечно, не допустить, что он в мгновение ока перенесся куда-то в другое полушарие.
Последняя мысль обожгла ничуть не меньше палящего солнца, и Игоря наконец проняло: помраченное всем произошедшим сознание взбунтовалось, и на смену короткому ступору пришел нормальный человеческий страх. Игорь сдавленно вздохнул и метнулся в сторону исчезнувшей комнаты, судорожно вертя головой и оглядываясь. Где он?! Как он мог сюда попасть?! Что все это, вообще, значит?!
Отвечать на его вопросы никто не спешил, лишь под подошвами домашних тапочек издевательски похрустывали мелкие камушки. И где-то на самом краю готового окончательно поддаться панике сознания крохотным угольком тлела уверенность в том, что он знает, что произошло, и может в любой момент вернуться назад.
Сделав над собой усилие, молодой доктор постарался успокоиться. Итак, он каким-то образом перенесся... перенесся... куда-то перенесся... В другую часть света, в другой мир, в другое измерение — неважно. Сейчас это совершенно неважно! Важно только одно: как вернуться назад? Как вернуться на...
В следующее мгновение он понял, что знает — как!..
Почти совсем успокоившись, Игорь замер, пытаясь вновь ощутить то, что заставило его сделать первый шаг в угол комнаты. Вот оно: уже испытанное недавно чувство шевельнулось внутри, послушно указывая ему путь. Шаг, другой — и исполненная цвета и объема реальность вокруг него снова исчезла, покорно уступив позиции примитивному двуцветью.
Впереди, пока еще отделенная от него незримой границей, лежала до боли знакомая и такая родная комната с диваном, телевизором, компьютером и застывшим перед ним Данилой.
Сказать, что Игорь «сделал еще один шаг», — значит, не сказать ничего. Те, кто считает гепарда самым быстрым на планете живым существом, явно ошибаются...
