– Ну и?
– Радиосвязь сдохла, совсем. И мнемоконтакт тоже. Я проверил, хотел было на пробу с вездеходной «бортухой» сконнектиться, и ничего не вышло. Глухо.
– Серьезно? – глуповато переспросил Баков, только сейчас заметив, что голос подчиненного и в самом деле доносится вовсе не из микронаушника радиогарнитуры. Взгляд его, едва ли не против воли, немедленно скользнул в обратном направлении, вновь уперевшись в идеально ровную поверхность непонятной штуковины. – Значит, связь?..
– Да не, Даниил, ты опять не понял! – Проследив за взглядом командира, Гвоздь интенсивно замотал головой. – Я не это имел в виду! Нас глушат, понимаешь? С орбиты.
– Кто? – не успев вовремя прикусить язык, сморозил сержант очередную глупость: ну кто, скажите, еще может глушить их с орбиты, ежели не родной бэдэка?!
– Наши, кто же еще! – Являя чудеса субординации, Гвоздев сделал вид, что ничего не заметил. – Полная технологическая блокада типа «колокол», давят все мыслимые диапазоны. Площадь накрытия, похоже, меньше километра – представляешь, какая плотность фокуса? Мы сейчас даже выстрелить не сможем, только из динамики. При такой мощности подавления никакое энергетическое оружие пахать не будет. Хочешь – попробую?
– Не надо… – автоматически пробормотал Даниил, пытаясь осмыслить услышанное. – И давно это началось?
– Не-а, только когда мы на верхушку холма выперлись. То есть минут с пять уже. Не знаю, как ты, а я под «колоколом» раза два бывал, так что не ошибаюсь. Правда, тогда хоть мнемосвязь работала, да и плотность не такая высокая была. А сейчас, похоже, не меньше, чем пятый уровень, раз все полегло…
– Ну и зачем? Есть предположения?
– Понятия не имею, командир, – честно пожал плечами Гвоздь. И масленым голосом – как-никак, второй раз за последний час оказался полезным родному отцу-командиру! Не каждый день с ним советуются, обычно-то как раз наоборот случается! – осведомился, скорчив совершенно неуместную в этом месте и в этой ситуации умильную гримасу: – Данил, теперь можно всю эту хрень, – он похлопал себя по шлему и пластинчатым наплечникам бронекомплекта, – снять? Ну не будут тут в нас пулять, и когтями рвать тоже не будут, вот задницей чую – не будут! А от всего остального и нательный блок защитит, его-то я и сам снимать не собираюсь.
Баков мрачно воззрился на подчиненного и неожиданно махнул рукой:
– Ну, если задницей, тогда конечно. Эх, ладно, чего уж…
Ничего больше сказать он уже не успел, поскольку того, что произошло в следующий миг, из троих десантников не мог бы предвидеть никто, даже Гвоздев со своей вышеупомянутой задницей…»
На сей раз возвращение из заоблачных футуристических далей прошло вполне буднично: привыкаю, что ли? Пока Анатолий Петрович читал, от напряжения едва заметно шевеля губами, я вытянул до фильтра очередную сигарету из катастрофически быстро пустеющей пачки. Хорошо хоть супруга не видит – вот бы крику насчет вреда курения было! А с другой стороны, как тут не курить-то?..
– Вот оно, значит, как… – задумчиво протянул контрразведчик, дочитав свеженабитый текст – выслушивать устный рассказ он категорически отказался, настояв, чтобы я облек размытые мыслеформы в стройные ряды шрифта Times New Roman. – Блин, а ведь похоже!..
– Я с тоской глядел в заметно потемневший балконный проем: темнеет летом поздненько, значит, уже часов девять, а то и полдесятого. Н-да, давненько я так не выкладывался – больше половины дня, можно сказать, от клавиатуры не отрывался, наверняка не меньше полутора авторских
[3]
накропал. Подустал, честно говоря, врать не стану. Голова просто беременная – плюс утреннее похмелье, из которого меня выводили самым что ни на есть варварским способом – сначала коньяк, затем пиво. Эх, сейчас бы спать завалиться, на те самые классические шестьсот минут! Да вот только насчет последнего у меня отчего-то никакой уверенности нет: попроси я еще алкоголя, сигарет или пару девочек в омер «снятия стресса для» – наверняка ведь организуют, а вот насчет отдыха… Впрочем, проверить не мешает – заодно и отвлекусь от суровой действительности – и реальной, и вымышленной. А не отвлекусь, так хоть развлекусь немного.
– Устал я что-то, Анатолий Петрович, почти целый день за клавой сидючи. Да и жену почти неделю не видел – как тут у вас, товарищ полковник, насчет женского, так сказать, общества?
– Вы это серьезно? – ощутимо напрягся контрразведчик – ага, не совпадает с моим психологическим портретом примерного семьянина? Небось эфэсбешные психологи-то меня подробненько расписали: «…к случайному адюльтеру не склонен, постоянной любовницы не имеет, в порочащих связях не замечен…» Ну вот и получите пресловутую гранату, господин условный фашист! Не люблю, когда меня по полочкам да папочкам раскладывают, знаете ли…
– А почему нет? Стресс снять, и, гм, вообще…
Контрразведчик внимательно на меня посмотрел, однако на сей раз я с легкостью выдержал его взгляд: уж отвлекаться – так отвлекаться!
– Ну, если вы думаете, что у меня в соседнем номере парочка разогретых шампанским шалав обитает, то ошибаетесь, хотя организовать нечто, э-э, подобное в принципе можно. Скажем, в течение часа… Только ведь вы мне врете, Виталий Игоревич, и притом нагло! Непонятно лишь зачем? Ведь не нужно оно вам…
– Конечно, не нужно, – грустно согласился я, внезапно утратив интерес к собственному розыгрышу: как известно, в любой шутке самое главное – вовремя остановиться, не превращая оную в откровенный и пошлый фарс. Полковник верит своим психоаналитикам и моему пси-портрету, я верен любимой супруге, гипотетические девочки мирно пасутся под городской филармонией и интуристовской гостиницей… Ладно, поприкалывались – и хватит.
– Шутю я, гражданин начальник, конечно же, шутю. – Заслышав мои слова, Анатолий Петрович столь откровенно расслабился, что я едва сдержал улыбку. – А вот поспать мне, кроме шуток, жизненно необходимо, выдохся. Понимайте как хотите, но больше ни строчки не выжмете. Разве что вколов чего-нибудь хитрого – как там оно у вас называется? «Прилив»? Или «Экстаз-2»?
– «Стимул-М», – с ужасающей серьезностью кивнул контрразведчик. – Это из наиболее щадящих средств. А если уж говорить о том, что наши доблестные спецназеры в боевых акциях употребляют, так есть и более ядреная фармакология. Только… оно вам надо? Писатели – субстанция хрупкая, к подобному обращению не приученная. А после этой дряни ломка, как у венного наркомана со стажем…
– Ладно, уели, – мрачно буркнул я, – это в отместку за девочек, надо полагать? Так что, отдохнуть-то можно? Пока Николай Батькович местных особистов на уши ставит да из семейных постелей вытаскивает?
– Можно. Только, извините, здесь спать придется, на казенной, так сказать, койке. Если что из дома привезти нужно, только скажите, мигом человечка пошлем. Или сами с ним съездите. Но спать все равно здесь придется.
