– Не знаю, – едва ли не по слогам ответил я. – А насчет остального, о чем хочешь спросить? Знаешь, несколько лет назад я для рецензии читал небольшой рассказик одного писателя-фантаста. Подробностей уже не помню, но сюжет в целом такой: человек техногенной цивилизации встречается с чужим разумом в неком не существующем в реальности месте, дабы выяснить, кто круче. И хотя никого из них там на самом деле и близко не было, все их, гм, противоборство проистекало вполне реально – с ранами, кровью и окончательной победой «нашего» над «ихним». Примерно понимаешь, о чем я?
– В целом. Считаешь, мы тоже?
– Ну, если я не ошибся насчет пришельцев из антагонистического континуума, то – да. Мы ведь не можем оказаться в их мире? Как и они в нашем? Причем не можем с чисто физической точки зрения, как я понимаю – не зря ж все эти свистопляски с шариками и подсаживанием матриц? Выводы делай сам.
– Полигон?
– Скорее нейтральная территория, где мы сможем с ними, гм, пообщаться. Или место, где они смогут нас…
– …не спеша исследовать, – кивнул ухвативший мысль полковник, – такая вот своеобразная лаборатория… Стоп, но почему, если всего этого на самом деле не существует, ты ухитрился поранить руку? Ведь все это, я так понял, происходит лишь в твоем, – он бросил в Маринину сторону быстрый взгляд, – и ее разуме, а?
– Не знаю, Петрович, правда, не знаю. Может, мы вообще лежим сейчас в катакомбах, раздавленные обвалом или перестрелявшие друг друга, а вся эта белая комната нам просто чудится? Как и лес, как и еще хрен знает какие места, куда нас может забросить память или подсознание? Игры – или как там ты недавно говорил – «сны»? – разума, все дела…
– Ну и что нам, – деятельно настроенный полковник передернул плечами: похоже, он попросту никак не мог просчитать возникшую ситуацию, что его здорово нервировало, – теперь делать?
– Петрович, ты чего, в шахматы никогда не играл? – делано усмехнулся я. – Правил не помнишь? Мы свой ход сделали, а сейчас ИХ ход. Поэтому нам остается только ждать. Но ты особенно не волнуйся, наверняка недолго осталось.
Естественно, я угадал…
– А знаете, Виталий Игоревич, я ведь тоже здесь была. – Отошедшая от первого шока и чуть попривыкшая к нашим перманентным «перемещениям» Марина заинтересованно вертела головой. – Когда мы с ребятами из института на майские в Крым ездили, как раз по этому маршруту шли. Первый и последний мой поход, может, потому так хорошо и запомнила. Там дальше подъем по ущелью будет и грот с подземным озером, верно?
– Да, – я замер, вперившись взглядом в ее лицо, – точно.
– Меня ребята наверх чуть не на веревке тащили, я сама, дурочка, идти не могла, боялась, – не замечая моего взгляда, продолжала девушка. – Зато наверху, на вершине горы, такая красотища! Словно половину Крыма видишь. Орлиный… как же там дальше?
– Орлиный Залет… – автоматически сообщил я, витая мыслями где-то очень далеко отсюда. – Гора Седам-Кая, если по-правильному. Стоянка «Барская Поляна». Мариш, значит, ты помнишь это место?
– Ну да, – искренне удивилась девушка, – конечно, помню, разве такое забудешь? А что? Отчего вы так удивились-то?
– Да нет, ничего, это я так, – все еще пытаясь понять, что именно меня встревожило, пробормотал я, – вот Петрович наш куда больше бы удивился…
– Да уж, Петрович ваш куда как больше бы удивился. – Раздавшийся над ухом голос полковника едва не заставил меня подпрыгнуть на месте. Марина испуганно завертела головой, пытаясь понять, откуда он идет – рядом по-прежнему никого не было. Говорил контрразведчик негромко, явно обращаясь не к нам, а к самому себе. – Н-не понял?! – бесплотный голос заметно дрогнул. – Вы что, меня СЛЫШИТЕ?! Но… как?!
– Надо вернуться, Марина, назад вернуться, хорошо? – неожиданно произнес я, глядя девушке прямо в глаза. Я наконец понял, вспомнил, что именно было не так. И, если я не ошибся, значит… – Нам надо вернуться и погово…
– …рить.
Мы снова были в знакомой комнате с «белым потолком». Правда, вот насчет «права на надежду» – не уверен. Зато под прицелами исполненных искреннего непонимания взглядов. Впрочем, взгляд полковника был исполнен скорее не непонимания, а едва сдерживаемого… ну, торжества, что ли? Знаете, как у человека, которому так и хочется воскликнуть: «А ведь я знал, я ведь давно подозревал!»
– Марина, – игнорируя торжествующего полковника, продолжил я, будто ничего особенного не произошло, – назрел вопрос. Ты сказала, что узнала это место, так? А почему? Ты ведь, насколько я понял, всего один раз была в крымском лесу? И что, сразу вот взяла и узнала маршрут?
– Ну-у… не знаю. – Девушка удивленно взмахнула ресницами. – Понимаете, там на дереве маркер был, кругленький такой, со смазанным боком, и номер тропы под ним. И валун расколотый в сторонке. Валька, однокурсник мой, тогда еще сказал: глянь, типа, какой лесник пьяный был – и маркер размазал, и каменюку, ну, валун этот, бутылкой расколотил. Глупость, конечно, но всем жутко смешной показалась, вот потому, наверное, и запомнила. Да и привал у нас там был, перед тем как в гору идти… А что?
Я промолчал, задумчиво глядя поверх ее плеча. Ну что ж, чего-то подобного и следовало ожидать. Слишком уж хороший ориентир эта каменюка, чтобы ее не запомнить. И тропа как раз рядом проложена. Острые на язык туристы этому валуну даже собственное имя дали – «Раненый колобок». Так что никакой ошибки нет и быть не может. Это именно то самое место.
Вот только одно маленькое «но»: когда я три года назад шел этим маршрутом, мы немного сбились с тропы, обойдя «колобка» далеко стороной. Так что видел я его исключительно на парочке фотографий – ребята с турфорума потом просветили, в чем наша ошибка была. Вот и получается, что я – в отличие от Марины – это место узнал исключительно по фотографиям, а вовсе не руководствуясь собственными воспоминаниями…
– Да так, ничего… – Я отрицательно покачал головой, прекрасно понимая, что на самом деле, все как раз «чего», и вопрос уже готов сорваться с языка полковника. Так и оказалось.
– Так что, Игоревич, похоже, кое-что понял? Просветишь неразумных?
– Да, – ни малейшего желания запираться я не испытывал. – Короче, это не я, а она узнала место. А я здесь не был. Мимо проходил – да, проходил, но именно здесь не был, понимаешь? Получается, это ее мир, ожившая картинка ее памяти, а не моей!
– Ну и…
– Не знаю, Петрович, понятия не имею, мы, по-моему, договорились, что с аналитикой у меня не очень. Просто констатация факта, не более… Извини, Мариш, – я улыбнулся ощутимо напрягшейся девушке, – что в третьем лице о тебе рассуждаю. Просто так оно и есть: не был я там. А ты, получается, была. Вот и запомнила.
– И что из этого… – Контрразведчик не договорил, ошарашенно глядя поверх моего плеча. Дернувшись, словно от зубной боли («Нет, Марина, нет, не надо, я не хочу!» – мелькнула и исчезла полуосознанная, не успевшая даже толком отложиться в памяти мысль), я обернулся, однако стоящий ближе всех Михалыч успел среагировать быстрее, подхватив лишившуюся чувств Марину и мягко опустив ее на пол. Прежде чем я успел бухнуться на колени рядом, майор уже подложил под голову девушки рюкзак и вполне профессионально пощупал пульс:
