— Не все так плохо, сынок, не все так плохо, — с грустной иронией усмехнулся Манан и вновь вытер мокрую шею. — Да, я отношусь к тебе плохо, но без злобы и ненависти.
— Бизнес есть бизнес, да?
— Нет. Не только… — Турчи на несколько мгновений задумался, глядя Гриму в глаза, и в его взгляде наемник не видел ни злобы, ни ненависти. — В последние дни я много думал о Лае, о тебе, о вас… Больше, конечно, о Лае. Я думал, думал и, наконец, понял, что не должен тебя ненавидеть. Ты — просто очередная игрушка. Лая не останется с тобой навсегда.
Слова хлестнули плетью, но на лице Грима не дрогнул ни один мускул.
— Тебе бы этого хотелось?
— Я знаю, что так будет.
Зажатая в пальцах сигарета чуть дрогнула — единственное проявление чувств, которое не смог проконтролировать наемник.
— Потому что она наплевала на тебя? Понимаю, Манан, тебе горько, но Лая поступила так только потому, что ты чересчур резко выступил против нашей…
— Ты еще скажи: любви.
— Да, против нашей любви, — уверенно подтвердил Грим.
Толстый шас посмотрел на наемника с искренним сочувствием.
— Не льсти себе, сынок, а главное — не тешь себя иллюзиями. Лая наплевала на меня, на своего отца, а значит, рано или поздно наплюет и на тебя. Прости, такой уж она уродилась. — И деловито закончил: — Контракт подписывать будем?
— Будем, — кивнул Грим. — Не зря же мы встретились.
* * *
— Прокомментировать не хотите? — ехидно осведомился Схинки. — Ваши замечания приятно разнообразят мое нудное повествование.
— Злорадствуете?
— Люблю подмечать чужие ошибки. Сначала вы упустили свободных магов, потом — контрабандистов…
— Я не сторонник тотального контроля, — улыбнулся Сантьяга.
— Но ведь вы прямо запретили контрабандистам вести дела за пределами Тайного Города!
— Не запретил, а рекомендовал принимать повышенные меры предосторожности.
— Вы… — И тут до Схинки дошло: — Вы знали, что мой господин заинтересуется контрабандистами!
— Предполагал, — после короткой паузы подтвердил Сантьяга. — Это очевидный ход.
— А Косар?
— Его мы упустили.
— Вы использовали контрабандистов в качестве наживки!
— Я выдал соответствующее предупреждение.
— Предупреждение! Ха! Много вы знаете шасов, способных отказаться от прибыли? — Схинки яростно посмотрел на виски, мотнул головой, словно отказываясь, и продолжил: — Вы их подставили! — Наткнулся на непроницаемо-черный взгляд, поджал губы, но тут же повторил: — Вы их подставили!
Сантьяга вновь улыбнулся, грея в руках бокал с коньяком, а затем легко предложил:
— Давайте я расскажу о том, чего вы не знаете… Об одном, необычайно забавном представлении, свидетелем которого я стал.
* * *
Если вам неизвестно, где находится магазин Юрбека Томбы, ваше состояние не превышает пары зачуханных миллионов. Утверждение жестокое, но, увы, предельно честное, точно и беззастенчиво демонстрирующее, что один из директоров Торговой Гильдии, а по совместительству — главный антиквар и ведущий ювелир Тайного Города на мелочи не разменивается.
Семейный бизнес, зародившийся столько тысяч лет назад, сколько даже навы с трудом живут, Юрбек продолжил именно так, как завещали предки. Ориентировался на клиентов состоятельных, на тех, кого не смущает обилие цифр в итоговом счете, кто ищет не сиюминутные безделушки, а ценности, способные стать фамильными реликвиями. Золото высочайшей пробы, серебро, платина, исключительно чистые камни, а главное — потрясающее мастерство изготовления и неисчерпаемая фантазия делали драгоценности «от Юрбека» настоящими произведениями искусства. Кроме того, Томба привлекал к работе выдающихся современников, не модных деятелей, а настоящих, признанных гениев, одно имя которых заставляло сердца клиентов биться чаще, а руки — тянуться к чековым книжкам. К примеру, эскизы для последней коллекции ушлого Юрбека создал Алир Кумар, художник с мировым именем, и возникший вокруг нее ажиотаж можно было сравнить разве что с древней истерией вокруг билетов на «Титаник», правда, с гораздо более жизнеутверждающим финалом. Презентация сокровищ должна была состояться сегодня, состоятельная публика готовилась штурмовать магазин, и счастливый Юрбек всю ночь размышлял над тем, что следовало закладывать не триста процентов прибыли, а триста пятьдесят…
Одним словом, ровно в одиннадцать утра магазин должен был превратиться в гламурный аналог Одесского привоза, а потому Сантьяга, естественно, заинтересовавшийся коллекцией, договорился о встрече на девять утра, за два часа до открытия.
— Прекрасная коллекция, Юрбек, поздравляю. — Сантьяга поднял ожерелье чуть выше, любуясь игрой темно-синих сапфиров. — Чувствуется, что Алир работал над вашим заказом с душой.
— Наши желания удачно совпали, — улыбнулся Томба. — У Алира родился третий ребенок, сын, и он размышлял, чем порадовать любимую жену. Мое предложение показалось ему интересным.
— То есть наиболее удачные работы остались у нашего дорогого художника?
— Увы, комиссар, именно так, — подтвердил Томба. — Весьма дорогого, надо сказать, художника. Знали бы вы условия, на которых он согласился…
— Ничего страшного, мастер придумал достаточно оригинальных вещей. — Комиссар вновь посмотрел на украшение. — Это ожерелье Алиру определенно удалось. Линии неброские, но изысканные.
— Не всякая женщина оценит грацию простоты, комиссар.
— Значит, это ожерелье можно использовать в качестве теста.
— Не слишком ли дорого?
— Когда речь идет о женщинах, глупо думать о деньгах. — Комиссар вернул ожерелье в футляр. Огляделся. — Изумруды оставим зеленым, рубины — рыжим… — Сантьяга лишь мельком взглянул на соответствующие витрины. — Сапфиры мы видели… Давайте перейдем к бриллиантам.
— К черным?
— Для начала — к обычным.
Три футляра с отобранными комиссаром украшениями остались лежать на столике, и у Юрбека мелькнула мысль: «Интересно, на шее какой красавицы окажутся столь роскошные драгоценности?» Однако Томба отмел непрофессиональные вопросы и вернулся к бизнесу:
— Рекомендую обратить внимание на мужские перстни, комиссар. Алир придумал удивительно элегантные линии.
— Давайте посмотрим…
Однако перейти к разделу «Перстни мужские, уникальные, дорогостоящие» господам не удалось. В стеклянную дверь магазина — металлическую штору по случаю визита Сантьяги подняли — принялся рваться плечистый коротышка в черных кожаных шмотках и красной бандане.
