Тео был мрачен и зол. Тяжелый удар Схинки не оставил на нем следа, но выражение лица старшего Луминара свидетельствовало о том, что он не намерен забывать случившееся. Впрочем, Тео был достаточно умен, чтобы не вести себя в соответствии с настроением.
При появлении Ярги все поднялись и оставались на ногах до тех пор, пока усевшийся нав не разрешил им вернуться в кресла. А едва это случилось, Ярга, отринув ненужные формальности, сразу перешел к делам.
— С этого момента вы — одна команда. Можете еще раз познакомиться друг с другом.
— Ты ведь Бруно, так? — поинтересовалась Лая, в упор глядя на Тео.
Эрик и молодой Луминар дружно хмыкнули. Тео насупился и отвернулся.
Ярга бросил на девушку недовольный взгляд, но продолжил спокойно, тем же ровным голосом:
— Хорошая получится команда или плохая, зависит исключительно от вас. Сейчас я дам задание, выполнение которого потребует действий сообща, в плотном контакте, постоянно поддерживая и прикрывая друг друга. Ваша команда сформирована моим решением, но если кто-нибудь из вас недоволен партнерами, пусть скажет об этом сейчас.
Лая вновь повернула голову к Тео, Эрик и Бруно, поколебавшись, тоже посмотрели на старшего Луминара, а затем — на Яргу. Однако высказываться никто не спешил, они услышали главное: «Команда сформирована моим решением», а значит, выдвигать претензии одному из членов означает ставить под сомнение слово Ярги.
— Я доволен столь высоким уровнем взаимного доверия, — усмехнулся нав. Он поднялся на ноги, сделав знак остальным оставаться на местах, и прошелся вдоль стола. — Несмотря на предпринятые усилия, нам до сих пор не удалось захватить главного контрабандиста Тайного Города — Тархана Хамзи и, соответственно, завладеть списком его контрагентов. Теперь, после того, как с игровой доски исчезли Манан Турчи и Косар Кумар, есть все основания предполагать, что Тархан в ближайшее время не покинет Тайный Город. Соответственно, нам придется навестить его.
— Там наверняка засада! — не удержался Тео.
— Мне нравится, что ты здраво оцениваешь ситуацию. Однако на будущее запомни: я не терплю, когда меня перебивают.
Тяжелый взгляд черных глаз придавил масана к креслу. Тео стушевался.
— Извините.
Ярга едва заметно приподнял бровь.
— Извините, господин.
Все обратили внимание на то, что перебившая нава Лая головомойки не удостоилась, однако никто ничего не сказал.
— Скрывать не стану, задание действительно опасное, — продолжил Ярга. — Но если вы думаете, что я искал вас по всему свету только для того, чтобы отправить на верную смерть, то вы еще глупее, чем можно было ожидать. Мне нужны живые слуги, а не мертвые. Мне нужны те, на кого я буду опираться, поднимаясь на вершину. Это будет долгий и трудный путь, и нынешняя операция далеко не самая опасная на нем. К тому же я знаю о засаде и, разумеется, учел ее при планировании. Кто-нибудь хочет отказаться?
Желающих не нашлось.
— В таком случае, слушайте план.
На большом мониторе появилась подробная схема одной из центральных московских улиц…
* * *
— Но это бессмысленно. — Сантьяга почесал кончик носа. — До сих пор каждый ход Ярги был логичен и продуман…
— И предсказуем, — добавил Схинки.
— Что?
— До сих пор действия моего господина были вам понятны, теперь же началось нечто такое, на что вашего интеллекта элементарно не хватает. Теперь мой господин действует непредсказуемо, и это вас пугает.
— Вы путаете непредсказуемость и бессмыслицу.
— А вы хватаетесь за привычные термины, дабы не потеряться в темном лесу ваших страхов.
— Ярга не мог не понимать, что списки клиентов Тархана Хамзи давным-давно лежат в Цитадели.
— Мой господин это знал.
— Целью акции был не архив Тархана, — прищурился Сантьяга.
— Вы делаете успехи, комиссар, — издевательски ответил Схинки. — Напрягитесь еще чуть-чуть.
— Целью акции было…
* * *
Легендарный контрабандист Тайного Города, ловкий делец, на которого, не разгибая спин, пахали десятки обманутых человских магов, известный ювелир и антиквар — все это Тархан Хамзи. Одинокий и очень умный волк, характер которого называли дурным даже навы: расстояние от одного эмоционального полюса до другого контрабандист преодолевал играючи, совсем незаметно для окружающих, в считаные мгновения преображаясь из радушного продавца в разъяренного монстра. Некоторые считали такие «качели» признаком глубокой душевной болезни, намекали на родовую травму, трудное детство и не изжитые подростковые комплексы. Однако более внимательные наблюдатели указывали, что не умей Тархан владеть собой, он бы ни за что не достиг тех высот, на которых пребывал. И если в повседневной жизни Хамзи вел себя так, как считал нужным, то с клиентами всегда был предельно внимателен и собран.
— Поверьте на слово, Иван Никифорович, — Иван Иванович умрет от зависти, когда увидит новую отделку вашего «Бентли». Вы ведь уже имели удовольствие убедиться, что мои дизайнеры ребята толковые, а на этот раз — клянусь, — они замыслили нечто необычайное. Да, Иван Никифорович, промежуточный счет я пришлю завтра… Всего наилучшего.
Тархан Хамзи не замыкался на контрабанде: не будешь же рассказывать о ней человской налоговой, правда? В повседневной, так сказать, законопослушной жизни Хамзи имел репутацию одного из главных московских специалистов по роскоши, способного превратить в дорогостоящее произведение искусства что угодно: от автомобиля до кухонной табуретки. Создаваемые Тарханом и его помощниками атрибуты будничной жизни нуворишей потрясали воображение и личные счета, однако самому Хамзи особенной радости не доставляли. Красиво? Красиво. Дорого? Дорого. Прибыльно? Еще как! Казалось бы, чего еще нужно приличному шасу? Наслаждайся! А вот не получалось. Ибо в первую очередь Хамзи все-таки был контрабандистом, а уже потом — честным торговцем.
— Безумие какое-то, — злобно пробормотал Тархан, окончив разговор с клиентом. — Вторую неделю якшаться с этими… с этими…
Он вышел из кабинета и двинулся по узкому коридору в глубь здания.
— «Бентли» ему переделать! А то у меня других занятий нет!
Занятий, которые действительно увлекали.
— Золотой унитаз? Пожалуйста! Стразы на «мерин»? Да сколько угодно! Браслетик собачке? Пусть подавится! Фантазия где? Где фантазия, я вас спрашиваю?!
Маятник настроения в очередной раз качнулся. Желчь полилась через край, и захотелось чего-то для души. Не просто много денег, а много денег, заработанных любимым способом.
