Кто-то говорил, что новый учитель, привлекший к себе всеобщее внимание, победит в конкурсе хотя бы потому, что сумел взбудоражить «Петер-линк» так, как уже давно никому не удавалось. Кто-то, перемывая косточки Дюку Миндселле, утверждал, что он нарочно закрутил роман с красивой мисс Куинси, чтобы их «лав стори» помогла набрать ему побольше голосов. Кто-то болтал, что Майкл Миндселла и его сестра Лин вовсе не племянники дяди Дюка, а его собственные дети, которые не желают общаться с отцом. А кто-то уверял, что, когда Дюк Миндселла только появился в школе, он был гораздо лучшим учителем, чем сейчас, когда все свои силы положил на победу в конкурсе.
Впрочем, некоторые ученики Дюка Миндселлы были весьма довольны тем, что он принимает участие в выборах. Дядя Дюк не скупился на высокие баллы для тех учеников, которые соглашались участвовать в олимпиадах, конкурсах чтецов и прочих мероприятиях, которые учитель организовывал при поддержке Угадайки и ее подруги мисс Скриббл. Кроме высоких баллов по литературе Дюк обещал организовать особый вечер для тех, кто активно помогает ему в предвыборной гонке.
Ходили, правда, слухи, что одна из самых талантливых учениц в его классе, Мэлани Нэшвуд, категорически отказалась принимать участие во всех мероприятиях, связанных с «Учителем года».
Чем был вызван этот протест, никто не знал, но после своего отказа Мэлани Нэшвуд едва не лишилась роли Джульетты, которую должна была играть в постановке, которую готовил к показу школьный театр. Говорили, что Мэлани не потеряла роль только благодаря вмешательству заместителя директора Джеффри Рэндома, который прослушал Мэлани и вторую претендентку на роль, Патрицию Пулман, и вынес приговор, с которым мисс Скриббл не могла не согласиться.
Когда-то — это время казалось уже таким далеким — кое-кто предсказывал, что новый, с виду не очень-то активный, учитель еще заставит содрогнуться среднюю школу. И этот кое-кто оказался прав…
— Объясни-ка мне, Фредди, — шепнул другу Майк, — почему, когда я говорил, что мой папа инопланетянин, ты не верил? А теперь и сам говоришь мне, что его околдовали.
Фредди сделал многозначительное лицо и огляделся по сторонам.
Все были заняты своими делами: Патриция Пулман пыталась приладить к волосам сбившийся чепчик, Джейк расточал улыбки Мэлли Нэшвуд, которая, впрочем, не проявляла никакого энтузиазма, а мисс Скриббл листала свою тетрадку, в которой вечно что-то писала во время репетиций, чем жутко раздражала Майка.
Подслушивать их, судя по всему, никто не собирался, поэтому Фредди сказал:
— Вчера к моей матери заходила ее закадычная подруга. Видок у нее был — прямо скажем… Глазищи красные, лицо заплаканное. Короче говоря, слава богу, твоя мама на нее не похожа. Так вот, от этой подруги, ее зовут Анной, тоже ушел муж. Представь, Майк, они прожили вместе пятнадцать лет. Все вроде было у них хорошо и гладко. А этот ее муж был весь такой белый и пушистый. Ну, это я уже подслушивал, — признался Фредди, — потому что мама отправила меня спать. И вдруг мужа Анны как подменили. Он начал пить и даже бить свою несчастную жену. А потом и вовсе ушел — сказал ей, что любит другую. И, как узнала Анна, эта другая его к себе приворожила. У нее, оказывается, живет бабка, которая по этим делам самый настоящий мастер. Вот она и околдовала мужа Анны. Теперь та думает, как бы найти колдунью, чтобы вернуть его обратно.
— Уф-ф… — выдохнул Майк и посмотрел на Фредди так, словно сам еще совсем недавно не строил таких же нелепых предположений. — Ты в каком веке живешь, Фредди Логер? Колдуньи, бабки-гадалки, заговоры… Ну это же чушь собачья, если не сказать чего похуже.
— Но ведь история-то похожа, — не унимался Фредди. — Твоего отца тоже как будто подменили, а потом он ушел к нашей Угадайке. Чем тебе не колдовство? Может, она уже давно по уши втрескалась в мистера Миндселлу, а потом поняла, что ничего от него не добьется, ну и…
— Хорошо, — усмехнулся Майк, — даже если я поверю в этот бред, что от этого меняется?
Фредди снова огляделся по сторонам и придвинулся поближе к Майку.
— У меня есть план. Ты сделаешь вид…
— О чем болтаете, мальчики? — послышался за спиной Фредди насмешливый голос Патриции Пулман.
Лицо Фредди мгновенно изменилось, и Майк подумал, что, если следовать логике друга, Патриция Пулман тоже его околдовала. К счастью, ничего особенного Фредди сказать ему не успел, потому что Пати явно не из праздного любопытства интересовалась их болтовней.
Девчонка, аккуратно поправив свою пышную темно-синюю юбку, в которую ее нарядила мисс Скриббл, присела на стул рядом с Фредди. В глазах друга Майк прочитал такое вселенское блаженство, что едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху. Остановила лишь мысль, что он и сам, наверное, выглядит не лучше, когда видит Мэлли. Так, может быть, любовь и есть колдовство?
— Ты не поверишь, Пати, — сообщил Майк девочке. — Мы тут толкуем о любви. Фредди говорит, что это колдовство. А ты как думаешь?
Пати, по всей видимости чаще размышлявшая о том, в какой юбке выйти, чтобы выгулять своего йоркширского терьера, пожала плечами и снова посмотрела на Фредди.
— Ты что, серьезно думаешь, что это колдовство? — хмыкнула она. — Это, видно, вы перерепетировали, мальчики.
— Нет, это все глупые шуточки Майка. — Фредди бросил в сторону друга раздраженный взгляд. — Я ему говорил, что нужно чаще есть сладкое — от него лучше работают мозги. Но он меня не слушал и налегал на мясо — вот и результат.
Пати хмыкнула, а Майк решил оставить эту парочку, пока Фредди окончательно на него не надулся. К тому же ему не очень-то хотелось оставлять Мэлли наедине с Джейком, который всячески старался произвести на нее впечатление.
Майка не покидало ощущение, что Джейк что-то задумал. Всякий раз, когда Майк и Мэлли уходили с репетиций вместе — а в последнее время это, к величайшей радости Майка, стало хорошей традицией, — у него было такое лицо, словно какой-то младшеклассник в школьном дворе налетел на него и сбил с ног.
Майк, уже не понаслышке знавший, что такое ревность, прекрасно понимал чувства Джейка. Но, кроме этого, он хорошо знал и самого Джейка, который в отличие от Майка всегда делал гадости исподтишка.
Джейк пытался развеселить Мэлли каким-то несвежим анекдотом из своего детства, которое, судя по всему, считал бурным, и Майк, дождавшись, когда тот закончит свою скучную историю, попросил Мэлли уделить ему пару минут.
На лице Джейка Хьюборди снова появилось то самое хорошо знакомое Майку выражение. И в глазах Джейка он прочитал совсем недвусмысленную угрозу.
— Ты что, не видишь, что мы разговариваем? — с плохо скрываемой злостью поинтересовался Джейк.
— Но ты ведь уже закончил, — попыталась вмешаться Мэлли, но Майк перебил ее:
— По-моему, наш Ромео еще не вышел из роли и думает, что я Тибальт, — улыбнулся Майк своему врагу и насмешливо процитировал: — «Ромео, ненависть моя к тебе другого слова не найдет: ты подлый!».
