И, перед тем как погрузиться во тьму, Борщ успел подумать, что человек не способен ТАК извернуться.
* * *
Сознание вернулось резко, сразу. Не было мучительного тумана, кругов перед глазами, вороха неясных мыслей и противного гудения, отдающегося в каждой клеточке мозга. Не было ничего из стандартного набора ощущений, сопровождающих возвращение в реальность. Борщ просто включился и открыл глаза.
— А?!
— Мы подрались.
Калека расположился на соседнем сиденье. Курил ЕГО сигарету и копался в ЕГО лопатнике. Причина резкого пробуждения стала понятна сразу: хромой попросту затушил предыдущий окурок о щеку Борща, и теперь в салоне попахивало горелым мясом. Пришла боль, заставив бандита скривиться и тихо выругаться.
— Ты покойник.
Калека выпустил дым в лицо уголовника, но его большие серо-стальные глаза остались равнодушными. Казалось, слова бандита не доходят до сознания хромого.
— Ты покойник, — повторил Борщ. — Тебе п…. Найдут и выпустят кишки. Чемберлен всегда мстит за своих. Понял? Тебе выпустят кишки, урод.
— Давно не курил, — подумав, сообщил Калека. — Там, где я был, хороший табак большая редкость. — Он с наслаждением затянулся и пустил пару колец. — А сигары у тебя нет? Я люблю сигары.
— Ты откинулся, что ли, недавно? — насупился Борщ. Заставив себя не обращать внимания на боль, он огляделся и оценил ситуацию: ремень безопасности грубо притягивает тело к водительскому сиденью, руки прикованы наручниками к рулю, ключей в замке зажигания нет. Странно, что хромой не удрал: утро раннее, но люди на улицах были, и кто-нибудь обязательно сообщит в полицию о драке. «А может, уже сообщил?» Мысль согрела душу, но Калека вел себя настолько спокойно, что радость Борща длилась недолго. «Почему же этот хмырь не удрал?» Краем глаза Борщ заметил лежащего на заднем сиденье Пиявку: голова вывернута под неестественным углом, стеклянные глаза таращатся в потолок. Все понятно. «Прости, братан, постараемся за тебя отомстить».
Хромой сделал еще пару глубоких затяжек, предоставляя пленнику возможность прийти в себя и осмотреться, после чего невозмутимо произнес:
— Я нашел у тебя несколько забавных вещиц. — Он показал бандиту мобильный телефон. — Что это такое?
— А? — Как и в прошлый раз, когда черноволосый спрашивал о машине, до Борща не сразу дошел смысл вопроса.
— Ты идиот? — безразлично поинтересовался Калека и, продолжая держать телефон в руке, повторил: — Что это?
— Мобильник… Телефон, в смысле.
— Телефон? Почему без провода?
Несколько секунд бандит оторопело таращился на хромого.
— Это мобильный телефон. Без проводов. Его с собой носят.
— Очень удобно, — одобрил Калека. Теперь он выглядел очень серьезным. — А на эти кнопочки надо нажимать, чтобы указать нужный номер?
— Умный ты, — буркнул уголовник.
— Я знаю, — согласился черноволосый и небрежно бросил трубку на пол.
— Зря выбрасываешь, — чересчур поспешно произнес Борщ. — Возьми себе. Это хорошая модель, последняя. Самая дорогая на рынке.
Фома посмотрел себе под ноги, затем перевел взгляд на бандита и улыбнулся:
— Но ведь это твой телефон, правда? И по нему можно будет найти меня. Правильно?
Пусть он только знакомился с новыми реалиями, еще многого не знал об окружающем мире, зато обладал умением делать правильные выводы. Калека сложил все, что знал о телефонах, с полученной от Борща новой информацией, обдумал ее и получил единственно верный итог: трубка для него вредна и опасна. Уголовник отвернулся.
— Значит, правильно, — улыбнулся Фома и каблуком раздавил самую дорогую на рынке модель.
На некоторое время в салоне джипа наступила тишина. Калека дотянул сигарету, секунду повертел в руке дымящийся окурок и бросил быстрый взгляд на щеку пленника — Борщ непроизвольно дернулся, Фома хмыкнул, выбросил окурок в окно и вернулся к делам. Добычу хромой складировал прямо на Торпедо: два пистолета и две запасные обоймы к ним, документы, ключи, золотая зажигалка Пиявки, опустевшие бумажники… Фома небрежно перебрал вещицы и вновь повернулся к бандиту.
— Что это такое? — Теперь его интересовала пластиковая карточка.
Борщ понимал, что, пока он отвечает на вопросы, хромой его точно не убьет, и не возражал против продолжения интервью. «Время, главное — время! Кто-нибудь должен был вызвать полицию!!»
— Кредитная карточка. На ней лежат деньги. В банке.
Пауза, чтобы сделать очередной вывод.
— Ты управляешь счетом с ее помощью?
— Угу.
— А если тебе нужны деньги, ты идешь к такому ящ??ку? — Кивок в сторону банкомата. — И снимаешь наличные?
— Угу.
— И это удобно. — Хромой пересчитал извлеченные из бандитских лопатников купюры. — Пять тысяч триста двадцать. — Помолчал. — Это много?
— Прилично, — буркнул Борщ. Он уже перестал удивляться странным вопросам.
— Насколько прилично?
— Ну… — бандит наморщил лоб, припоминая реалии окружающего мира. — Хороший работяга зашибает в месяц вполовину меньше.
— Значит, ты очень хороший работяга?
— Угу.
— Проверим. — Калека открыл дверцу машины.
Борщ с кислой миной посмотрел в спину направившегося к банкомату хромого. «Скотина! Спокойная, хладнокровная скотина! Драка в центре Москвы, труп на заднем сиденье, пистолеты на торпедо… А этот хмырь преспокойненько идет к банкомату за наличными! Что происходит в мире? Или это сон?» Борщ попытался освободиться, но быстро понял, что Калека сковал его со знанием дела: оторваться от сиденья, чтобы, например, выбить лобовое стекло ногами и привлечь внимание окружающих, было невозможно. По просыпающейся улице неслись легковушки и вездесущие «Газели», и не было никому никакого дела до того, что происходит за тонированными стеклами массивного джипа. Борщу захотелось плакать. Не от страха. От бессилия.
— Очень удобно, — сообщил вернувшийся хромой, бросая на сиденье ворох купюр.
У бандита отвисла челюсть: сотни, полусотенные. — Калека притащил раза в три больше денег, чем было на карточке, на глазок — тысяч шестьдесят! И даже не спросил пин-код!!
— Ты чо, взломал банкомат?
— Банкомат, — повторил хромой. В его руке откуда-то появился небольшой кожаный мешочек. — Красивое слово.
Фома развязал веревочку и принялся методично запихивать во чрево мешочка купюры. Еще, еще, еще… Борщ не верил своим глазам: разинутая пасть кожаного обжоры поглощала бумажки, а мешочек и не думал увеличиваться в размерах' «Я сплю! Это сон! Сон!!»
