Зиро не может разобрать, что на обложке.
– Должен признаться, не ожидал. Действительно, – усмехается доктор Шнобель, – продирает. А я считал, ты только Мечом горазд махать…
– Подготовка к загрузке завершена, – говорит Аи.
Они снова вдвоем, Зиро и его Тень, одни под бескрайним ночным небом, таким нереально красивым, каким оно выглядит на снимках орбитальных телескопов. Это галактика Коллективного Бессознательного, каждая их этих звезд – человеческий разум, подключенный к Сети Снов.
– Правда, это прекрасно, любимый? – спрашивает Аи.
– Да, – соглашается Зиро. – Я ничего прекраснее не видел.
Аи садится на железный, сверкающий сталью трон. В ее виски вонзаются тонкие иглы, и ее волосы начинают расти. Волос на голове Аи столько, сколько разумов в небе, они растут вверх, достигают звезд, соединяются с ними. В руках у Аи книга Зиро. Она открывает ее, и Зиро видит, что его книга написана не буквами, но гексаграммами. Книга раскладывается в мерцающую голограмму, висящую перед лицом Аи, это многомерная конструкция из взаимопереплетенных решеток, гексаграммы внутри них в постоянном движении, они мерцают, меняя друг друга, это сложный, живой механизм, принцип действия которого Зиро даже не пытается понять. Аи касается метарешетки, она играет на ней как на арфе, гексаграммы вспыхивают под ее пальцами, движение их ускоряется, и скоро Зиро не может разобрать, что там происходит, все сливается во вращающееся веретено света. Губы Аи шевелятся, Зиро слышит музыку, прекрасную музыку, как будто все его любимые мелодии заиграли разом, по волосам Аи, к звездам-сознаниям, ритмичными толчками бегут разноцветные огоньки.
Она читает им мою книгу, понимает Зиро. Ему становится не по себе. Столько разных людей… Что они подумают?
– Не волнуйся, милый. Все будет хорошо, – ободряюще улыбается ему Аи.
И Зиро перестает волноваться.
Аи закрывает книгу и смотрит вверх.
Зиро тоже поднимает голову. Небо изменилось. Сияние звезд-сознаний выровнялось, теперь все они мерцают в четком, едином ритме.
– Переподключение, – говорит Аи и, словно пытаясь обнять звездную бесконечность, разводит руки. Волосы ее светятся розовым, как будто каждая звезда в Небе выстрелила ей в голову лучом. Силуэт Аи размывается, на ее голове сияет корона, собранная из миллиардов сверкающих игл, корона столь яркая, что Зиро отводит взгляд…
Кластер сетевого диска ID-34167, помеченного файловой системой как битый. Сначала вокруг Аи белая пустота чистого листа бумаги. Движением брови она творит мир. Рядом возникает стул, стол, пространство ограничивается стенами. Кафе. Небольшое, уютное, в деревенском стиле. Деревянная мебель, скатерти с вышивкой, глиняная посуда на полках, на стенах сельские пейзажи под импрессионистов. Аи добавляет музыки – радио играет «Девушку из Ипанемы» в лаунж-обработке. Вслед за кафе возникает улочка, на которой стоит кафе. И из окна видно мощенную булыжником мостовую, через дорогу, заманивающая скидками, цветочная лавка. Потом возникает город, в котором эта улица, а затем страна, в которой этот город. Европа? Пусть будет Европа, решает Аи. В городе живет 345 404 человека, в стране 24 734 699. Аи создала их всех, просчитала прошлое, настоящее и будущее на 10 лет вперед для каждого из них. В кафе малолюдно, занято всего пара столиков, Аи не хочет лишней суеты вокруг. У окна с видом на цветочную лавку, взявшись за руки, сидит влюбленная парочка. Через 12 минут она скажет ему, что беременна, и сказка кончится. Грузный мужчина с проседью, оккупировавший столик под телевизором, читает написанную Аи газету, прихлебывая сваренный ею же кофе. Через 8 часов он выиграет 2000 евро в национальную лотерею. В воздухе медленно дрейфуют 4 670 500 535 вирусов гриппа и ни вирусом меньше. Прямо сейчас они захватывают организм усатого повара, Аи наблюдает, как вирусные РНК вгрызаются в двойные спирали его клеток. Болезнь будет протекать с осложнениями. Звякнул колокольчик над дверью, и в кафе появляется Дэдлайн.
Он приветствует Аи взмахом руки, подходит к ее столику и садится напротив, закидывает ногу на ногу. Официантка ставит перед ним чашку чая. Дэдлайн отпивает глоток и говорит одобрительно:
– Превосходный уровень симуляции. Скоро он будет здесь, чтобы посмотреть, на что ты потратила столько системных ресурсов.
– Подождем, – говорит Аи и включает телевизор.
Зиро в телестудии. Он сидит на диване для гостей шоу, он немного вспотел под жарким светом софитов.
– Сегодня у нас в гостях человек, единогласно признанный лучшим писателем в истории, лауреат Нобелевской премии мира в области литературы, а также лауреат всех остальных литературных премий всех времен и народов. Писатель, чья книга изменила сознание каждого человека в мире! Наверное, вы догадались, что у нас в гостях… Зиро! – говорит на камеру ведущая, брюнетка в брючном костюме.
– Мы рады приветствовать вас в нашей студии, Зиро, – говорит она Зиро.
– Доброй ночи, – отвечает Зиро. Ему немного неловко.
(Аплодисменты).
Блондинка, подглядывая в телесуфлер, говорит:
– Ваша книга разошлась рекордным тиражом. Это невероятно, но ее прочитал каждый человек на планете! Даже те, кто не умеет читать. И хотя никто не помнит, о чем она, на всех нас она произвела глубочайшее впечатление. Скажите, ожидали ли вы такого успеха?
– Ну, что вы! Такое даже во сне не приснится.
– О, это ваше знаменитое чувство юмора! – улыбается рыженькая, с большими сиськами, ведущая. – Расскажите, а как вам пришла в голову идея вашей книги? Как долго вы работали над ней?
Зиро трет лоб, пытаясь вспомнить.
– Я, честно говоря, не помню, как я ее писал. Просто написал и все. Как-то все само собой вышло…
– А правда, что вы никогда не расстаетесь с Мечом? – наседает рыжая.
Камера берет крупно Меч в ножнах, он лежит у Зиро на коленях.
Зиро оживляется.
– О, да! Понимаете, мой Меч – мое перо! Я, можно сказать, пишу своим Мечом. Мое творчество можно уподобить битве на мечах. Молниеносный удар, затем блок контратаки и потом снова атака за атакой, пока читатель не утратит способность к сопротивлению!
Зиро встает и демонстрирует несколько приемов.
Аудитория аплодирует.
– Это все ради него? – говорит Дэдлайн, глядя на Зиро, размахивающего Мечом в телевизоре.
Аи рассматривает свое лицо в зеркальце пудреницы.
– Ты все еще во многом остаешься человеком. Иначе откуда такая тяга к риторике? – Аи подносит палец к уголку глаза и корректирует разрез глаз. Меняет платье. – Я не та женщина, от которой так просто можно избавиться. Все будет так, как я решу, – твердо говорит она и захлопывает пудреницу.
– Я в этом не сомневаюсь, Арахна-химе, – бормочет Дэдлайн.
Кафе содрогается от подземного удара. Официант роняет поднос, с полок сыплется посуда. Дэдлайн обливает колени чаем.
