— Нет. — Глеб покачал головой. — Только не это.
В свое время он тщательно анализировал спровоцированный Карой кризис и понял, что именно Кортес сделал так, чтобы Черная Книга не попала в руки Сантьяги. А вознаграждение тогда предполагалось более чем солидное, даже по меркам Великих Домов. Но наемник отказал комиссару, и новый хранитель увез Черную Книгу из города. А значит…
— Даже если Иван рассказал тебе слишком много, ты не побежишь к Великим Домам, — улыбнулся Глеб. — Ты будешь думать об интересах всех челов, и мы можем попробовать договориться.
* * *
Московский центр дианетики.
Москва, улица Бориса Галушкина,
19 сентября, пятница, 17:52.
— Господь подал знак! Мы грешники, мы страшные грешники! Мы слепо шли за лжепророками, погрязшими во лжи и обмане! Мы шли за сатаной, но Господь милостив! Благодать истинной веры коснулась нас — так не будем слепы…
Долговязый мужчина стоял неподалеку от входа в сайентологический центр и громко, с душой, выкрикивал слова. Судя по его жестам, застывшему взгляду и одержимости, сквозившей в голосе, он не играл на публику, а пытался честно излить переполнившие его чувства.
— Я видел сияние священного креста и воздаяние, настигшее еретика. Я слышал голос Его и говорю вам: обратитесь к истинной Церкви!
— Складно вещает, — заметила Яна, выходя из джипа. — Подсадной?
— Не думаю, — качнул головой Кортес. — Сейчас проповедникам невыгодно скрываться, это их час.
— Я был приверженцем сатанинского культа! Я был еретиком! Но я знаю, что Господь примет мое покаяние! Господь милостив! Его благодать…
— Хорошее кино показали им ребята из Курии, — вздохнула девушка.
— Видимо, да.
— Полиция пока никак не комментирует странное происшествие, случившееся во время сборища фанатиков секты сайентологов-дианетиков, международной религии бизнеса, придуманной калифорнийским писателем-фантазером Хаббардом. — Мене Шпунь лениво подумал, что репортер сознательно использует самые уничижительные фразы в адрес учения. И поймал себя на мысли, что ему это безразлично. Вспышка бурной активности, возникшая сразу после пережитого шока, во время которой он куда-то бегал и отдавал какие-то приказы, сменилась полной апатией. — Напомним, что изначально главари сектантов визгливо заявляли о настоящем штурме, которому подверглось их логово со стороны добропорядочных христиан. Однако менее чем через час были вынуждены взять свои слова обратно и принести официальные извинения…
— Вы что, держали в подвале термические гранаты? — Кортес, по-хозяйски вошедший в кабинет Шпуня, выключил радио.
— Скорее уж бомбы, — улыбнулась Яна. — И не один десяток.
Мене безразлично покосился на нежданных гостей.
— Эксперты не могут сделать даже предварительных выводов, но говорят, что это очень походило на извержение небольшого вулкана.
— Что было в подвале?
— Пожертвования, — буркнул Шпунь.
— И много денег пропало?
— Какая теперь разница? — Мене взял со стола стакан с джином, любимый напиток бедняги Джея, сделал изрядный глоток и еще больше ослабил узел галстука. — А вы откуда?
— ФСБ. — Кортес помахал в воздухе жетоном.
— Ваши уже приходили…
— Мы из другого отдела, — пояснила Яна.
— И не поверили ни одному моему слову, — закончил Мене.
— Они искали оружие и злодеев, — проворчал Кортес. — А нас интересуют ответы на вопросы.
— Если и мы чему-нибудь не поверим, придут следующие, — жизнерадостно пообещала девушка. — И так до тех пор, пока не разложим все по полочкам. Вы не против коротенького интервью?
— Не против, — кивнул Шпунь, вновь наполняя стакан. — Не желаете освежиться?
— Не сейчас, — поморщился Кортес.
Яна расположилась в кресле у стола, включила диктофон и внимательно посмотрела на Мене.
— Расскажите, пожалуйста, что произошло в зале.
— Они говорят, что случилось чудо, — помолчав, сообщил Шпунь.
— Это мы знаем, — кивнул Кортес.
— Как именно произошло чудо? — суховато поинтересовалась Яна. — В чем оно заключалось, и что вы при этом чувствовали? Если можно, не придумывайте красочных подробностей — простых фактов будет вполне достаточно.
— Что чувствовал? — Мене передернуло. — Страшно мне было! Довольны? Страшно! Я не мог говорить и не мог двигаться. Я мог только смотреть, как…
— Частичный паралич опорно-двигательной системы, нарушение работы вербального аппарата… — Яна деловито пометила что-то в блокноте, подняла глаза, улыбнулась. — Продолжайте, пожалуйста.
Шпунь мрачно отхлебнул из стакана.
— Короче, как я потом понял, то же самое испытывали все, кто был в зале. Страшно было до чертиков. А потом появился крест… И бедняга Джей начал нести какую-то чушь про истинную веру. — Еще один глоток. — Потом раздался другой голос. — Кривая улыбка. — Видимо, божественный. И Джей… — Мене вновь передернуло. — Джея настигла кара.
— То есть смерть Джея Крюгера была насильственной?
— Но если вы спросите, кто его убил, то вам придется отправить меня в психушку.
— У нас свобода совести, — напомнила Яна. — Если вас не отправили на лечение до сих пор, вам не о чем беспокоиться.
— Нам важно знать, как это произошло, — добавил Кортес. — Надо разобраться с процессом. Это поможет найти виноватых.
— «Разобраться с процессом»? — В глазах Шпуня впервые мелькнуло нечто вроде интереса к происходящему. — Я не расслышал, в каком управлении ФСБ вы работаете?
— В профильном, — холодно ответила девушка. — Пожалуйста, не забывайте отвечать на вопросы. Как именно наступила смерть Джея Крюгера?
— Когда его окутало сияние, Джей изогнулся, жутко закричал и… — И снова внушительный глоток неразбавленного джина. — Я не мог на это смотреть. Поищите кого-нибудь с крепкими нервами.
— Поищем, — прищурился Кортес. — А чем все закончилось?
— Когда все закончилось, я бросился к Джею, а у него…
— Судя по отчетам врачей, господин Крюгер был нашпигован сотенными банкнотами, как рождественский гусь яблоками, — невозмутимо произнесла Яна. — Все дыхательные пути, включая легкие, уши и… гм… другие отверстия. Вы уверены, что не видели, кто именно… гм… засовывал в господина Крюгера денежные знаки?
— Они вылезали из него, — просто ответил Мене, сопроводив высказывание очередным глотком алкоголя. — Вылезали изнутри. Джея буквально разорвало.
