– Ага! Я же говорил, что лазаешь! – радостно воскликнул Бен.
– Представляешь, – продолжал Виктор вдохновенно, – раньше весь мир был связан информационной сетью и каждый, кто пожелает, мог совершенно официально туда зайти, узнать все, что хочет… а теперь приходится лазать…
– С мешком… – прыснул Бенджамиль.
– Балда! – сказал Виктор, ухмыляясь. – Это не мешок, это парашют.
– На хрена?! – Бенджамиль выпучил глаза.
– С ним можно прыгнуть вниз.
– Ну?! Дашь примерить?
Когда Виктор закончил затягивать лямки вокруг ног Бенджамиля, оба приятеля уже покатывались от хохота. Бен все время пытался заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, как сидит ранец, а Виктор пытался удержать его на месте.
– Дай-ка ракету! – Виктор забрал у Бена коротенький окурок и отступил на пару шагов. – Вот и вся наука, – сказал он, осматривая экипированного парашютиста с ног до головы. – Ремни регулируются автоматически, вытяжной фал привязан к перилам.
– Как я выгляжу? – спросил Бен.
– Как полный придурок! – Виктор затянулся последний раз и бросил бычок вниз. – Хочешь прыгнуть? – неожиданно предложил он.
Бенджамиль попытался проследить глазами полет окурка. Веселость его слегка поубавилась.
– Хотя под кайфом прыгать нельзя, – сказал Виктор.
– Почему? – Бен с трудом оторвался от созерцания темного провала улицы.
– Потому что можешь полететь не вниз, а вверх, – захохотал Виктор.
Когда новый взрыв веселья угас, Штерн объяснил, вытирая глаза:
– Прыгать надо в свой счастливый день. Я прыгаю только по средам. У тебя сегодня день, несомненно, счастливый, но злоупотреблять везением не стоит. Тем более, что в одном из парашютов обрезан вытяжной шнур, а я не знаю, в каком.
– Зачем обрезан? – глупо улыбаясь, спросил Бенджамиль.
– Лекарство от пресной жизни! – Виктор махнул рукой. – Не обращай внимания… А не послать ли нам за десертом?!
Они стояли рядышком, облокотившись на перила балюстрады, и лениво курили, бережно передавая друг другу сигарету огоньком кверху.
– Помнишь Розану Табоне? – спросил Виктор.
Тлеющий кончик сигареты подсветил красным тени на его острых скулах.
– Такая высокая, темная? Родинка вот тут, над губой?
Виктор кивнул.
– Помню, – сказал Бен. – Только не помню, что она Табоне.
– Нам было лет по четырнадцать. – Виктор блаженно улыбнулся. – Мы с Рози приходили на станцию, забирались вдвоем в одну таблетку, потом вводили код семнадцатой станции нашей ветки и отправлялись до самой границы аутсайда, сначала сорок минут туда, а потом сорок минут обратно. И всю дорогу мы любили друг дружку прямо в таблетке. Вот это было настоящее счастье.
Бенджамиль восхищенно и недоверчиво покачал головой:
– И ни разу никому не проболтались?
– Ни разу.
– Невероятно! И как вы умудрялись… в такой тесноте?
– В четырнадцать я был гораздо гибче, чем теперь, – сказал Виктор.
Бенджамиль засмеялся:
– Но ведь в каждой таблетке, кажется, есть система видеонаблюдения!
– Есть, – сказал Виктор, выпуская через ноздри тонкие струйки дыма. – В четырнадцать я был уже достаточно умен, чтобы залепить чем-нибудь объектив микрокамеры. Так что стопам так и не привелось насладиться детским порно в исполнении Виктора Штерна и Розаны Табоне.
– Надо же! – сказал Бенджамиль. – Мне никогда ничего подобного даже в голову не приходило. В четырнадцать я только мечтал. Ну, может, целовался пару раз. А что сейчас с Рози?
– Не знаю. – Виктор пожал плечами. – Я не видел ее с тех пор, как мы закончили школу. А помнишь, как ты рассказывал нам истории?
– Смутно, – признался Бен. – Кажется, я их сам и придумывал, но про что, даже не припомню.
– А я знал, что ты сам их сочиняешь, и страшно завидовал. – Виктор с сожалением погасил истлевший окурок, потом спросил, потянувшись так, что хрустнули суставы: – Ну как? Откат нормальный?
– Лучше не бывает! Все такое чудно́е! – откликнулся Бен. – Видишь птицу?
– Какую птицу?
– Перед балконом летает туда-сюда. Серенькая такая. Вот опять. Гляди! – Бенджамиль вытянул вперед палец.
– Пошли-ка в дом. Что-то я озяб! – решительно сказал Виктор. – Хочу показать тебе свою последнюю работу!
– Пошли, – согласился Бен, ему было все равно, куда идти и что смотреть, он чувствовал себя вполне счастливым человеком.
Глава 8
После уличной прохлады огромная, как ангар, гостиная показалась Бену теплой и даже уютной. Виктор протащил его через пустую залу и усадил за стол вычислителя, предварительно спихнув в сторону немытые чашки, пластины записных книжек и мотки цветных шнуров.
– Амаль! – грозно заорал Виктор. – Амаль!!! Где тебя черти носят?!
– Напрасно вы выражаетесь, сударь! – укоризненно пропищала Амаль, выкатываясь из-за ближайшей колонны. – Грубая брань не соответствует морально-этическим эталонам корпорации.
– Наглая, болтливая, хитрая железка, – ласково сказал Виктор. – Однажды я куплю вместо тебя механическую кошку. Живо тащи сюда бутылку рислинга и два бокала!
Возмущенно фыркнув, роботесса покрутила манипуляторами и уехала в сторону кухни. Бенджамиль сидел в кресле, блаженно улыбаясь, а Виктор полез копаться в одном из стеллажей с инфокапсулами. Через несколько минут с вином и бокалами вернулась Амаль. Она поставила заказанное перед Беном, помигала огоньками на грязные чашки, на кучу пластинок с проводами и сказала нарочито вызывающим тоном:
– Мастер Штерн не позволяет мне убираться на столе…
– А ну-ка, брысь! – весело рявкнул Виктор, возвращаясь от стеллажа.
Амаль взвигнула и стремглав нырнула за колонну. Виктор же, усевшись прямо на крышку стола, показал Бену пакетик с дюжиной красных, словно кровь, таблеток. Он ловко налил по полному бокалу, потом вытряхнул на ладонь пару таблеток и протянул одну Бену.
– Что это? – спросил Бенджамиль, отстраненно разглядывая сплюснутый красный эллипсоид, маркированный иероглифом «ши».
– Стимулятор, хорошо продувает мозги после «сата». Делай, как я. – Виктор положил таблетку на язык и запил рислингом.
Ровным счетом ни о чем ни думая, Бенджамиль сунул таблетку в рот и глотнул вина. Сначала он ничего не почувствовал, потом начало приятно пощипывать кончики пальцев, потом теплая волна чего-то похожего на слабый электрический ток пробежала по запястьям, предплечьям, плечам, все выше и выше, наполняя тело радужной воздушной бодростью. Бену показалось, что еще немного и он, легонько толкнувшись ногами, взлетит над спинкой кресла. Виктор, нагнувшись, заглянул ему в глаза.
