Отец, ковыряясь в механизме, дудел нечто неразборчивое в пышные седые усы, а Бен присел тихонько рядом. Затаив дыхание, он зачарованно следил за отцовскими движениями, ничегошеньки не понимая и не пытаясь понять. Наконец отец закрыл корпус, воробей слабо дернул скрюченными ножками и вдруг с неожиданной прытью перевернулся на брюшко. Отец ловко накрыл его ладонью, а Бен запрыгал от восторга.
Потом они открыли окно и выпустили воробья на свободу. Птица нырнула вниз и, заложив лихой вираж, умчалась по своим механическим надобностям.
– Не так-то просто их поломать, – тихо и строго сказал отец Бену, – но больше так не делай.
И еще отец рассказал, что раньше, в молодости, видел настоящих воробьев.
Бенджамиль вытряхнул из пакета остатки крошек. Воробьи прыснули в разные стороны, но тут же вернулись и принялись клевать, нагло поглядывая на человека то одним, то другим глазом. «А ведь тот, подбитый камнем воробей из детства, был как-то естественнее», – с легкой грустью подумал Бен. Мысль, конечно, абсурдная, за двадцать пять лет птицы наверняка стали совершеннее, но думалось отчего-то именно так.
– Вас нужно звать робовьи, – сказал Бенджамиль проворным механизмам. – Я никогда в жизни не видел настоящего воробья. Откуда мне знать, похожи вы на них или нет?
Не очень-то хотелось смотреть, как воробьи расправляются с упаковкой. Бен сунул надорванный пакет в брючный карман, наткнулся пальцами на гладкий прохладный бок оракула и даже улыбнулся. На редкость удачное приобретение, настоящий раритет. Бен вынул диск, полюбовался тусклым блеском полированного металла, взвесил на ладони – похоже на старинные часы со стрелками. Бен давно мечтал заполучить что-нибудь подобное в свою коллекцию. Красивая игрушка, предсказывает будущее и дает бесплатные советы. Интересно, в какой форме надо задавать вопрос?
– Хочу знать… э-э-э… как мне сегодня лучше всего провести вечер? – торжественно проговорил Мэй и шесть раз осторожно сжал диск.
Когда он поднес оракула к глазам, на сером прямоугольнике дисплея проступили слова:
О, гонимый игрою судьбы человек!
Сколько гор позади, сколько стран, сколько рек!
Только тот, кто весь век направляет твой бег,
Может знать, где сегодня твой будет ночлег.
Глава 2
На станции тубвея было довольно оживленно. Ночные сабвокеры спешили в офисы – занять на выходные еще теплые места своих дневных коллег. Мегаскребы делового пояса не засыпают даже ночью. Их дыхание становится медленнее, пульс ровнее, но жизнь в них идет своим чередом, течет, словно кровь по венам.
– …Может знать, где сегодня твой будет ночлег, – недоуменно повторял про себя Мэй, поднимаясь на посадочную платформу.
Недалеко от эскалатора стояли два полистоппера. В своих черно-желтых рельефных дефендерах они напоминали шмелей-мутантов.
«Чего они торчат здесь, как мухи на сладком?» – подумал Мэй, невольно замедляя шаг и разглядывая стражей порядка.
Один из стопов, будто спиной почуяв чужое любопытство, обернулся и смерил Бенджамиля недобрым взглядом.
– Эй! Мистер! – сказал он, поигрывая длинным стрекалом шокера. – Проходите, не стойте столбом, вы не на выставке.
Второй стоп поправил ремешок каски и сплюнул на платформу.
Вагончик тубвея потому и называют таблеткой, что он представляет из себя плоский цилиндр. Его объема хватает ровно настолько, чтобы вместить человека средней комплекции. Толстяки выкручиваются как умеют. Довольно рослому Бенджамилю тоже приходилось терпеть некоторые неудобства.
Бен втиснулся в узкое кресло без подлокотников, изогнутая пластина двери скользнула на место, и таблетка втянулась в горло трубы. С полминуты она двигалась плавно, потом рванула вперед так, что заложило уши, а от желудка до затылка пробежала волна дурноты. Бен прикрыл глаза, он знал, что через пару минут ощущения войдут в норму. Ехать предстояло час с небольшим. Бен поднял руку и под рубашкой с высоким воротом нащупал медальон оракула. Глупое какое-то предсказание: «…где сегодня твой будет ночлег». Что имел в виду электронный кругляш?
«Может, мне нужно сегодня пойти к Ирэн?» – терялся в догадках Бен.
Вот уже в течение пяти лет он был женат на Ирине Гирш. Долгие пять лет их отношения оставались настолько счастливыми и гармоничными, что два месяца назад они решили перевести свой брак из разряда гостевых в разряд стационарных.
Бен не сомневался, что они с Ирэн проведут замечательные выходные, что с субботы на воскресенье он останется у нее и у них будет волшебная ночь, но к тому, чтобы нанести визит прямо сегодня, он был как-то не готов. Тем более следовало привести себя в порядок. И вообще, пятница была его днем. Он уже наметил планы на вечер: надо определить полку под новое приобретение, надо разобрать ящик с комиксами и почистить аквариум, надо принять душ, на десерт перед сном один из любимых фильмов, в холодильнике есть бутылочка пива, а Ирэн, кстати, не выносит запаха пива.
– Нет, – сказал Бенджамиль сам себе. – Сегодня идти никак не стоит, тем более что корень моих переживаний – сумасшедший бармен и антикварная игрушка.
Бен решительно достал карманный интельблок и углубился в изучение сегодняшних записей, скопированных с рабочего терминала. В основном это был бытовой треп криминальной прослойки черного буфера, термин «трэч», собственно, и переводится, как «треп». Кое-какие разговоры были закрытыми, и служебного допуска Мэя явно не хватало для дешифровки сигнала. Эти записи Бенджамиль, не раздумывая, стирал. Все больше входя во вкус, он рылся в этом хламе, время от времени помечая и записывая интересные или не совсем понятные слова. Что-то получалось определить сразу, что-то нет, и Бен подолгу глядел в потолок таблетки, пытаясь почувствовать связи и аналогии.
Он как раз мучительно размышлял над сочетанием «клюни пашнан», когда назойливый сигнал в левом ухе вернул его к действительности. Бен мысленно выругался.
– Я слушаю, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, с небольшой толикой верноподданнического рвения.
– Мистер Мэй, – зазвенел в ухе неприятный фальцет Соломона Шамсу, – я звоню вам по поручению мастера Ху. Где вы сейчас находитесь?
– В трубе! Еду домой! – не удержался-таки от неприязненного тона Бенджамиль.
– Нет, где вы находитесь? Рядом с какой станцией?
Бен протянул руку и активировал поцарапанный видеомонитор таблетки.
– Проехал пятидесятую, – сообщил он. – А что случилось?
– Вы должны немедленно прибыть в распоряжение мастера Ху, – нетерпеливо задребезжал голос секретаря. – Чрезвычайные обстоятельства!
– А Майер? – совсем потерялся Мэй.
– Майера не будет! Все разъяснения вы получите позже. Сойдите на пятьдесят третьей. – Шамсу прямо-таки захлебывался от волнения. – Рядом со станцией посадочная площадка. Мастер Ху подберет вас на своем прыгуне… Что? Да, бортовой номер тридцать один, красный парковочный сектор, пятая зона. Поспешите, мистер Мэй!
