Впереди, шагах в пяти перед Беном, маячила спина Максуда. Фатар нес на плече длинный стержень с острым совком на конце. Такой же стержень был в руках у рыжего Курта, шедшего следом за Бенджамилем. Цепочка из одиннадцати ситтеров с пятью полумеханическими тележками двигалась одному богу понятно куда. Богу да еще сердитому Рахибу, шедшему в голове их маленькой колонны.
Низкочастотные очки перекрашивали мир в серо-желтые монохромные тона, и дальние деревья сливались в сплошную непроницаемую массу. А они все шли и шли, и чем дальше они уходили от поляны и прыгуна, тем беспокойнее становилось у Бена на душе. Он давно хотел спросить о конечной точке маршрута, но от Максуда его отделял корпус тележки, а спрашивать парня с рыжим гребнем на голове ему не хотелось.
Здоровяк, идущий перед Максудом, на ходу обернулся и сказал тому несколько слов. Макс в свою очередь повернулся к Бену:
– Рахиб говорит, что лес кончается и чтобы все подтягивались к нему, будет короткий привал. Передай дальше.
По мере того как деревья редели, тропинка становилась все шире, границы ее постепенно терялись в зарослях короткой жесткой травы, пробивавшейся сквозь толстый слой сухих иголок.
Цепочка ситтеров, теряя очертания, распалась, расслоилась на отдельных людей, собиравшихся вокруг своего начальника. Эта беспорядочная кучка уже не производила впечатление чего-то спаянного, целенаправленного, похожего на струящуюся в траве гадюку, теперь это был всего лишь табор бродяг, невесть как забредших за городскую черту. У Бена, терзавшегося неизвестностью, слегка отлегло от сердца.
Сквозь редкие деревья впереди просматривалась огромная пустошь.
– Отдыхаем десять минут, – распорядился Рахиб. – Сядьте на землю, чтоб не маячить. Тощий и Хьюзи, делайте свое дело.
Двое парней из тех, кто шел во главе отряда, положили на землю свои палки и бесшумно двинулись в сторону пустоши. Очень скоро они совершенно исчезли из виду, то ли скрылись за деревьями, то ли как-то особенно ловко пробились между невысокими кустиками.
Бенджамилю, который, как и все, присел на корточки, стало неудобно, и он, чуть подумав, опустился задом на тихо хрустнувшую хвою. Сидеть было мягко.
– Курить хочется, – мечтательно сказал чей-то голос.
– Дома покуришь, – незамедлительно откликнулся Рахиб.
Бенджамиль украдкой покосился на Максуда. Тот сидел выпрямив спину, невозмутимо-терпеливый, будто статуя. Бен вздохнул, по привычке посмотрел на пустое запястье и саркастически усмехнулся.
В ожидании неизвестно чего время тянется невероятно медленно, а в голову лезут глупые мысли. Бену казалось, что с тех пор, как Тощий и Хьюз отправились в сторону пустоши, прошло минимум полчаса, и он жутко обрадовался, когда они вновь появились между деревьями, ловкие и бесшумные.
Парни быстро подошли к Рахибу.
– Все на мази, – негромко доложил тот, что звался Тощим. – Подходы чистые, проволоку мы убрали, камеры на шестой, седьмой и восьмой мачте еще три дня будут показывать пустое поле. Никаких патрулей не видать.
– Расслабились толстомясые, – поддакнул тот, которого звали Хьюзом.
– Хорошо смотрели? – строго спросил Рахиб.
Парни разом кивнули.
– Тогда вперед, и поможет нам Ях! – Рахиб поднялся на ноги. – Быстро разобрали свой инвентарь! И цепочкой по одному! И тихо. По моим следам.
И Рахиб, не дожидаясь, пока поднимутся самые нерасторопные, двинулся вперед. Ситтеры и Бен миновали последние деревья и сквозь редкую поросль молодых сосенок начали спускаться по пологому склону на обширную пустошь. Лес, охватывавший пустошь слева и справа, издали уже не казался таким высоким, и Бен увидел на востоке полную луну. Серый диск плыл над самой кромкой деревьев. Ночные очки делали его плоским и слегка размытым.
Над пустошью висела тишина, но не мертвая тишина городской квартиры, закутанной в звукозащитные перегородки, нет! Тишина была живой, пронизанной тысячей звуков, шорохов, посвистываний, скрипов. Бен чувствовал, что если выключить гудящий мотор тележки и остановиться, то можно услышать дыхание целого мира. Но впереди качалась спина Максуда, и Бенджамиль, рефлекторно пригибаясь, трусил следом, слушая вместо вдохов и выдохов мира сопение бегущего позади Курта.
Твердую и бугристую почву пустоши сплошь покрывала щетка пыльной травы. То тут, то там торчали из земли обрубки срезанных кем-то деревьев, и Бену приходилось смотреть в оба, чтобы не наскочить на один из таких тележкой. Поэтому он больше глядел под ноги, чем вперед, а когда поднимал голову, то видел все ближе и ближе редкую шеренгу каких-то стоек. Стержни высотой метра в два с половиной стояли ровной линией на одинаковом расстоянии друг от друга, словно бы отделяя центр пустоши от леса и склона. На забор это сооружение походило мало, поскольку между стержнями ничего не было. Или все-таки было? Бен на секунду поднял голову. Он находился уже довольно близко от странной изгороди и на этот раз заметил между мачтами натянутые в несколько рядов тонкие нити.
Тележка едва не угодила колесом в остов дерева, и Бен опять стал смотреть на землю. Максуд впереди снизил темп. Бен тоже притормозил. Изгородь была совсем уже близко, и теперь Бен отчетливо видел, что между шестами натянута проволока. Для чего кому-то пришло в голову натягивать ее посреди пустыря? Бен терялся в догадках. Впрочем, проволока имелась не везде – между двумя столбами, в створ которых направлялась колонна ситтеров, никакой проволоки не было. Если проволоку убрали, то сделали это, вне всякого сомнения, Тощий со своим дружком. Но зачем?!
Колеса тележки пошли мягче, и Бен понял, что они на широкой асфальтовой дорожке, идущей вдоль ряда шестов. Голова колонны, слегка сбросив скорость, пересекла асфальт, и Рахиб повел своих людей в глубь пустоши. Бенджамиль поравнялся со столбом. Сначала он увидел петли отогнутой в стороны проволоки, потом табличку, укрепленную на столбе. Табличка гласила: «Частные владения! Проход запрещен! В случае нарушения вы можете быть привлечены к уголовной ответственности!» «Приехали, – подумал Бен, ощущая холодок внизу живота. – Только этого мне еще и не хватало».
Асфальт кончился, и ноги сразу почти по щиколотку утонули в рыхлой земле. Колеса тележки пошли тяжелее. Бенджамиль, спотыкаясь, прошел еще два десятка шагов, и вся колонна остановилась. Вокруг, влево, вправо и вперед, простиралась пустошь, обширная, словно полсотни школьных площадок для занятий физкультурой. Собственно, и пустошью-то это место можно было назвать уже с большой натяжкой. Доколе хватало глаз, оно поросло аккуратными рядами невысоких кустиков, частью пожухлых, частью бодрых и мясистых.
– Видите мачту слева?! – сдавленным голосом прокричал Рахиб, он покинул свое место во главе отряда и теперь, переваливаясь, шел вдоль цепочки остановившихся людей. – Дальше ее не заходить, а то запалят! Каждая пара берет по восемь полос! Три полосы оставляйте, чтоб тележку возить, пять – работайте. И в темпе, чирки! В темпе!
Максуд подождал, пока Бен подъедет к нему со своей тележкой, и сказал вполголоса:
