– Ты не назвал мне ее имя.
– Я назову его. Ты должен хорошо его запомнить. Если имя назвать неправильно, Арании это не повредит.
– Я запомню. У меня хорошая память на имена.
– Слушай, – ди Брай наклонился к уху юноши и шепотом произнес одно-единственное слово. – Никому его не говори, кроме человека, которому предназначено его знать. Он сам тебя найдет. Так распорядится Судьба. Единственное, что тебе нужно сделать – это выжить и не забыть имя.
– Я не забуду.
– Прощай, Уэр, – ди Брай протянул руку, и юноша не без трепета ее пожал. Рука старика была, к удивлению ди Марона, горячей и совсем не похожей на руку покойника. – Вряд ли мы встретимся еще раз, но скажу честно – ты мне понравился. Помни все, о чем я говорил. И следи за луной. Скоро начнется…
– Ферран, ты… – воскликнул ди Марон и вдруг понял, что стоит среди нагроможденных каменных глыб совершенно один. Старик исчез. А миг спустя подул неожиданно холодный для летней ночи ветер, и красная тень начала наползать на луну.
Глава третья
«Смеешься, приятель? А зря, очень зря! Мне-то было не до смеха. Уж очень скверные были место и компания. Еле ноги унес, и счастлив, что лишь испугом одним и отделался. А о том, что видел там и слышал, лучше умолчу – все равно никто не поверит».
Аноним, Легенда о храбром кузнеце
Это место было ей до боли знакомо. Это была не Пустота Вирхейна. В Пустоте не было ничего, даже света – здесь он был. Здесь были и Пространство, и Время. Она могла видеть по сторонам от себя очертания какого-то неведомого ей мира, и смутные воспоминания все больше оживали в ее памяти. Почему-то это место было ей знакомо. Она уже где-то видела эту ферму, эту дорогу, петлявшую по долине, это дерево, при виде которого ощутила боль. Ей даже показалось, что она увидела на стволе дерева следы, будто кто-то в агонии царапал его кору ногтями, темные подтеки свернувшейся крови там, где она вытекала из ран. Ее тело ощутило холод, а в душе поднялась волна страха. Таких чувств она давно не испытывала, а тут вдруг они захватили ее с небывалой силой. Ей захотелось побыстрее покинуть это страшное место, полное жутких следов чьих-то мучений. И она побежала. Так быстро, как только могла. Однако куда бы она ни бежала, дорога все время возвращала ее к старой липе, ствол которой был замаран засохшей кровью, а с нижних сучьев свисали веревки с приставшими к ним лоскутами кожи. Ей хотелось кричать, но крик не выходил из горла – он застрял в нем, как будто гортань сжали петлей.
– Ты боишься? Тебе страшно?
Она узнала этот голос. Она узнала бы его из тысячи, из сотни тысяч. Когда-то она трепетала от счастья и любви, слушая, как этот голос шепчет ей нежные признания и ласковые слова.
– Это ты, Кирнан?
– Ты не забыла мое имя? Ведь почти тысячелетие прошло!
– Я не забыла. Я повторяла его каждый день. Что ты здесь делаешь?
– Жду тебя. Мы расстались с тобой на этом месте, и я с тех пор не видел в своей жизни ни одного дня счастья. Но я не ропщу. Я был наказан по заслугам.
– Кирнан, ты веришь мне? Это не я тебя наказала. Это боги неправильно истолковали мою просьбу. Я хотела, чтобы ты жил. Они сделали так, что вечная жизнь для тебя стала проклятием.
– Ты просила за меня?
– Я знаю, что это за место. Я вспомнила. Почему ты ждал меня именно здесь?
– Чтобы просить тебя о прощении. И чтобы дать покой тебе. Мне больно видеть, во что превратилась моя любимая, мой Цветок Долины, моя лань.
– Больно видеть? Это люди сделали меня такой. Я вернулась в мир, чтобы изменить его. И я его изменю. Чего ты хочешь, Кирнан?
– Уйти с тобой туда, где душа твоя обретет покой и любовь. Там мы вечно будем вместе. Ты помнишь мое имя – это хорошо. И я помню твое. Хочешь, я произнесу его?
– Ты с ума сошел! Молчи, безумный человек! Ты все испортишь. Обещаю, что я буду с тобой, но не сейчас, не теперь. Ты ждал тысячу лет – подожди еще немного. Скоро мир будет принадлежат нам, тебе и мне, и мы соединимся, чтобы никогда не разлучаться.
– Ты ослеплена злобой и ненавистью. Откажись от всего, пойдем со мной. Я так хочу, чтобы ты стала прежней девой из Долины Водопадов! Неужели это так трудно?
– Я не прежняя девушка-простушка. Я Аина ап-Аннон, грозная Дева-из-Бездны, королева халан-морнахов, а значит, и твоя королева. Поэтому ты должен подчиниться мне, Кирнан. И ждать моего решения.
– Ты так ничего и не поняла. – Он покачал головой, и старая липа, будто подражая ему, зашелестела листвой сокрушенно и печально. – Я люблю тебя и всегда любил. Когда ты умерла, мое сердце умерло вместе с тобой. Неважно, кто сделал меня таким, каким я стал – другим бы я просто не смог быть, потому что жизнь ушла из меня. Но я знаю, как все поправить. Я знаю, как разрушить чары Тьмы, опутавшие тебя и меня. И я сделаю то, что должен сделать. Я назову твое истинное имя, то имя, которое ты носила, когда была Моей Богиней из Долины Водопадов. Вспомни, Дева-из-Бездны, тебя зовут…
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Тасси не слышала собственного крика, но император от него проснулся. Тасси увидела его лицо – оно было испуганным.
– Что с тобой?
– Со мной? – Тасси постепенно приходила в себя. – Ничего, государь мой. Дурной сон, не более того.
– Как странно! И у тебя тоже?
– О, государь, неужели и вы…
– Нам снилось что-то очень странное. – Шендрегон нервно хихикнул. – Наверное, мы выпили слишком много шабюта. Или это полнолуние не очень хорошо действует на нас. Нам снились какие-то странные безобразные дети, которые тянулись к нам своими тощими ручками и противно пищали. Какая гадость, ты не находишь?
– Скверный сон, государь, – ответила Тасси, думая о своем.
– Позволь нам поцеловать тебя, – император тут же осуществил свое намерение. – В свете луны ты еще прекраснее, чем при свете дня. Нам пришла в голову отменная мысль: мы устроим лунный бал в следующее полнолуние. Никакого освещения, все гости нагие, а для развлечения устроим волчьи бои. Завтра же мы прикажем послать охотников на север, чтобы изловить волков покрупнее и посвирепее.
– Государь, на севере война. Непокорные волахи опять восстали.
– О, мы знаем! Джел уже говорил нам. Мы накажем их. Мы завтра же пошлем армию на север, чтобы растоптать это скорпионье гнездо!
– Государь мой, вы истинный бог и владыка.
– Еще один поцелуй?
– Еще тысяча поцелуев…
Император довольно вздыхал, когда Тасси покрывала его тело поцелуями. Накануне Шендрегон веселился, много выпил, и теперь его мужская сила никак не хотела к нему возвращаться. Тасси это устраивало – ей не хотелось близости с императором. Она думала о своем сне. Машинально лаская императора, она думала о Кирнане. И ей очень хотелось, чтобы на месте Шендрегона был сейчас ее Кирнан, ее единственная любовь, юноша из прошлого, который так сильно любил ее – и который ее предал…
