– О, для всей округи! – Хозяин долил Хейдину пунша, правильно истолковав жест ортландца, налил себе в кружку. – С тех пор, как его светлость стал владельцем Корделиса, наши края просто процветают. Вы бы здесь побывали лет двадцать назад, когда я был юношей. Нищета и запустение повсюду! У нас тут богатым считался тот, у кого три раза в месяц к обеду было мясо. Люди целыми семьями уезжали, все бросив. Покойный ди Хаверен, упокой его Единый, больше о войне думал, все в походах пропадал. А на войну денежки нужны, понятное дело. Вот он и собирал налогов столько, сколько мог придумать. Появлялся в замке раз в год-два, привозил военную добычу, набирал новых охотников в свое войско и снова оставлял нас. А вот его сын не таков. За первый год все налоги привел в порядок, оставил только обязательные имперские сборы и десятину. У нас сразу округа ожила. У людей излишки появились. А еще, – Эбран почему-то перешел на полушепот, – нашего графа Единый любит. За двадцать лет в округе ни одного пожара, ни одного поветрия, ни одного разбоя. Скот не падает, мошкары на посевах нет. Урожаи такие, каких отродясь тут не видели; коли кто получил урожай ячменя самдесять, так сокрушается – ячмень не уродился, хотя раньше урожай сам-три за милость Единого почитал! Про овощи и виноград говорить не стоит: растут, как в иной подворотне бурьян не растет. Тыквы по тридцать фунтов, луковицы с кулак, а яблоки – с одного дерева по пятьдесят корзин берем!
– Интересно. – Хейдин и впрямь был заинтригован. – Ваш граф, поди, колдун?
– Тсс! – испугался Эбран. – Таких слов вы, местьер, лучше не говорите. Никакой он не колдун. Просто Единый на его стороне.
– Или он хороший хозяин, – подытожил ортландец. – С сеньором вам повезло.
– Еще как! Все у нас молятся за здоровье графа день и ночь.
– И правильно делаете. За здоровье графа!
– Золотые слова, местьер! Охотно выпью за здоровье графа и за ваше здоровье! Милость Единого на вас.
Хейдин пригубил пунш. Почему-то слова хозяина и его сияющее лицо совсем не настроили ортландца на благодушный лад. Что-то во всем этом есть подозрительное. Зарята предупредил его, что Тьма пришла в движение. Он говорил о каких-то Вторых вратах, еще о чем-то. Почему дракон велел им собраться именно здесь, в замке ди Хаверена, он так и не объяснил. Хейдина бесила манера Заряты напускать туман на самые простые вещи, но, видимо, так устроено мышление драконов, что простым и понятным языком говорить они не умеют. К тому же это был сон. Главное было в другом – из туманных объяснений дракона Хейдин понял, что его друзья в Корделисе. Зарята сказал – надо ехать в Корделис.
Сегодня вечером он узнает, что это за место. И сегодня же он, возможно, увидит Ратислава и Руменику. И тогда все станет ясно и понятно. Может быть, станет. Или же, напротив, запутается донельзя. В любом случае брать с собой Липку нельзя. Она может, сама того не желая, связать его по рукам и ногам, если Корделис окажется западней. Лучше пусть останется здесь, в этой гостинице. Здесь все дышит благополучием и покоем. Только бы не оказался этот покой иллюзией, обманом. В той войне, в которую они вступили, им предстоит увидеть Зло в любом обличье.
– И на тебя милость всех богов, – вздохнул Хейдин и допил свой пунш.
Замок был похож на огромную башню, пронзавшую небо.
Ни пятнышка зелени – один черно-серый камень. Лабиринты ходов, галерей, коридоров, винтовые лестницы, множество низких дверей, похожих на раскрытые пасти, окна, похожие на щелевидные зрачки змеи. Холод от камня, плесень в воздухе, тьма под сводами. Здесь все пропитано легко узнаваемым и таким страшным запахом – запахом смерти.
Царство холодного мертвого камня – и среди него одинокая фигурка человека. Такого родного и дорогого ее сердцу.
Человек пришел сюда по доброй воле. Он пришел, потому что его ведет судьба, Предопределение, которому нельзя противостоять и с которым нельзя спорить. И потому человек не видит и не понимает, куда он попал. В противном случае он никогда не вошел бы в эту башню ужаса, в это обиталище тьмы и холода. Надо его предупредить. Надо сказать ему, куда он пришел. Иначе может случиться несчастье. Но как до него докричаться, если он забрался уже так высоко?
– Не ходи! Не ходи, вернись!
Человек не слышит. Он идет вверх по винтовой лестнице, обвивающей башню, будто змея. Что-то зовет его оттуда, из-за облаков. Надо бежать за ним, но только ноги почему-то стали такими тяжелыми; они прирастают к камню ступеней, сами превращаются в камень, и оттого тяжелый холод входит в сердце и спазмом сдавливает горло, не давая крикнуть, не позволяя предупредить…
– Вернись! Я тебя прошу, не ходи туда! Там… там…
Ноги скользят по скользким плитам, пол уходит из-под ног. Тело больше не чувствует опоры – и падает в пропасть. Последний вопль звучит в ушах, и Липка даже не осознает того, что кошмар закончился, и она проснулась.
За окном светало. В комнате и в постели она была одна. Хейдин ушел еще до рассвета.
Всадников было десять. Если бы Хейдин встретил среди мирных полей Лаэды отряд монголов, которых видел на Руси, то удивился бы меньше. Всадники – смуглые, чернобородые, роскошно экипированные и вооруженные до зубов, – были орибанцами. До сих пор Хейдин считал, что орибанцы служат по найму только в личной гвардии императора Лаэды. Это и удивило Хейдина. Если эти чужеземные воины служат графу ди Хаверену, то этот господин и впрямь личность необыкновенная. Не у всякого провинциального лорда хватит средств, чтобы содержать такую роскошную охрану.
Между тем командир орибанцев сделал Хейдину знак остановиться.
– Кто ты, воин? – спросил он.
– Человек, – ответил Хейдин, которому не понравились высокомерный вид и тон орибанца. – Не вижу причины отвечать на твои расспросы. Может, объяснишь, почему я должен назваться?
– Ты едешь в замок, – сказал орибанец. – Это причина.
– Да, я еду в замок. Мне нужно встретиться с графом Леем ди Хавереном. Ты служишь ему?
– Это неважно. Зачем ты едешь к графу?
– Об этом я скажу самому графу при встрече.
– Ты неучтив, – ответил орибанец. Всадники начали объезжать Хейдина, заключая его в кольцо. Ортландец только хмыкнул.
– Я еду к графу потому, что так требует мой долг, – сказал он. – Если хочешь, можешь не пускать меня в замок. Только я не уверен, что граф тебя за это наградит.
– Я задал тебе вопрос, но ты на него не ответил. Кто ты?
– Я Хейдин ди Варс ле-Монкрайт. Спорю на золотой дракиан, что мое имя тебе ни о чем не говорит.
– Ошибаешься, воин, – к великому удивлению Хейдина, орибанец склонил голову в почтительном поклоне. – Я послан встретить тебя и проводить в замок.
– Но откуда граф узнал о моем приезде?
– Граф знает многое, если не все. Я – Фаммуз, сотник на службе его светлости. От имени его светлости приветствую тебя в его землях.
