– Ну что? – сказал, обращаясь к ним, Хейдин. – Будете мстить за смерть господина? Я готов. Вперед!
Воины продолжали стоять неподвижно. Потом один из них вышел вперед и поклонился ортландцу.
– Простите, господин, – сказал он смиренно. – Какие будут приказания?
– Приведите моих друзей, – сказал Хейдин. – И унесите тело.
Он вспомнил о своей ране. Толстая кожа кафтана была разрезана насквозь, рубашка тоже, и ткань пропиталась кровью. Но раны в боку не было. Ро-Руэда сам же исцелил рану, причиненную своему хозяину.
– Хейдин! – Липка не сводила глаз с его лица. – Что с тобой, родимый?
– Иди в дом! – Хейдин окончательно пришел в себя. – Теперь все будет хорошо. А я помогу Заряте.
– Итак, ди Хаверен убит, – произнесла Тасси. – Обидно за тебя, дорогая. Если бы ты успела выйти за графа замуж, сейчас бы Корделис и окрестные угодья принадлежали бы тебе. А теперь все уйдет родственникам графа. Но я позабочусь, чтобы ты все-таки получила вознаграждение. Ты хорошо поработала, жаль только судьба все время опережает нас на один шаг.
– Я не любила ди Хаверена. Но мне его все равно жалко. Этот Хейдин – страшный человек.
– Страшный? Скажу тебе по секрету, я была бы счастлива, будь у меня такой вот Хейдин. Но для нас он действительно опасен. Очень опасен. Фуриона тоже он убил?
– Этого я не видела, госпожа. Когда граф упал мертвый, я очень испугалась и убежала в свои покои. Там я и просидела, пока все не успокоилось.
– Ты не видела, что происходило во дворе замка после гибели графа?
– Не видела, госпожа. Прости меня.
– Ничего. Не стоит просить извинений. Судя по тому, что я уже знаю, мне нетрудно представить себе, чем закончилась эта битва.
Фурион попытался сосредоточиться. В стеклянном шаре, который он держал в руках, пульсировала энергия, питавшая големов, но Фурион никак не мог верно направить эту энергию. Смерть графа потрясла его. Фурион с досадой и злобой подумал, что этот лаэданский кретин сам виноват в своей смерти. Его предупреждали, что не следует забирать Ро-Руэду себе. Нужно было додуматься выйти с зачарованным оружием против владельца этого оружия. Теперь, если не остановить ортландца, все пропало.
Но сейчас не время об этом думать. Главное – дракон. Нужно найти способ справиться с драконом. Или уничтожить его, или подчинить себе. Драконы боятся боли. Что ж, его големы умеют причинять боль. Фурион начал читать заклинание проникновения. Шар в руках засветился тусклым красноватым светом – заклинание действовало, и Фурион медленно входил в сознание Айтена, старшего из големов, становясь его мозгом. И тут орибанца осенило. О Хаалев, как он сразу об этом не подумал!
Дракон не может улететь из замка; он здесь потому, что его хозяин, воин-дракон, тоже здесь. Они уйдут только вместе. Или умрут вместе. Но можно сделать так, что умрет только один. Если убить воина, дракона будет легче подчинить своей воле. Воина убить легче, значит, големы должны прикончить ортландца. Или пленить его, что еще лучше.
Сознание Айтена раскрылось перед ним. Фурион увидел перед собой зубцы крепостной стены, сторожевые башни, и на одной из них – внушительную фигуру дракона, полную угрозы и непостижимой силы. Вот дракон опять выпустил струю огня, и Фурион оказался внутри огненного кокона, в который попал Айтен.
– Оставь его! – скомандовал Фурион. – Возьмите воина. Он сейчас внизу, у лестницы на стену.
Айтен понял, и все четыре голема двинулись по стене к спуску во двор. Пока дракон поймет, что к чему, Хейдин уже будет мертв. Он, конечно, отличный воин, но устоять против четырех великанов, неуязвимых для стали, невозможно. Големам не страшны ни раны, ни боль, ни смерть. Они бессмертны, потому что нет оружия, способного их убить.
– Идите! – командовал Фурион. – Окружите его и обезоружьте.
Хейдин сразу понял, что красные воины оставили в покое Заряту ради него. Такой поворот сражения его, как это ни странно, обнадежил. Как и всякий профессиональный воин, Хейдин был уверен, что у этих четырех воинов должны быть уязвимые места, просто нужно их найти. Пускай подойдут поближе, и он выяснит, как их можно убить.
Красные воины начали спускаться по ступеням лестницы. Хейдин попятился назад, положив Ро-Руэду на правое плечо. Он заметил, что эти здоровяки двигаются как-то странно, будто страдают от болей в спине. Видимо, маг что-то не доработал в своих громилах. Они неуклюжи – это плюс. Но их четверо, и это большой минус.
Самострелов у воинов не было, они оставили их на верху стены. Двое из них держали в руках те громадные, не для человеческой руки копья, которые Хейдин уже видел, третий был вооружен большой секирой с полукруглым лезвием. У четвертого был меч в полтора раза длиннее, чем меч Хейдина. Физиономии воинов почему-то неприятно напомнили ортландцу страшное лицо Легата – та же мертвенная неподвижность черт, полное отсутствие всякой мимики. Определенно, эти четверо – порождение магии, и дай ему Оарт и бог войны Тарнан сил и умения справиться с ними!
Фурион видел, как его глиняные воины надвигаются на ортландца. Он снова вошел в сознание Айтена и теперь мог наблюдать за происходящим как бы с двух сторон, с башни и глазами голема.
– Поразите его ужасом! – скомандовал орибанец. – Пусть он попросит о пощаде!
Айтен первым обрушился на человека. Хейдин легко ушел от удара секирой, сам ударил мечом. Меч со звоном отскочил от головы красного воина. Эффект был такой, будто Ро-Руэда угодил в большой камень. Хейдин быстро отступил назад, пытаясь осмыслить то, что произошло. Красные воины тоже остановились, видимо, решив, что их жертва от них никуда не уйдет.
– Вперед! – приказал Фурион. – Хватайте его!
Он мог видеть лицо Хейдина глазами своих големов и отчетливо читал на этом лице страх. Ортландец был испуган. Он был в отчаянии. Фурион мог бы долго наслаждаться этим страхом, если бы не дракон. Надо заканчивать бой и немедленно.
– Айтен, вперед!
Голем пошел на Хейдина, занеся секиру. И хоть движения его были не слишком быстрыми и предсказуемыми, Хейдин с трудом отбил эту атаку. Айтен получил два удара мечом, но никакого вреда они ему не причинили. И Хейдин внезапно понял, что ему понадобится другое оружие. И у него есть шанс его получить.
– Эй, ты! – Он отбросил свой меч, развел руки в приглашающем жесте. – Давай бороться, урод! Хватит железками размахивать. Клянусь Тарнаном, я выжму из тебя воду, бугай краснорожий!
– Хватай его, Айтен! – Фурион затаил дыхание, ожидая скорого конца представления. – Хватай!
Голем отбросил свой тяжелый топор. Хейдин ждал этого момента. Увернувшись от ручищ Айтена, он отпрыгнул в сторону, перекатился между двумя другими красными воинами, застывшими в нерешительности, и схватил брошенную секиру. Топор был явно не для человеческих рук, он весил фунтов тридцать – тридцать пять, но именно тяжесть была его преимуществом. Ближайший к Хейдину голем не успел увернуться; Хейдин занес секиру над головой и, громко хэкнув, обрушил его на голову красного воина. Будто кто-то хватил кувалдой по кирпичной стене; секира вылетела из рук ортландца, глаза ему запорошила красная пыль. Голова воина разлетелась на множество осколков, в которых Хейдин с изумлением и радостью узнал обычную обожженную глину.
