– Да ты еще и ведьма! – воскликнул он.
– Это… волосы моей… дочки, – прохрипела Каста. – Отдай…
Желтолицый швырнул ей локон, амулет сунул в свой поясной кошель. Затем повертел в пальцах камень, полученный Кастой от Тулькана, и кинул его девушке. Второй чиновник протянул Касте тунику из жесткой мешковины и пару грубых веревочных сандалий.
– Одевайся, – велел он.
В башню ее повели желтолицый и два стражника-агламита, коренастые, длиннорукие и заросшие рыжей шерстью, как обезьяны. После яркого солнечного света на улице мрак башни ослепил Касту. Желудок полез к горлу от царившего в башне смрада. Каста остановилась, пытаясь справиться с накатившей тошнотой.
– Шевелись, шлюха! – Желтолицый толкнул ее в спину.
Они долго поднимались по витой каменной лестнице, едва освещенной тусклыми масляными светильниками. Потом Каста увидела камеры с решетчатыми дверями из кованого железа. Обитатели камер встретили ее появление восторженным воем, гыканьем и непристойными шутками.
– Эй, глядите, девка!
– Клянусь кровью, баба! Эй, начальник, куда ты ее ведешь? Посади к нам, хоть на денечек! Хоть на час, начальник!
– Какая баба! Эй, девочка, я тебя уже хочу! Посмотри же на меня!
– Ой, братцы, у меня сейчас яйца лопнут! Боги, как она пахнет! Да я отсюда чую запах ее киски.
– Дайте, дайте посмотреть! Эх, как бы я сейчас ей…
– Начальник, давай эту шлюху сюда! Мы ее быстро перевоспитаем, клянусь задницей Игерабала!
– Ножки, ножки какие! Сейчас умру…
Каста шла, опустив голову. Тошнота немного улеглась, но теперь ее бил озноб, совсем как перед боем. Хотелось выть от чувства бессилия. Если бы она могла, то голыми руками разорвала бы всех этих ублюдков, выдавила бы полные похоти глаза, повыдирала бы из смрадных ртов их грязные языки. Но за спиной пыхтели два агламита, вооруженные тяжелыми копьями, и Касте не хотелось испытать остроту этих копий на себе. Надо быть умнее. Все равно она выберется из этой помойной ямы. А потом посчитается с Кувладом за испытанное сегодня унижение. Мысль о том, что она однажды сделает с Кувладом, заставила ее кровожадно улыбнуться.
Ее привели к открытой камере, и желтолицый тюремщик втолкнул ее вовнутрь.
– Почтенный судья сегодня занят, так что суд состоится завтра, – заявил он. – Ночь ты проведешь здесь. Если вздумаешь устраивать истерики, познакомишься с колодками. Или отправишься к тем скотам, которых видела по дороге сюда.
Каста огляделась. Все это напоминало кошмарный сон, и ей с трудом верилось, что все, что творится с ней, происходит на самом деле. Камера была просторная, но сырая и холодная, и Касту вновь начало знобить – камни стен будто пили из нее тепло. Желтолицый захлопнул за ней тяжелую решетчатую дверь, загремел засов. Потом она стояла и слушала, как тюремщик и охрана удаляются по коридору, топая ногами, обутыми в тяжелые подбитые бронзой сандалии. Ее наконец-то оставили одну.
На каменном полу рядом с охапкой соломы, заменявшей постель, стоял кувшин с водой. Каста подняла его, понюхала – вода была свежей. Она жадно выпила всю воду, не задумываясь над тем, что больше воды у нее нет. Головокружение и тошнота стали меньше. Напившись, Каста легла, свернулась калачиком на соломе, прислушиваясь к лихорадочному стуку своего сердца. Потом она вспомнила о локоне Элеа. Все это время шелковистый локончик дочки был зажат у нее в левом кулаке. Каста разжала кулак, взглянула на локон – и слезы ручьем хлынули у нее из глаз. Второй раз за истекшие дни она плакала надрывно, в голос, совсем по-женски. Такого с ней не случалось уже несколько лет. Когда буря в душе улеглась и слезы иссякли, Каста поцеловала прядку Элеа и обвязала ее вокруг левого запястья, обмотала сверху полоской оторванной от туники мешковины на манер наручника. Теперь она была спокойна.
Не все так плохо, сказала она себе. Она обязательно выберется отсюда. Даже если ей потребуется для этого сражаться со всем Дарнатом. Она не боится смерти. Три года она дралась на арене, и великая Некриан, богиня бесконечного покоя, все это время была рядом с ней. Только вот силы надо поберечь. Надо поспать. Слишком много пережито за последние два дня.
Каста закрыла глаза и провалилась в забытье.
* * *
– Эй ты, селтонская шлюха! – Освещенное пламенем факела уродливое лицо охранника-агламита показалось Касте продолжением тех кошмаров, которые мучили ее во сне. – К тебе пришли!
Рядом с охранником стояла маленькая щуплая фигурка, закутанная в темное покрывало. Какая-то женщина. Каста поднялась со своего жалкого ложа, шагнула к железной двери.
– Я никого не хочу видеть, – сказала она, глядя на женщину.
– Это я хотела видеть тебя, – сказала женщина, выпростала из-под покрывала руку и что-то подала стражнику. – Ступай, мой друг, дай нам поговорить наедине.
– Что тебе нужно? – спросила Каста, когда охранник ушел. – Кто ты?
– Я Динче, – сказала женщина на чистом селтонском языке. Каста вздрогнула.
– Ты говоришь по-селтонски?
– Говорю. Не беспокойся, нам никто не помешает. Я дала охраннику серебряную мину, за такую плату он позволит нам разговаривать хоть всю ночь.
– Тулькан хотел, чтобы я тебя нашла.
– И ты не послушала его. Пришлось мне тебе искать. Я рада, что успела. Благодарю тебя за то, что ты благородно обошлась с моим сыном.
– Сыном?
– Тулькан был моим сыном.
– Твой сын – орк?
– Наполовину. Чистокровным орком был его отец Эбреш Айххо, двоюродный брат короля орков Удая.
– Ты зачала ребенка от орка?
– Я любила его. Да, он был орк, но с чистым, благородным и отважным сердцем. И он меня любил. Это долгая история, и я не буду ее тебе рассказывать. После рождения сына Эбреш забрал его себе: он хотел сделать из Тулькана настоящего воина, боялся, что человеческая природа может взять верх в нашем ребенке. Я не возражала.
– Ты отдала своего сына?
– Так было нужно. Но я тосковала по нему все эти годы. Тулькан шел в Дарнат еще и затем, чтобы встретиться со мной. Но не успел. По дороге его обманом захватили работорговцы и продали Абнуну. Ты была великодушна к моему сыну, хоть и не смогла его спасти.
– Я дралась с ним на арене.
– Это был не твой выбор.
– Прости меня. Я действительно не смогла его спасти. – Каста сняла с шеи амулет Тулькана, протянула женщине. – Возьми, эта вещь принадлежала твоему сыну.
– Нет. – Динче мягко отвела протянутую руку селтонки. – Он принадлежит тебе. Это камень Айвари, одна из девяти реликвий, оставленных миру Забытыми богами, до недавнего времени она принадлежала оркам. Мой сын сделал то, что должен был сделать. Наступает твое время, Каста. Тебе придется разыскать все прочие реликвии, чтобы выполнить свое предназначение.
