— Запрещенный артефакт? Любопытно. — Сантьяга улыбнулся и рассеянно снял с рукава щегольского пиджака несуществующую пылинку. — Весьма любопытно.
Кортес считал разговор с комиссаром необходимым, но рисковать не собирался: об их встрече могли узнать, телефонный звонок наемника не устраивал, а потому он выбрал дорогостоящий, но обеспечивающий абсолютную безопасность сеанс магической связи. И теперь призрачное изображение длинного нава беззаботно разгуливало по офису наемников, периодически пытаясь присесть на краешек письменного стола.
— Любопытно, что они обратились ко мне, — продолжил Кортес, наблюдая, как просвечивающееся изображение Сантьяги в очередной раз проваливается сквозь столешницу. — В Тайном Городе прекрасно понимают, что я не связываюсь с сомнительными контрактами.
— Не всегда, — мягко улыбнулся комиссар. — Помнится, не так давно вы рискнули пощипать перья одному весьма солидному обитателю Темного Двора.
Наемник вздохнул: он понимал, что ему еще долго будут припоминать дерзкое вторжение Инги в роскошный пентхауз Юрбека Томбы. Выходка вызвала широкий резонанс, но, к счастью для Рыжей, Сантьяга в очередной раз сквозь пальцы посмотрел на ее шалости и сумел помирить взбешенного Юрбека с наемниками.
— Что было, то было, — буркнул Кортес. — Сейчас Инги нет в городе, поэтому моя команда гарантированно не свяжется с подобными эскападами.
— Вы хотите сказать, что Мехраб понимал — о его предложении вы немедленно сообщите мне?
— Мне кажется, это очевидно.
— Склонен согласиться, — после паузы кивнул нав. — Но, может быть, Мехраб пытался просто предупредить нас? Надеясь, что вы откажетесь, но сообщите об этом в Темный Двор?
— Не думаю, — прищурился Кортес. — Я давно знаю Мехраба и уверен, что он твердо намеревался подписать с нами контракт. — Наемник выдержал паузу. — Причем на любых условиях.
— Весьма странно для шаса, — улыбнулся комиссар.
— Это показывает, что Мехраб всего лишь посредник. За свои деньги он бы грыз мне глотку до последнего, а так с легкостью согласился на довольно наглые условия.
— У вас нет подозрений, кто может стоять за господином Хамзи?
— Нет.
Поразмыслив, наемник решил пока не рассказывать наву об Олесе. Призрачная фигура вновь проскочила сквозь стол и принялась накручивать медленные круги по комнате.
— Итак, что мы имеем? Наказание за запрещенные артефакты сурово, но Мехраб занимается ими.
— И при этом хочет, чтобы об этом узнал Темный Двор.
— Но не сразу, а на определенном этапе.
— У него произошел прокол.
— Не думаю, что в этом дело, — покачал головой нав. — Я бы предположил, что катастрофа не сильно изменила планы Мехраба: он бы все равно вышел на вас, но позже, когда Куколка оказалась бы в Тайном Городе.
— Зачем?
— А зачем он вышел сейчас?
— У Мехраба возникли проблемы и сдали нервы.
— Это легенда, — комиссар поднял указательный палец. — Не забывайте, что речь идет о запрещенном артефакте, заниматься которым Мехраб не стал бы ни за что. А если бы его попытались вынудить, он бы просто пришел ко мне. Нет, старик ввязался в дело, понимая, что в какой-то момент он безболезненно свалит эту игру на кого-то другого.
— На нас.
— И на меня.
— В таком случае, в ближайшее время Мехраб должен исчезнуть, — резюмировал Кортес. — Спрятаться на какое-то время.
— Не сомневаюсь.
— Не желаете его навестить?
— Не думаю, что старик ждет от нас такой пакости, — рассмеялся Сантьяга. — Пусть все идет так, как он хочет. Кстати, Мехраб уже заплатил вам?
Наемник кивнул.
— Вот и прекрасно! — Экономность навов не уступала жадности шасов и, узнав, что дополнительных расходов не предвидится, комиссар заметно повеселел. — Теперь у вас есть официальное разрешение Темного Двора на проведение расследования.
— Артем занимается подготовкой. — Кортес поднялся из кресла. — Мы будем в Нью-Йорке через час.
* * *
Ресторан «Артистико»
Москва, Камергерский переулок,
6 сентября, пятница, 18.36
— Прекрасная кухня, просто великолепная! — Мехраб отправил в рот очередной кусочек рыбы, глотнул вина и расплылся в довольной улыбке. — Вы не представляете, Реваз, как я обожаю французскую кухню! Лучшее, что придумали человские повара.
— Вы, видимо, не пробовали настоящий лобио, дорогой друг, — с легкой улыбкой ответил Кабаридзе.
— Пробовал, Реваз, пробовал еще до вашего рождения, — немедленно развил тему старик. — В свое время я был завзятым гурманом, и, поверьте, сумел сделать трудный, но оправданный выбор: лучше французской кухни нет ничего.
Еще глоток вина, и блаженно закатившиеся глаза Мехраба красноречиво подтвердили его слова. Вряд ли кто-нибудь был способен узнать в этом пожилом господине, уверенно рассуждающем о преимуществах галльских поваров, скромного сапожника, коротающего век в будке на шумной московской улице. Уверенные жесты, дорогой костюм, золотые часы, Мехраб производил впечатление преуспевающего бизнесмена, и Кабаридзе, прекрасно ориентирующийся в реалиях Тайного Города, отдавал себе отчет, что, несмотря на выход на пенсию, старый шас по-прежнему пользуется авторитетом в Торговой Гильдии, и его слово стоит очень дорого.
Мехраб закончил со своим блюдом, подождал, пока вышколенный официант уберет со стола приборы, и, опершись локтями на стол, негромко произнес:
— Реваз, мне бесконечно приятно делить с вами трапезу, но сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы перейти к вопросу, ради которого пригласил вас на встречу.
— Поверьте, — спокойно ответил Кабаридзе, — что я испытываю те же чувства по отношению к вам. Мне было приятно разделить с вами ужин, и я рад, что смогу быть вам полезен.
— Не вы мне, — покачал головой Мехраб. — Я. Я могу быть вам полезен.
— В чем?
Темные глаза шаса приковали взгляд профессора.
— Маша, — медленно сказал старик. — Она умирает.
На мгновение лицо Реваза Ираклиевича судорожно скривилось, так, словно боль, дикая, невыносимая боль, сдерживаемая до поры сильным наркотиком, вдруг вырвалась наружу. Но только на мгновение. В следующий миг профессор полностью взял себя в руки.
— Откуда вы узнали?
— Я стараюсь быть в курсе текущих новостей, — неторопливо проговорил Мехраб. — Кто-то что-то сказал, кто-то в чем-то признался, где-то мелькнуло слово… Я отошел от дел, но привычка запоминать информацию никуда не делась. Мой древний котелок, — шас грустно щелкнул себя по лбу, — не успокаивается и ищет любую возможность заработать маленькую прибыль для больного одинокого старика.
