— К солнцу! Выше солнца!!
Сильные черные крылья легко вынесли ее к облакам, к ленивым курчавым сугробам, с куриной важностью прогуливающимся под сводом небес. К чудным облакам, в тумане которых так весело…
Остановка была неожиданной, а потому неприятной и даже страшной. Тупые белые сугробы оказались непреодолимым препятствием для могучих крыльев Олеси. Они встали между женщиной и солнцем, и мягко, но надежно, преградили ей путь к свету. Черные крылья растерянно захлопали по воздуху, и несколько секунд Олеся просто падала, испытывая не сладкий, запрограммированный ужас, а самый настоящий страх.
И дикую обиду.
К счастью, Олесе удалось избежать паники и выправить положение. Она расправила крылья и, перейдя на мягкое, уверенное планирование, с горечью посмотрела на скрытое облаками солнце.
— Я ведь была там! Была!!
Туманная прохлада облаков, горячие лучи, пронзающие тело, и маленькая, едва заметная земля, диаметром с мелкую монету.
— Я помню!!
Невозможность взлететь выше рвала на части душу.
Олеся попыталась еще раз, резко взмыла к облакам, с наслаждением подставляя лицо обжигающим лучам солнца, и, встретив давление, спикировала вниз, к земле, к желтому песку пустыни, к одинокому строению, замеченному среди дюн.
С высоты оно казалось нагромождением скал, вырвавшимся из океана песка, в крайнем случае — развалинами, но чем ближе подлетала Олеся, тем яснее ей становилось: не развалины, совсем не развалины. Она замедлила движение и сделала несколько больших кругов над землей, с любопытством изучая загадочное место.
Амфитеатр. Огромный, круглый амфитеатр, выросший среди бескрайних песчаных просторов. Он не поражал ухоженностью, но и до упадка было далеко. Камни, чуть темнее песка, аккуратно подогнаны друг к другу, поверхность щербатая — пустынные ветры вдоволь поиграли с ней, — но еще прочная. Ворота забраны ржавыми решетками, и попасть в амфитеатр можно только сверху.
Олеся плавно опустилась в самый центр арены. Плавно и очень медленно, чувствуя, как исчезают ее прекрасные черные крылья, исчезают без следа. И одновременно расслабляются напряженные, натруженные мышцы, плечи и руки вновь становятся такими, какими должны быть: сильными, но нежными, с плавными, женственными линиями.
За каменными стенами амфитеатра не было ветра, и тончайший шелк, мягко окутавший женщину, не защищал, а украшал тело. Прозрачный белый шелк, не скрывающий ни одной черточки прекрасной фигуры.
«Что я ищу здесь?»
Олеся медленно повернулась, и под ее взглядом на пустых скамьях амфитеатра стали появляться песочные часы. Тысячи песочных часов. Миллионы песочных часов. Миллиарды. Миллиарды одинаковых песочных часов окружали Олесю, и бесчисленное количество песчинок, порхающих в стеклянных колбах. Количеством песчинок часы и отличались друг от друга. В некоторые из них песок был набит, натолкан, спрессован, чтобы поместилось как можно больше, еще больше, даже удивительно, как выдержали такое давление хрупкие стеклянные колбы. В других песка оставалось мало, совсем чуть-чуть, но внушительная горка в нижней половине часов показывала, что когда-то и они были забиты под завязку. А в некоторых часах было всего по нескольку крупинок, стремительно падающих в пустоту…
— Иногда шорох песка заглушает ветер.
— И ветер обижается?
— Ветер никогда не обижается. Он вечен и знает об этом.
— И поэтому грустит.
— Ты знакома с ветром?
Анку сидел в кресле-качалке. Изогнутом и скрипучем, старом и совсем не вечном: щегольская когда-то полировка облезла, обивка протерлась, а один из подлокотников был заботливо подвязан веревочкой.
— Ты знакома с ветром?
— Я просто подумала, что это знание должно вызвать грусть.
— Ты подумала правильно, — не стал спорить Анку. — А что бы ты сказала, если бы ветер не знал о своей вечности?
— Я бы сказала, что он боится, — медленно ответила Олеся.
— В яблочко.
Старик поднес к длинному носу грязноватый платок и натужно высморкался. Тощий, словно высушенный, с резкими чертами лица и длинным носом, он был похож на цаплю, наряженную для смеха в неопрятный бурый камзол.
— Болеешь? — профессиональным тоном осведомилась женщина.
— Ветер — друг, но иногда он шутит.
— Устраивает сквозняк?
— Забирается внутрь. — Анку аккуратно переложил платок и вновь высморкался. — Ему интересно быть со мной. А мне интересно с ним. Другие гости бывают здесь нечасто.
— Но все-таки бывают.
— Когда соберутся с духом.
— Тебя не любят.
— Меня боятся.
— За что?
Старик с веселым интересом посмотрел на Олесю.
— А ведь я сам не понимаю, красавица, клянусь этой пустыней — не понимаю! В отличие от многих, я не приношу смерть, я всего лишь оповещаю о ней.
— И кто оповещает сейчас?
— У меня много «я», красавица. У меня очень много «я».
— Поэтому ты никогда не опаздываешь.
— Поэтому я всегда прихожу вовремя. — Анку бросил взгляд на часы. — Да, вовремя. Но не ко всем.
— За что же ты так полюбил меня, горе-вестник?
— Тебя? — Старик рассмеялся, и его смех плавно перешел в затяжной кашель. — Тебя? Мне нравится все необычное, красавица. А такие, как ты, встречаются редко, очень редко.
Анку поднял голову, Олеся машинально последовала его примеру и едва не вскрикнула, сумев подавить удивленный возглас в самый последний момент: над амфитеатром кружила прекрасная белокурая женщина с огромными черными крыльями.
— Разве не удивительно?
Олеся опустила глаза, закусила губу, чуть вздрогнула, почувствовав, что холодный взгляд ветра проник под тонкий шелк одежды.
— Расскажи мне о смерти, красавица, — попросил Анку.
Олеся жестко посмотрела в воспаленные глаза старика.
— Я дарю жизнь!
— Неужели? — Анку скрипуче рассмеялся, и ветер, словно отгадав желание старика, создал перед женщиной крутящийся столб пыли. — И много жизней ты подарила смерти?
— Отстань! — Олеся попыталась загородиться рукой, но что толку отмахиваться от ветра? Стремительный хоровод закружился вокруг нее. — Отстань!!
Человек, с ужасом наблюдающий за приближающимся монстром, рот скривился в отчаянном крике, лицо перекошено животным страхом… Борис фон Доррет, за мгновение до конца понявший, что его меч не выдержит чудовищного удара Лунатика… Еще один незнакомец, безучастно, с каким-то невозможным спокойствием смотрящий на стремительно приближающуюся землю…
