- Уже лучше. - Крысовод подошел к Резаной ближе, заглянул ей в вырез платья, попробовал на ощупь простенькую сережку в правом ухе девушки. - Давненько не виделись, Жильена. Как поживаешь?
- Хорошо, господин сержант.
- Верно, потаскушки стали сытые да ухоженные. Гляжу, сиськи у тебя выросли. А ведь была ты доска доской, пощупать нечего. Помнишь, как я твои дырочки растачивал? - Крысовод засмеялся. - Помнишь, как же! И язычком тебя научил работать тоже я. Так что я вроде как твой учитель, Жильена. А учителя надо благодарить, молиться за него и подарки ему делать. Хороший доход сегодня?
- Нет, господин сержант, - Резаная опустила глаза. - Никакого дохода.
- Вот как? Клиенты тебя избегают, не так ли? - Крысовод приблизился к девушке, обнюхал ее. - Дерьмом, потом и вчерашней спермой вроде не воняешь. Чистенькая. Может, больная?
- Я здорова, господин сержант, - еще тише ответила Резаная. От страха у нее начали дрожать ноги.
- Тогда почему дохода нет? Плохо работаешь, не можешь угодить уважаемому клиенту? - Крысовод запустил руку в бархатный кошель на поясе девушки. В кошеле не было денег, только носовой платок, баночка с мазью и несколько завернутых в лоскуток тампонов из корпии. Крысовод выругался, брезгливо вытер руку в перчатке о платье Резаной.
- В нем дело, - Резаная, виновато улыбнувшись, провела пальцами по безобразному шраму, рассекавшему ее левую щеку. Полгода назад пьяный клиент ни за что ни про что саданул ее навахой по лицу, чудом не перерезав артерию и лицевой нерв, и хорошенькая черноглазая Жильена Пантэ превратилась в Жильену-Резаную. - Из-за него никто меня не хочет, господин сержант.
- Ну, морда в твоем деле не самое главное. Ты просто ленишься, сука. - Крысовод схватил девушку за подбородок, задрал лицо так, чтобы свет уличного фонаря освещал изуродованную щеку. - Точно ленишься. Шрамик-то пустяковый. Могу тебе и вторую щечку разукрасить. Или рабочую дырку тебе на пол-брюха расширить, а?
- Господин, простите…
- Два арджена, сука. С тебя два арджена за неделю. Ты работаешь на моей улице, так что плати. Не будешь платить, я тебя заставлю. Знаешь, что я с тобой сделаю? Сам тебя оттрахаю куда можно и не можно и коня своего заставлю обслужить. А потом нос отрежу. Хочешь?
- Я… я поняла, господин сержант.
- Поняла? Вот и ладушки. Вот и молодец. Два арджена сегодня до полуночи. Я вернусь. Сбежишь - из-под земли достану.
- Не сбегу, - Резаная чувствовала, как слезы сами собой наворачиваются на глаза.
- Иди, работай, сосалка грязная! - Крысовод толкнул девушку в спину и, повернувшись на каблуках, медленно направился к углу улицы. Стражники, усмехаясь, двинулись за ним.
Резаная с трудом доковыляла до стены одного из домов, облокотилась на нее, чтобы не упасть. Руки у нее тряслись, хотелось кричать от страха и обиды. Или напиться так, чтобы забыть эту гнусную рожу, этот мокрый рот с кривыми желтыми зубами, растянутый в мерзкой кровожадной ухмылке. Но денег у нее нет даже на стакан дешевого самогона. Скоро ночь, на этой улице ей до полуночи не заработать два арджена. Идти к площади бесполезно - там работают девочки Мокрой Бэсс, которым совсем не нужна конкурентка, даже такая, у которой порезано лицо. А Крысовод вернется. Он всегда держит свое слово…
- Ты плачешь?
Резаная обернулась. Человек, заговоривший с ней, был жрецом. Длинный особого покроя темный плащ с капюшоном совершенно скрывал его фигуру и лицо. И подошел он так тихо, что Резаная не услышала его шагов
- А тебе-то что? - бросила она, вытирая слезы. - Иди своей дорогой, преподобный.
- Я подумал, что мы можем поговорить.
- На хрена мне с тобой говорить? Мне сейчас не до исповеди.
- А если я жду от тебя не исповеди?
- Вот как? - Резаная уже с интересом посмотрела на странного жреца. - Что, ретивое зашевелилось, преподобный? Бабу захотелось?
- Мы все грешны. А ты очень красива.
- Я красива? - Резаная фыркнула. - Да ты, видать, и впрямь давно воздерживался. Коль так, давай к делу. Пять ардженов. Я знаю укромное местечко, можно туда пойти.
- Веди.
Резаной показалась, что она ослышалась. Но мгновение спустя она поняла, что сегодня боги сжалились над ней. Проклятый пес Крысовод получит свои два арджена - чтоб ему их на глаза положили, паразиту! Она так вцепилась в руку жреца, что тот засмеялся.
- Не бойся, малышка, я не убегу, - сказал он.
Жрец, а туда же, подумала Резаная, ведя странного клиента за собой к темному тупику между домами, где обычно обслуживала клиентов. Малышкой называет. И что самое смешное - завтра ведь будет в храме о грехах плоти громкие речи произносить, клеймить разврат, учить свою паству, что богам неугоден блуд, и блудника ждет наказание в будущей вечной жизни. Все они такие, эти святоши. Всех поучают, а как баба перед ними ноги раздвинет, так готовы чуть ли не внутрь залезть… Пресветлая Берис, да что это за мысли у нее! Радоваться надо такой удаче, а не богохульствовать.
- Ну вот, пришли, милый, - сказала Резаная, когда они добрались до тупика. - Деньги вперед.
- Хорошо, - шепнул жрец, и звук его голоса почему-то испугал девушку. - Выйди на свет, чтобы я мог видеть твои глаза.
- Какой ты… - игриво сказала Резаная, шагнула в сторону, так, что полная луна теперь светила ей прямо в лицо. - Ну, давай же, распахни свой плащ. Хочу увидеть твоего дружка.
- Вот мой дружок, - жрец молниеносно выбросил из-под полы плаща правую руку. Отточенный клинок свистнул в воздухе, рассек горло девушки, скрежетнул по шейным позвонкам. Хрипя и заливая кирпичный забор кровью, Жильена Пантэ осела на землю, судорожно царапая замшелые кирпичи ногтями. Жрец стоял и наблюдал, как она умирает. Когда широко распахнутые, полные ужаса глаза Резаной остановились и остекленели, и кровь перестала толчками выплескиваться из рассеченных артерий, он шагнул к трупу и склонился над ним, чтобы довести до конца дело, ради которого пришел этой ночью в городские трущобы. Он работал спокойно, неторопливо, с бесстрастностью врача, заботящегося только о результате операции. И Тьма и полная луна были его невольными и безмолвными ассистентами.
**********
- Вот, извольте глянуть, господин сержант.
- Фу! - Крысовод с трудом удержал в желудке недавно съеденный завтрак, отвернулся, нашел взглядом стоявшего рядом с приставом королевского коронера, бледного и тщедушного молодого человека. - Когда это случилось?
- Тело уже остыло, сержант, - ответил коронер. - Думаю, ее убили как минимум несколько часов тому назад.
- Свидетели есть?
- Ни одного.
- Плохо, - Крысовод старался не смотреть в сторону залитого кровью забора. - Ну да ладно, плевать. В конце концов, всего лишь дешевую шлюху прирезали. Невелика потеря.
