Каждое облако, описав несколько раз в воздухе дугу, устремилось в котлован, вернее, в один-единственный туннель. Рудокопов и тех, кто надзирал за их работой, обдало волной раскаленного воздуха — мимо них пронесся вихрь первобытной энергии, устремляясь все дальше и дальше вниз к источнику силы, которая неожиданно ожила под землей. Как только скала рухнула, Уайлдкайотли были отброшены назад. Стена полупрозрачных силуэтов застыла, словно в карауле, позади отчаявшихся обрести спасение солдат и рудокопов — это духи Паро-Лоа охраняли своего приверженца. Уайлдкайотли злобно шипели, пытаясь прокусить эту стену похожими на челюсти тарантула жалами. Полупрозрачные силуэты паровых духов являли собой низшие божества; им ничего не стоило сожрать стражей смерти своего рыцаря, однако не в те мгновения, что оставались запасе у Лорда Уайрберна.
Вновь слившись в единый вихрь, Уайлдкайотли устремились в воздушные ходы шахты, где наткнулись на резиновый занавес станции пневматической дороги. Пробившись сквозь клапаны станции, они вновь разделились на несколько вихрей, и на протяжении нескольких миль о стены транспортного туннеля, в котором до этого царил полный вакуум, бил поток энергии. А затем вихри замерли и затаились, не обращая внимания на шепот проносившихся мимо пневматических капсул.
Со скалы вниз скатились камни, и между двумя булыжниками образовался небольшой треугольный просвет.
— Что ты видишь? — раздался голос с той стороны преграды.
Граф Вокстион с силой вогнал кулак в появившийся в отверстии нос. Удар получился болезненный для обоих. Граф потряс ушибленную руку, солдат на той стороне рухнул навзничь на пол пещеры.
— Вам следовало бы пронзить его шпагой, — заметил Никльби.
— Слышу слова истинного любителя полетов, — отозвался граф. — Война не сводится к выталкиванию бомб из аэростата. Иногда так приятно ощутить себя в непосредственной близости к врагу, взять его голыми руками. Это дело чести, скажу я вам.
— Ну конечно же, — согласился Никльби. На него с укором во взгляде смотрела череда бледных, безжизненных лиц с мертвой улицы. На шеях несчастных болтались бирки с названием места, где были обнаружены трупы. — Дело чести.
С другой стороны доносились разъяренные крики. Было слышно также, причем все громче и громче, как солдаты и инженеры расчищают завал.
Журналист бросил взгляд на Лорда Уайрберна, которого бережно, словно ребенка, держал на руках. Значки на древней пушке кружились вихрем, и по лицу Никльби бегали красные отсветы. Интересно, сможет ли древняя реликвия открыть огонь, если инженерам Третьей Бригады удастся пробиться сквозь завалы? Лично он в этом сильно сомневался.
— Что вы сказали? — крикнул граф Вокстион в образовавшуюся брешь. — Что вы сказали о чести, мои компатриоты, мои сограждане? Скажите честно, осталась ли хотя бы капля чести в нашей прекрасной стране, или же она раздавлена сапогами негодяев из Третьей Бригады? Или честь раздают согласно постановлениям Комитета, или, быть может, все, что от нее осталось, прогнали через Гидеонов Воротник, чтобы она окончательно отошла в мир иной от удара стальной спицы?
В просвет проснулось ружейное дуло. Вокстион ухватился за ствол, и прежде чем хозяин оружия сумел сообразить, что происходит, с силой ткнул им назад, а потом ловко подтащил оружие к себе. Получив в свои руки ствол, он принялся гладить его, а заодно убедился, заряжено ли ружье. Увы, на лице графа выступило разочарование.
— В лучшем случае исправно. Таким только запугивать бедных фермеров и подмастерьев пекарей. Ни в какое сравнение не идете шакалийскими винтовками. Любой дамский пистолет даст этой железке сто очков вперед.
Вокстион просунул ружье в брешь и нажал на спусковой крючок. Эхом отскакивая от стен тоннеля, грохнул выстрел. Никльби закашлялся и трубкой отогнал от лица едкий дым. Граф презрительно швырнул пустое оружие на пол.
— Приношу извинения, — произнес он.
— Да ладно, будет вам, — отозвался Никльби и сделал очередную затяжку мамбла. — Тем более в такое время, как сейчас.
— Именно. Как вы понимаете, будь эти остолопы с другой стороны моими солдатами, разве стали бы мы копошиться в грязи как рабы, ведя подкоп под ваш дом? Да мы бы как в старые добрые времена маршевым шагом перешли границу, как то подобает солдатам, после чего разнесли бы к чертовой бабушке вашу хваленую новую армию с ее пресловутой военной троицей: кавалерией, пехотой и артиллерией. Клянусь божественным солнечным светом и всем святым, что осталось в этом мире, мы бы сражались, как дьяволы.
— А мы бы выпроводили вас опять-таки по старинке, как было заведено испокон веков, — добавил Никльби. — При помощи отребья в красных мундирах, по чьим спинам плачет хорошая порка, но которым, когда все будет окончено, обещана не менее хорошая выпивка.
Вокстион улыбнулся и кивнул, после чего вновь переключил внимание на завал. Камни продолжали скатываться вниз.
Журналист ухом уловил какой-то скрип — это позади него в движение пришла железная рука паровика.
— Ни-кль-би, по-слу-шай мои сло-ва.
Это говорил Стимсвайп — наполовину смятый в лепешку, наполовину обезглавленный. Каким-то чудом железный рыцарь все-таки сумел, пусть даже частично, восстановить свои функции и теперь говорил на языке высшего уровня.
— Мы все близ-ки к де-акти-ва-ци-и. Хра-ни-тель Веч-но-го Пла-ме-ни вско-ре по-гло-тит нас всех. Вы дол-жны петь. Про-шу вас, пой-те гим-ны Лоа.
— Боюсь, мы не слишком хорошо исполним гимны твоего народа, мой старый металлический друг, — произнес Никльби. — У меня для этого нет такой голосовой коробки, как у тебя.
— В та-ком слу-чае чи-тай лю-бу-ю ман-тру, ка-кие при-ня-ты у тво-его на-ро-да. На-ше вре-мя по-до-шло к кон-цу.
Журналист пожал плечами.
— Черт, только этого нам не хватало! — воскликнул граф.
С той стороны завала солдаты и инженеры приостановили работу.
— Что это за звуки? Слышишь?
— Они поют, — ответил один из уравненных рабов. — Они поют гимн «Лев Шакалии».
Пещера содрогнулась, словно весь подземный город взлетел в воздух примерно на фут. Кристаллы, вделанные в потолок, разбились вдребезги, и на кивера солдат армии Содружества Общей Доли посыпались осколки и пыль древней техники. Уравненные революционеры на какое-то мгновение остановили свои занятия, однако тут же снова приступили к работе, чтобы не отстать от графика. Пусть хоть камни полетят с неба — вернее, с потолка пещеры, — а график полагается выполнять. Тцлайлок подал руку маршалу Ариндзе, и тот встал на ноги.
— Третья Бригада уже здесь, компатриот маршал. Революция прибыла в Шакалию.
Коммодор Блэк смотрел вниз на шахту, по которой они только что поднялись вверх. Как только подземный мир тряхнуло, та обрушилась и теперь была завалена грудами каменных обломков. Замешкайся они всего мгновение, и были бы погребены под этой массой.
