— Машина! — произнес Слоустэк, охваченный благоговейным трепетом. — Но только не из металла.
Молли не сразу поняла, что в помещении царит холод. После нескольких дней изнуряющего жара она в буквальном смысле окоченела.
— Ты прав, старый паровик. Не из металла. Эти нити — не что иное, как кристаллическая кровь, выкачанная из тел детей чимекских властителей. Это их самая главная жертва своим богам. Выше уже ничего не могло быть.
Молли содрогнулась. Да, действительно омерзительное зрелище, Давала себя знать и близость к Гексмашине. Собственная кровь девушки тоже начала меняться, структуры ее тела перестраивались в нечто новое. Она была дочерью Виндекса, и раб-философ — Молли знала это наверняка — в свое время увидел эту же самую величественную картину. Он стоял точно там же, где сейчас стояла она, и испытывал те же чувства, то же негодование, которое и подвигло его поднять восстание среди наций-рабов.
— Мягкотелая Молли, каково назначение этого артефакта?
— Пока никакое, — ответила Молли. Прежде чем произнести эти слова, она услышала, как они эхом прозвучали в ее сознании. — Он построен лишь наполовину. Но будь он завершен, это была бы труба — труба, призванная исполнять гимн Уайлдкайотлям, чтобы в великом узоре возникла трещина, сквозь которую те призвали бы своих собственных богов. Мета-богов! Существ, превосходящих собой нашу хрупкую вселенную.
— Клянусь бородой Стилбала-Уолдо! — прошипел паровик. — У людей есть гимны, которые лучше не исполнять. Имена, которые лучше не произносить вслух, дабы не навлечь на этот мир силы, против которых мы беспомощны. В том числе Уайлдкайотлей! Круг замкнется, великий узор исчезнет. Мы полагали, что Уайлдкайотли мечтают лишь о том, чтобы вновь заковать землю в ледяной панцирь, чтобы снова во всей своей мощи возродилась чимекская империя, чтобы она использовала все живое на поверхности в качестве пищи.
Молли покачала головой.
— Бедный Тцлайлок! Ему казалось, будто он прокладывает путь к идеальному порядку, но, увы, этот порядок ему не подвластен. Он подвластен его хозяевам Уайлдкайотлям — идеальная, холодная вечность, где все застыло, где царит полное совершенство гармонии, — ни хаоса, ни тепла, ни силы тяжести, ни движения, никаких перемен. Там все подчинено застывшей вечности мета-богов и воле Уайлдкайотлей. В этом смысле мы все будем равны — равны в нашем небытии, в нашей живой смерти внутри неразрывного круга вечности. Вот такое будущее увидел тогда мой предок. И восстал против чимекской империи.
— Мягкотелая Молли, ты меняешься прямо на глазах, — произнес паровик, и в его голосе слышалась тревога.
Он отъехал на гусеницах назад. Тот самый золотой нимб, который только что уничтожил дверь, теперь переливался и исходил от девушки волнами. На фоне этого подземного сияния чимекская машина разрушения казалась лишь миллионами алых звезд на черном небе. Корпус паровика тоже начал светиться, и золотая энергия наполнила его ощущением здоровья, как когда-то Слоукогса — до того, как они с Уанстэком слились в единое целое, осквернив тем самым великий замысел Создателя.
Молли простонала и прислонилась к перилам, протянувшимся вдоль края кратера, а затем и вовсе упала на колени, не в силах выдержать великих перемен, происходящих с ее телом.
Как только сияние слегка померкло, зрительная пластина Слоустэка вновь обрела чувствительность, и паровик увидел всего в нескольких футах за спиной Молли какую-то темную фигуру. Глаза чудовища сверкали черным огнем, а его злобный хохот отдавался от стен леденящим душу эхом.
Демсон Давенпорт с трудом поспевала за остальными — а все из-за того, что они прошли уравнивание гораздо раньше, чем она, и потому успели привыкнуть к своим новым невыразительным телам. Демсон Давенпорт постоянно тянулась, чтобы взять с верстака то одно, то другое, но, как правило, не находила, и часто сбрасывала нужные ей вещи на пол. А больше всего ей не хватало чашки каффиля в конце рабочего дня. Кокса, который они засыпали в воронки своих бойлерных систем, хватало на несколько дней, но демсон Давенпорт по-прежнему помнила, что такое вкус пищи и что такое настоящий аппетит. Командиры трудовых бригад хвастали, что изжили в себе чувство голода. В принципе они не кривили душой, ибо так оно отчасти и было. А еще ей не хватало сна. В ее новом теле разрешалось передохнуть от силы час-другой, и когда демсон Давенпорт просыпалась, так и не увидев никаких снов, то не чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей.
— Эй, поторапливайся, шагайте в ногу со всеми! — крикнул ей бригадир и для острастки больно ударил палкой по железной спине.
— Компатриот Давенпорт, вы всех задерживаете. Равняйтесь на компатриота Каркер! Посмотрите, какой она замечательный работник, какой прекрасный пример подает народу, которому служит!
Компатриот Каркер, судя по всему, научилась довольно ловко передвигаться в своем новом теле. Впрочем, ей не привыкать, она была из Гримхоупа и одной из первых прошла уравнивание. Более того, эта дурочка подверглась операции добровольно в числе первых подземных ренегатов, которым принадлежала идея создания фабрик по переработке человеческих тел.
Уравненных было сложно отличить друг от друга — лоялистов от тех, кого уравняли насильно. Приходилось постоянно следить за тем, что говоришь и кому. До этого демсон Давенпорт испытала на себе воспитательную дубинку лишь раз, и этого раза ей хватило, чтобы навсегда прикусить язык. Все слухи о сопротивлении и о контрреволюции бригадиры начисто отрицали. Но с другой стороны, зачем им тогда понадобилось прерывать изучение книги «Общество и общее дело»? Неужели лишь затем, чтобы сказать, что, мол, это все неправда? И пусть они изувечили ее, пусть засунули в уродливое металлическое тело, лишить демсон Давенпорт здравого смысла они все равно не смогли. И она видела страх в глазах неустрашимых, своими глазами видела перевернутые буквы V — львиные зубы, — которые чья-то рука нацарапала на стенах домов. Видела вдалеке клубы дыма и слышала грохот пушечных залпов.
— Стой! — крикнул бригадир.
Сейчас они были рядом с Круговистским собором на Либурн-роуд. Солдаты Третьей Бригады оцепили здание и никого не пускали в него. Интересно, что там внутри? — подумала демсон Давенпорт. Круговистские молитвенные собрания объявлены антинародной деятельностью; бригадиры дали это понять еще в самом начале. Рядом с собором стояли подводы, десятки подвод, накрытых холстом, чтобы не был виден их груз.
— Стройся! — рявкнул бригадир, обращаясь к колонне уравненных рабочих. — По восемь человек на каждую подводу. Затем мы потащим их на Парламентскую площадь. После того, как доставим подводы на место, мы вернемся на эту улицу, где нас будут ждать новые подводы. Это наше новое задание. Когда мы его выполним, нас вернут назад, на пушечную фабрику.
Королевское «мы», подумала демсон Давенпорт, когда бригадир взобрался на одну из подвод. Его уравненные подчиненные послушно приступили к выполнению задания.
— Эти телеги предназначены для лошадей, — заметила демсон Давенпорт. Слова вырвались у нее прежде, чем она осознала, что говорит.
