— Враг силен и коварен, — задумчиво произнесла девушка. — Когда-то нас было семеро, семь операторов Гексмашины.
«Верно, — отозвалась Гексмашина. — Но Уайлдкайотли за тысячу лет совсем не изменились, Молли. Они столь самонадеянны, что пребывают в уверенности, будто настолько совершенны, что готовы заморозить нас вместе с собой на целую вечность, чтобы мы застыли как мухи в куске янтаря. Но мы с тобой способны к переменам, ты и я, чего наш враг боится больше всего на свете. Я провела целое столетие, слушая тайны земли, которые она нашептывала мне, и становилась сильнее, умнее, мудрее. И ты, Молли, замечательный человек. Думаю, на этот раз хватит одной Гексмашины и одного оператора».
Молли вступила внутрь Гексмашины, и за ее спиной тотчас закрылась дверь. Ощущение было такое, будто она парит внутри водяной сферы. Вскоре обе они — Молли и Гексмашина — слились в единое целое. Чувства Молли обострились настолько, что она стала видеть то, чего нельзя увидеть даже в самых удивительных снах: она ощущала на вкус звуки, видела цвет пульсирующих вен земли, крошечные детали в стенах пещеры, как будто кто-то положил их под окуляр микроскопа. Все вокруг вибрировало, музицировало и пело, исполняя песнь великого орнамента, о котором ей рассказывал Слоустэк. Но присутствовало и что-то еще. Безграничная боль. Гексмашина пыталась защитить от нее Молли, но, увы, слишком тесно были они сцеплены между собой, и теперь их тела — их общее тело — корчились в муках.
— Что это?
«Это еще один оператор, Молли. Тцлайлок пытает его, как когда-то мучил тебя, чтобы лишить меня сил и заманить в капкан к Уайлдкайотлям. Но пока что у меня два оператора, и мне есть между кем распределить мое сознание. Его работа приносит мне мучения, но она не в состоянии вывести меня из строя».
— На моем газоне вырос целый муравейник, подружка, может, попробуем растоптать его?
Из их сплавленных воедино тел к потолку устремился луч света. Гексмашина вздыбилась волнами жидкого огня и полилась на трубы чимекского органа, призванного оповестить мир о наступлении апокалипсиса. Как только море лавы заполнило пропасть, злокозненное устройство не выдержало и обрушилось; раскаленная магма, растекаясь дальше, через край, накрыла собой тела обоих каторжников и расплавила корпус мертвого паровика, который когда-то ходил по земле в образе Слоукогса и Сильвера Уанстэка.
Железо и расплавленный огонь с шипением соединились, и возлюбленная Гексмашины, земля, залечила шрам от старой-престарой раны, нанесенной ей в самое сердце.
Улицы, практически безлюдные, теперь были заполнены жителями Миддлстила. Трущобы и башни опустели — их обитатели, едва завидев в небе аэростаты, запаниковали и бросились вон из зданий. Третья Бригада и гримпхоупские революционеры покинули город еще раньше, и теперь дороги были забиты беженцами. Оливер был даже рад, что Шептун сохранил человеческий облик. Случись ему въехать в город в своем истинном обличье да еще верхом на цыганской кобыле, паника была бы еще большей. На другом конце улицы появилась группа всадников — Джек-Сорвиголова и рота его нерегулярного полка. Оливер осторожно вел лошадь сквозь забитые толпами улицы; всюду царила давка, воздух оглашали громкие крики. Все это создавало при передвижении немалые сложности.
— Майор Дибнах! — крикнул Оливер. — Где наша армия?
— Отходит на новые позиции, — крикнул в ответ верховой офицер. — Страж Тинфолд доставил приглашение. Армия Свободного Государства Паровиков форсировала Гэмблфлауэрс и объединилась с силами парламента. Мы тоже идем вместе с ними. В Миддлстиле делать нечего, разве что забиться в старые пневмотуннели и трястись от страха, ожидая, пока все кончится.
Словно в подтверждение его слов над их головами пролетел аэростат. Беженцы со всех ног бросились в ближайшее укрытие. Раздались крики и визг, кто-то упал, поскользнувшись на разбросанном по мостовой мусоре.
— Болотный газ! — крикнул кто-то. — Болотный газ!
Джек-Сорвиголова развернул своего скакуна, и тот лягнул крикуна в голову. Высокая шляпа свалилась на землю, а вслед за ней на земле распластался и ее владелец.
— Безмозглый идиот! Никакого газа в бомбах нет! Какой от него толк против армии паровиков!
Оливер пришпорил лошадь и устремился в образовавшуюся в толпе брешь.
— За мной, майор!
— Молодец, парень! Первый Страж отдал приказ всем, кто остался, преследовать Третью Бригаду, которая движется на восток! Если удастся вступить с ними в схватку, аэростаты не смогут бомбить нас из опасений попасть в своих.
— Верно, — согласился Оливер. — Когда аэростаты покончат с городом, они возьмут курс на восток.
Джек-Сорвиголова поднял глаза к небу.
— Сегодня дела у них идут так себе. Не иначе как у штурвала там шифтеры. Но, так или иначе, не хотелось бы подставлять себя под удар, когда выйдем на открытую местность. Наши полки не привыкли, когда на них сверху бросают бомбы.
Тень аэростата уплыла дальше. Через пару минут улицы вновь были запружены толпами беженцев. Оливер оставлял город с тяжелым сердцем. Он ощущал, как на его родную страну давят Уайлдкайотли, как по ее земле, громыхая сапогами солдат Третьей Бригады, идущих на битву с паровиками, марширует черное зло.
Сидевший позади него Шептун простонал с досады.
— Теперь мне понятно, почему ты не захватил седло. Ты не собирался скакать галопом, и оно было тебе ни к чему.
Шептун закрыл глаза и представил себе аэростат. Вот он парит над улицей, в его бомбовых отсеках пляшут темные, похожие на дьяволов существа, а сам он завис так низко, что его люки едва не задевают шпили Круговистской церкви. Беженцы с воплями ужаса бросились в укрытия. Кавалерийская рота растерянно оглядывалась по сторонам. Шептун не стал вкладывать эту иллюзию в сознание наездников, однако те все поняли правильно и, воспользовавшись моментом, устремились в освободившееся пространство.
— У меня такое подозрение, что аэростат будет преследовать нас всю дорогу из Миддлстила, — сказал Оливер, пустившись галопом вдогонку Джеку-Сорвиголове и его разношерстной роте.
Поскольку Шептун расчистил им путь, то они в считанные минуты доскакали до границы города. На востоке, ближе к Ривермаршу, из-за низких холмов в небо поднимались клубы дыма. Это армия паровиков начала наступление на квотершифтские легионы.
— Они оставляют позиции, — сказал Оливер, показывая на недавно возведенные редуты и свежие окопы, вырытые за городской чертой. Теперь они были пусты, ни единой души, куда ни глянь — снег.
Джек-Сорвиголова нахмурился.
— Тогда все верно. Особая Гвардия перешла на сторону шифтеров. Эти парни воюют куда лучше на открытой местности, чем среди городских переулков. Великий Круг, этого нам только не хватало! Теперь в распоряжении квотершифтских захватчиков две вещи, которые всегда обеспечивали нам победу — наши аэростаты и наша гвардия!
Посмотрев на лица своих бойцов, Джек понял, что озвучил сомнения, которые мучили не его одного в этой неравной войне. Было видно, что боевой дух солдат близок к нулевой отметке.
