Король-Пар был вынужден отключить обонятельные центры, чтобы не чувствовать зловония, которое ветер доносил до него из разверстой пасти Тцлайлока.
— Ты больше никогда не посмеешь выступить против моей расы! Никогда!
В ответ Тцлайлок метнул в него клубок когтистой плоти. Властитель Свободного Государства Паровиков поспешил отклониться в сторону. Отростками, которые когда-то были руками, Тцлайлок сделал в его адрес непристойный жест.
— Я смотрю, ржавчина еще не проела твои мозги, король железных игрушек! После того, как горы Механсии оденутся в ледяную корку, я полюбуюсь, как вы, мои стальные детки, будете пожирать друг друга и изо всех сил пытаться сдать друзей на переплавку!
Отразив щитом удары щупалец, Король-Пар обрушил на противника несколько залпов из пушки.
— А теперь послушай меня, Тцлайлок, послушай меня своим сердцем мягкотелого, что все еще сидит где-то в глубине твоего нового уродливого тела. Твои сообщники мечтают заморозить наш мир, но на сей раз это будет не просто лед. Они мечтают прорвать стену мира и навсегда прекратить танец времени и энергии. Какую бы философию ты ни исповедовал, какие бы планы не вынашивал для Шакалии, Уайлдкайотли не намерены помогать тебе в их осуществлении. Они предадут тебя! Твоя революция для них ничто, для них ты лишь тело, в которое мерзкие паразиты откладывают свои личинки, Они поглотят тебя с потрохами и посмеются над твоими планами.
— Ты лжешь!
Тцлайлок извивался и корчился, словно его жгло огнем. Каждый квадратный дюйм его гигантской туши дрожал и пульсировал. Председатель Первого комитета ринулся вперед, пытаясь прорваться сквозь оборонительные устройства боевой машины.
— Тысячу лет назад они вознесли чимеков, сделали из них властелинов мира, спасли их от наступления ледников. Без их помощи человеческая раса уже давно бы вымерла. Сколько еще Уайлдкайотли будут поддерживать наше совершенное Содружество Общей Доли, где люди живут в совершенной гармонии друг с другом, не ведая ни зависти, ни конкуренции, беззаветно трудясь во благо общего дела? На сей раз не будет никакого восстания рабов, игрушечный ты мой, никаких хитроумных машин, затаившихся подо льдом, чтобы отравлять умы людей коварными мыслями о неповиновении!
Король-Пар ничего не ответил. Вместо него заговорил его меч. Четыре запальника возле его рукоятки, взорвавшись, выплюнули в грудь Тцлайлока ядра, наполненные ядом, полученным в Доме Архитекторов. Там, где ядра врезались в грудь председателя, с визгом и воплями на снег полетели мерзкие твари. Но уже в следующее мгновение от Тцлайлока к королю метнулась пара щупальцев. Одно обвилось вокруг руки, сжимающей меч, другое нанесло удар по нему самому, заставив пошатнуться.
Король с омерзением смотрел, как похожая на гусеницу конечность обвилась вокруг лодыжки, и, выделяя какую-то сложную кислоту, принялась прожигать себе путь сквозь его тело. Вскоре от ноги короля в разные стороны уже летели брызги расплавленного металла. Король-Пар словно трезубцем нанес удар рукой-манипулятором, намереваясь проткнуть гадину острыми зубьями но, увы, было слишком поздно. Нога его отделилась от туловища и осталась лежать в снегу. Сам он, потеряв равновесие, покачнулся и рухнул навзничь.
Падая, король в последней отчаянной попытке метнул в Тцлайлока свой щит. Вождь попытался увернуться, но всплески энергии, отлетевшие от острых шипов по краю щита, раскромсали ему лицо. Сам щит пронесся мимо и врезался в холм за спиной вождя революции. Тцлайлок бросил торжествующий взгляд на поверженного противника, к которому тотчас устремился черный рой Уайлдкайотлей. Король-Пар отчаянно отбивался, один за другим опустошая барабаны с зарядами, но, увы, тщетно. Председатель Первого Комитета Шакалии испустил победный вопль. Паро-Лоа устремились на помощь поверженному королю и образовали вокруг него нечто вроде щита, который, однако, не выдержав напора черных стрел Уайлдкайотлей, начал рушиться буквально на глазах.
И вдруг в следующее мгновение ситуация изменилась. Демоны Тцлайлока застыли на месте, сбитые с толку. Позади раненого короля, грохоча тяжелой поступью, от которой содрогалась земля, двигалась колонна боевых тел, управляемых крошечными паровиками, а вслед за ними на помощь своему королю поспешили и другие рыцари. Черное воинство Тцлайлока тотчас бросилось им навстречу.
— И сколько же у тебя клонов, заводная игрушка? — злобно прошипел Тцлайлок, глядя на поверженного противника. — Впрочем, какая разница. Я разорву их на части, после чего отправлю на переплавку. Из них изготовят изображения Уайлдкайотлей, которые я затем установлю во всех народных храмах.
— Тебе не видать триумфа, Тцлайлок.
— А ты что, заглядывал в будущее, коротышка? — со смехом спросил Тцлайлок. — Я открою новую страницу для тебя и твоего народа. Для всей Шакалии, и даже для всего мира за ее приделами. Неужели шестеренки в грязной луже машинного масла не предсказали тебе твою гибель?
— Предсказали, — простонал Король-Пар.
Тцлайлок, не скрывая злорадства, наблюдал за тем, как Паро-Лоа суетятся вокруг поверженного короля паровиков, затем перевел взгляд на приближающиеся боевые тела.
— В таком случае я не буду тебе мешать. Думаю, ты протянешь еще немного и увидишь, как остатки твоей армии будут втоптаны в грязь!
Золотистая ручонка Короля-Пара соскользнула с рычагов управления. Жить ему оставались считанные минуты. Но прежде чем покинуть поле битвы, ему надо было дождаться чего-то очень-очень важного. Он не стал отключать рецепторы боли на тот случай, чтобы отсутствие ощущений не усыпило его. Его время здесь завершилось, и страдать ему осталось совсем немного. И все же каждое мгновение боли было для него сродни вечности.
За спиной Тцлайлока трубачи маршала Ариндзе отдавали новые приказания. Солдаты Третьей Бригады образовали оборонительный строй. К ним на подмогу спешили колонны уравненных революционеров Гримхоупа, которых до того держали в резерве. Ариндзе не впервые сражался против Свободного Государства Паровиков — первый раз под флагом старого режима, второй — под флагом Содружества Общей Доли, а потому знал, что его ждет. Как, впрочем, знали и его солдаты. С подводы с боеприпасами выгружали канистры с похожими на гарпуны крюками, выкатывали пушки.
К маршалу на полном скаку подлетел офицер.
— Мортиры, компатриот маршал. Они движутся на нас с востока.
— Скачите к батарее! — приказал Ариндзе. — Скажите капитанам расчетов, чтобы сосредоточили огонь на королевских боевых телах. Их нужно остановить прежде, чем они приблизятся к нашим позициям.
Артиллеристы навели пушки на новые цели и произвели пристрелку орудий. Лишь острый глаз, к тому же вооруженный зрительной трубой, смог бы заметить, что четыре боевые машины странным образом нечувствительны к острым крючьям. Или что взрывы, грохочущие на холмах к востоку, странным образом повторяют взрывы вокруг гигантских паровиков, как если бы заряды проникали сквозь боевые тела, не причинив им никакого вреда.
* * *
Капитан Флейр прыгнул на грудь умирающего монарха; стальные пластины прогнулись под тяжестью его тела. Оливер поспешил вслед за ним, карабкаясь по приваренным поручням. Шептун остался стоять рядом с поверженным телом, что-то бормоча себе под нос и изо всех сил пытаясь удержать иллюзию марширующих боевых тел паровиков; причем для наблюдателей в разных концах Ривермарша приходилось создавать отдельную картину, уже под другим углом. Увы, вскоре до него донесся злобный рык — это Тцлайлок наконец понял, что кто-то его хорошо разыграл.
