– И что это может быть, по-вашему, Холлис? Вы же позволите называть себя Холлис?
– Пожалуйста. Сомневаюсь, что Бобби уж очень увлекает карьера в области локативного авангарда. На мой взгляд, ему по душе покорять неосвоенные просторы, но скучно выполнять однообразную тяжелую работу. Вот помогая каким бы то ни было образом создавать контекст для нового представления, он вряд ли скучал.
На сей раз улыбка Бигенда напомнила Холлис огни встречного поезда, пролетевшего мимо в ночи. Огни мелькнули, погасли, и стало темно, как в тоннеле.
– Продолжайте. – Он отпил немного «писо», сильно похожего на лекарство от простуды.
– Дело не в работе диджея, – проговорила журналистка, – не в «мэшапах»
[69]
, или чем он там занимается напоказ. Гораздо любопытнее то, что заставляет его чертить на полу координатную сетку GPS. И никогда не спать в одном и том же квадрате дважды. Не знаю, почему он возомнил себя настолько важной птицей, однако по той самой же причине у Бобби всерьез поехала крыша.
– И что это может быть за причина?
Ей вспомнился призрачный каркас грузового контейнера и то, как она едва не упала, когда Чомбо сорвал шлем. Холлис помедлила.
– Это пираты, – сказал Бигенд.
– Пираты?
– Да, в Малайском проливе и Южно-Китайском море. Маленькие юркие лодки охотятся на грузовые суда, укрываясь в лагунах, бухтах, пещерах. Я имею в виду побережье Малайского полуострова, Явы, Борнео, Суматры...
Она перевела глаза с Бигенда на окружающую толпу и вдруг ощутила себя так, будто попала в разгар чужой вечеринки. Рекламный щит, висящий под массивными потолочными брусьями бара, внезапно завладел ее вниманием, поскольку и был рассчитан на жертву, которая сядет за этот столик. Афиша пиратского фильма.
– Йо-хо-хо, – сказала Холлис, встретив взгляд своего спутника и опуская на стол стакан с остатками «джин-тоника», – и бутылка рому.
– Да, настоящие пираты, – без улыбки подтвердил Бигенд. – По крайней мере многие из них.
– Многие?
– Кое-кто участвовал в секретной морской программе ЦРУ. – Он опустил пустой стаканчик с таким видом, будто бы собирался продать его с аукциона в «Сотбис», и посмотрел на него через рамочку между пальцами, словно режиссер, подбирающий нужный ракурс для кадра. – Завидев подозрительное судно, его останавливали и обыскивали на предмет оружия массового поражения. – Мужчина по-прежнему не улыбался.
– Это не шутка?
Его голова качнулась – еле заметно, но очень четко.
Значит, вот как они кивают, алмазные торговцы в Антверпене, подумала Холлис.
– Это какая-то ахинея, мистер Бигенд.
– Это самая дорогая якобы достоверная информация, какую я могу себе позволить. Вы же понимаете, материал подобного сорта быстро портится. Да, но в чем ирония? Программа – на мой взгляд, очень даже эффективная, – пала жертвой местных политических распрей. А прежде, когда некоторые факты еще не выплыли наружу и секретный проект не сделался достоянием гласности, команды переодетых цэрэушников заодно с настоящими пиратами брали на абордаж суда, подозреваемые в нелегальном провозе оружия массового поражения. Затем они с помощью радиоактивных датчиков и прочей аппаратуры проверяли груз, покуда их «коллеги» забирали более заурядную добычу, по своему смотрению. Так расплачивались с пиратами за право первыми заглянуть в контейнеры и трюмы.
– Контейнеры...
– Ну да. Таким образом они и покрывали друг друга. ЦРУ подмазывало местные власти, а ВМС США, разумеется, во время подобных операций держались в стороне. Экипаж еще ни разу не догадывался о том, раскрыта ли контрабанда. Если что-то находилось, то судно задерживали некоторое время спустя, с виду – без всякой связи с пиратским нападением. – Бигенд жестом велел официанту принести новый стаканчик «писо». – Хотите еще выпить?
– Минералки, – сказала Холлис. – Ну просто Джозеф Конрад. Или Киплинг. Или кино какое-то.
– Лучше всего в этом деле проявили себя пираты из индонезийской провинции Асех, что в северной Суматре. Жертвами становились корабли, принадлежащие Панаме, Либерии, Северной Корее, Ирану, Пакистану, Украине, курсирующие между Суданом, Саудовской Аравией, ОАЭ, Пакистаном, Китаем, Ливией, Йеменом...
– И много им попадалось, фальшивым пиратам?
Еще один важный кивок алмазного торговца.
– К чему этот рассказ?
– В августе две тысячи третьего совместная команда поднялась на борт грузового корабля с панамским флагом, идущего из Ирана в Макао
[70]
. Цэрэушников особенно интересовал один контейнер. Они уже открыли его, взломав печати, как вдруг по радио передали приказ – ничего не трогать.
– Не трогать?
– Оставить контейнер. Покинуть судно. Естественно, приказ был выполнен.
– Кто вам поведал эту историю?
– Мой источник утверждает, что был в той са́мой команде.
– И вы полагаете, Чомбо как-то с этим связан?
– По моим подозрениям, – Бигенд чуть наклонился и понизил голос, – Бобби время от времени знает местонахождение контейнера.
– Только время от времени?
– Судя по всему, контейнер еще где-то здесь, – произнес бельгиец. – Он вроде «Летучего Голландца»...
Тут появился второй «писо» и минералка.
– За вашу следующую статью, – провозгласил Бигенд, и собеседники сомкнули края пластиковых стаканчиков.
– А пираты?
– Что?
– Они-то видели, что внутри?
– Нет.
– В большинстве своем, – произнес магнат, выезжая на Сансет, – люди не садятся за руль такой машины собственной персоной.
– Большинство людей вообще никогда не окажется в такой машине. – Сидящая рядом с ним Холлис вытянула шею, пытаясь заглянуть назад, в пассажирскую кабину.
Вроде бы там горел матированный потолочный светильник? Да, это вам не заурядная «лунная крыша»
[71]
. Масса сверкающего дерева, обивка из угольно-черной кожи ягненка...
– Это «брабус-майбах», – отозвался Бигенд; повернувшись, Холлис успела заметить, как он ласково погладил руль. – Чтобы выпустить такого красавца, фирма Брабуса всерьез переиначивает продукцию Майбаха. Если бы вы ехали сзади, то могли бы наблюдать локативные представления по мониторам, встроенным в спинки передних сидений. Здесь есть беспроводная локальная сеть и маршрутизаторы GPRS.
