— Нет, — признал брат Ляпсус. — Я уехал до того, как ваши соплеменники похитили епископа Треми.
— Вы уверены, что это было именно похищение?
— Захар был в таком состоянии, — рассказал эрлиец, — что это не могло быть ничем иным.
— Тогда и говорить не о чем, — подытожила воевода. — Нарушители Кодекса получили то, что заслужили. Зеленый Дом соблюдает правила.
«Довольно странное заявление для славящейся своей агрессивностью Миланы, — отметил брат Ляпсус. — Обычно Зеленый Дом досконально расследует подобные происшествия».
— Что новенького в медицине? — светским тоном осведомилась воевода.
Эрлиец хмыкнул:
— Мы изобрели новый способ анестезии.
— Как интересно!
— Теперь во время операции хирург затыкает себе уши.
Милана радостно посмеялась бородатой шутке, чем окончательно убедила врача, что вопрос, который она собирается обсудить, очень важен. Брат Ляпсус вздохнул:
— О чем мы будем говорить?
Ярко-зеленые глаза воеводы ласково скользнули по худому лицу хирурга:
— Мне нужна помощь.
— Лично вам?
— Можно сказать и так, — Милана заговорщицки понизила голос.
— Постараюсь помочь, — эрлиец также перешел на полушепот. — Но, скажу откровенно — гинекология не мой конек.
Пару секунд воевода хлопала длинными ресницами, а затем покачала головой:
— Я плохо объяснила, брат Ляпсус. Профессиональная помощь требуется не лично мне.
— А кому?
На красивое лицо Миланы набежало легкое облачко:
— Один чел, который мне очень дорог, сильно заболел.
— Привезите его в Московскую обитель, — предложил врач.
— Это невозможно.
— Почему?
— К сожалению, он не знает о Тайном Городе.
— Всегда бывают исключения.
— Не в этот раз.
— А что с ним случилось? — перешел на деловой тон эрлиец.
— Он в коме, — медленно ответила Милана. — И мы не можем вывести его из нее.
— Чем вызвана кома?
Воевода выдержала паузу.
— «Шаровой молнией». Он случайно попал в эпицентр взрыва.
— И не погиб?
— Нам повезло. Вы… вы сможете вытащить его?
— Если больной хочет жить, то медицина бессильна, — философски заметил эрлиец.
— Логично.
Врач сделал маленький глоток вина и не спеша вытер губы салфеткой.
— Почему вы не можете доставить его в Обитель?
— Это наше дело, — с легким недовольством в голосе произнесла воевода. — У вас есть лицензия на свободную практику за пределами Обители, так что все будет в рамках закона. Кроме того, вы лучший специалист Тайного Города по травмам, связанным с применением боевой магии. Сколько лет вы специализируетесь в этой области? Семьдесят?
— Сто девять, — улыбнулся брат Ляпсус. — Я ушел на эту кафедру в самом начале карьеры.
— Тем более. — Красавица нервно скомкала салфетку. — Вы согласны?
Эрлиец молчал.
— Хорошо. Подумайте. — Милана грациозно поднялась со стула. — А чтобы вам было проще принять решение, я добавлю, что мы готовы заплатить за помощь пятьсот тысяч. — Брови врача медленно поползли вверх. — Да, брат Ляпсус, вы не ошиблись — пятьсот тысяч.
— И, разумеется, в цену входит мое молчание?
— Разумеется.
Воевода вышла из ресторана.
Оставшись один, врач некоторое время просто сидел, задумчиво ковыряя палочками рыбу, затем хмыкнул и вытащил из кармана мобильный телефон:
— Комиссар?
— Добрый день, брат Ляпсус, — вежливо отозвался Сантьяга. — Как у вас дела?
— Неплохо. — Эрлиец помолчал. — Комиссар, Великий Дом Людь только что предложил мне полмиллиона наличными за небольшую консультацию.
— Профессиональную?
— Да.
— У вас очень высокая такса, брат Ляпсус, — пошутил нав. — Боюсь, что мне будет не по карману обратиться к вам в случае необходимости.
— Цену назвала воевода Милана, — улыбнулся врач.
— Что она хотела? — перешел на деловой тон Сантьяга.
— Она хочет вывести из комы какого-то чела. Как я понял, жрицы не справляются.
— Я догадываюсь, о каком челе идет речь, — после паузы произнес комиссар.
— Кто бы сомневался, — буркнул эрлиец.
— Что вы ответили воеводе?
— Пока отказался.
— Замечательно, — одобрил Сантьяга. — Я искренне благодарен вам за ваш выбор, брат Ляпсус. И не забуду этого.
— Всегда пожалуйста, — вздохнул хирург и отключил телефон.
Кодекс предписывал эрлийцам оказывать помощь любому жителю Тайного Города, но врачеватели входили в Великий Дом Навь и иногда позволяли себе ставить семейные интересы выше общих.
Темный Двор славился сплоченностью рядов.
* * *
Безжизненный пейзаж, унылость которого не нарушалась тысячелетиями, мог убить чувство перспективы даже у слепого. Мраморное небо нависало над землей с такой тяжестью, что казалось, на недалекой линии горизонта они просто смыкаются друг с другом. И впечатление было недалеко от действительности. Поверхность, покрытую плотной черной пылью, слегка оживляли небольшие, бесцельно мигрирующие под порывами ветра дюны. Этот дикий, безжалостный ветер, дующий сразу со всех сторон достойно завершал угрюмый и безнадежный пейзаж Глубокого Бестиария — легендарной колыбели гиперборейской культуры, запретной зоны, в которой укрылись после разгрома последние войска Азаг-Тота.
Покрывающая землю черная пыль, несмотря на внешнее сходство, не была ни пылью, ни песком, скорее ее можно было назвать прахом. Плотным, тяжелым прахом, мрачным, но отнюдь не мертвым: растворенная в нем армия Великого Господина могла подняться в любой момент, воспрянуть из небытия и… Но, чтобы вступить в бой, гиперборейцам был необходим Золотой Корень. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы каплю экстракта каждому солдату, малюсенькую дозу, дающую колоссальные силы и возможности. Но Золотой Корень не рос в Глубоком Бестиарии.
Здесь вообще ничего не росло.
— Было странно ощущать себя пылью, — задумчиво произнес Элигор, глядя на переваливающиеся далеко внизу дюны.
Собеседники находились на открытой площадке одной из двадцати башен замка Кадаф, одинокого строения стоящего в самом центре Глубокого Бестиария. Единственного строения, которое Великий Господин сумел спрятать в этом убежище.
