Де Гир потянулся к телефону, но новый крик заставил его одернуть руку.
— Хваны!! Порталы хванов!!
Все бросились к окнам, и радостный рев окутал Бастион Лучников: в тыл гиперборейцам заходили маршалы хамелеоны в полной боевой выкладке.
* * *
Шесть иерархов Кадаф, собранные в одном месте, представляли собой грозную силу. Очень грозную. И любой планирующий операцию военачальник не мог себе позволить игнорировать их. Шесть иерархов Кадаф способны переломить ход любого сражения. Хотя бы ценой собственной жизни, но способны. Победа в древней войне против гиперборейцев была достигнута благодаря колоссальному численному перевесу нападавших, которое заставило Азаг-Тота рассредоточить своих лучших магов по всему фронту. Зато когда Великие Дома сдавили кольцо вокруг замка Кадаф и все иерархи оказались сконцентрированы в единый кулак, с ними ничего не смогли сделать. Ярость Великих Домов была высока, но возможные потери охладили ее, и обитатели Тайного Города позволили лучшим солдатам Азаг-Тота уйти в Глубокий Бестиарий.
Шесть иерархов Кадаф не боялись ничего, и отчаянная атака хванов должна была захлебнуться в крови, если бы…
— Развернуть задние шеренги! — Анабот бросился навстречу приближающимся врагам. — Элигор, выводи резерв!!
— Назад! — Золотые глаза Вероники вспыхнули звездами.
— Что?!
— Мы потеряем пехоту!
Краснокожий понял замысел ведьмы. Он резко выбросил вперед руку:
— Яна! Анабот! Прикройте нас! Не дайте прорваться хванам! На-Хаг, портал!!
Рогатый подскочил к магам Ордена:
— Врата, откройте врата!
— Куда?
— В зону Кадаф!
Рыцари переглянулись:
— Это измена…
* * *
Первую шеренгу мертвых демонов хваны просто смахнули с доски. Изящно и беспощадно. В отличие от мятежников де Гира маршалы хамелеоны не испытывали недостатка в магической энергии.
А еще они соскучились по настоящим сражениям.
А еще они считались одними из лучших бойцов Ордена.
И против стремительной атаки четырехруких у потрепанных демонов не было шансов. Несколько мгновений мертвые пытались защищаться, а затем…
…демоны дрогнули.
…хваны поднажали.
Но перед ними возникли два иерарха Кадаф. Женщина в черном, виртуозно вертящая шест, и огромная жаба, чей страшный язык безжалостно разрывал четырехруких. Два иерарха преградили дорогу маршалам хамелеонам, позволяя мертвым демонам опомниться и более или менее организованно отступить в открывшиеся врата.
Приободрившиеся Горностаи вышли из Бастиона, но их удар был бесполезен: твари Кадаф уходили, не принимая боя.
— Что они делают? — удивленно спросил Муба.
— Уходят, — хладнокровно ответил Нера. — Они не хотят драться. Они почему-то не хотят драться. — Он помолчал. — Нам не повезло.
На-Хагу не удалось заставить рыцарей сделать портал. Они предпочли смерть. И после того как разорванные чуды рухнули к его ногам, рогатый сосредоточился, прикрыл золотые глаза и быстро прочитал заклинание, открывающее тяжелые грузовые врата. На-Хаг потратил на их построение почти всю свою энергию, но другого выхода не было: второй подряд ошибки Элигор бы ему не простил.
Первыми ушли Вероника и краснокожий. За ними — мертвые демоны и Тощие Всадники, затем залетели Дурсон и остатки птиц Лэнга, затем сам На-Хаг и, наконец, продолжающие отбиваться от хванов Яна и Анабот.
Врата закрылись.
Гпава 9
Силы уходили. Последние капли шли на поддержание угасающей жизни, последние капли продлевали агонию, но и только. Ни на что большее их уже не хватало. Парадокс. Дурацкая шутка. С нуля возродить гиперборейскую империю, возродить философию Кадаф, оставить в дураках врагов и так бесславно закончить дни. Сделать все, к чему стремился, и медленно умирать в подмосковных лесах.
Дурацкая шутка!
— Великий, к вам опять этот, рыжий.
Азаг-Тот угрюмо посмотрел в тяжелое, нелюбимое лицо этой наложницы. Тупа, но исполнительна, главное — преданна. И ее лютая ненависть ко всему миру иногда поражала гиперборейца. Так может ненавидеть лишь глубоко несчастная женщина. Ей казалось, что она ухватила удачу за хвост, а вместо этого — постылая тягомотина совместности с презирающим ее мужчиной. Она взобралась на вершину, но ее душа сгорела далеко у подножия. Это нравилось Азаг-Тоту. Но вот кислое, стремительно стареющее лицо, со следами приближающейся базедовой болезни, действовало раздражающе.
— Пусть войдет, — с трудом прохрипел Великий Господин.
Говорить с каждым днем становилось все труднее и труднее.
— А я уже здесь, дорогой, здравствуй, здравствуй. — Коба осторожно пожал полумертвую руку вождя и спокойно развалился в соседнем кресле. — Ты, женщина, иди. Иди, женщина.
Наложница вопросительно посмотрела на Азаг-Тота, но тот лишь шевельнул пальцем. И страшная женщина вышла.
— Вижу, дорогой, что плохо, потому и не спрашиваю.
Рыжий принялся задумчиво набивать трубку. Еще одна ненавистная черта. Как и проклятый кавказский акцент. Когда сил было больше. Великий Господин мог себе позволить выдерживать табачный дым, но сейчас это было ужасным испытанием… И слушать неторопливую речь с кавказским акцентом… Акцент и трубка! Мерзавец!!
— Не кури, — едва слышно велел Азаг-Тот.
— Да, не спрашиваю, — повторил Коба, — хотя сам вижу, дорогой, что плохо. Умрешь ты скоро, да… А партия спрашивает: когда?
Облако ароматного дыма мягко окутало лысую голову вождя. Азаг-Тот закашлялся и снова, в который уже раз, с ненавистью восхитился этим невысоким грузином.
Слуги, рабы, новые иерархи, которых он создал, с радостным повизгиванием восприняли теорию ненависти. Они были хороши. Они были исполнительны, как эта… наложница. В последнее время вождь с трудом вспоминал имена. Они не боялись крови и лили ее с маниакальным энтузиазмом. Они без жалости истребляли всех: женщин, стариков, детей, всех, кто хотя бы на мгновение усомнился в правильности слов их господина, любого, кто осмелился гордо вскинуть голову или хотя бы поднять глаза. Их ненависть кипела так же, как когда-то у тех, первых иерархов, и не беда, что эти совсем не владели магией: для массовых убийств это не требовалось.
Но Коба…
Коба вновь и вновь поражал Великого Господина. Когда остальные иерархи жадно и заносчиво делили главные посты, он скромно согласился на мелкую, серую должность, на которой было невозможно выпятить свои заслуги. Когда остальные иерархи занимали шикарные особняки, закатывали грандиозные приемы и вешали на своих любовниц украденные драгоценности, он почти круглосуточно работал, незаметно и постепенно собирая в своих руках нити реального управления империей. Сейчас остальные иерархи продолжали говорить, а Коба уже начинал приказывать. И очень скоро напыщенным болтунам придется пожалеть о своей глупости.
