Закинув на плечо ремень сумки, она зашагала через зал ожидания с вогнутым полом из белой керамики, как будто действительно знала, куда идет, или у нее имеется какой-нибудь план, но понимая с каждым сделанным шагом, что не знает ничего.
Ее преследовал взгляд мягких голубых глаз.
– Будь ты проклят, – бросила она в пустоту, и мордастый русский бизнесмен в черном костюме из Гинзы фыркнул и поднял факс новостей, отгораживая от нее свой мир.
– Так я и говорю этой сучке: «Слушай, или ты убираешь со “Сладкой Джейн” эти оптоизоляторы и взломанные контейнеры, или я приклею твою задницу к переборке прокладочной пастой...»
Раздался взрыв хриплого женского смеха, и Марли подняла глаза от своего подноса с тарелочками с суси. Через два пустых стола от нее сидели три женщины. Их стол был заставлен банками пива и стопками стиролоновых подносов, измазанных коричневым соевым соусом. Одна из них громко рыгнула и сделала большой глоток из своей банки.
– И как она это восприняла, Рес?
Этот вопрос почему-то послужил толчком для еще одного, на сей раз более продолжительного взрыва хохота, и женщина, которая привлекла внимание Марли, опустила голову на руки и хохотала, пока у нее не затряслись плечи. Марли пусто глядела на это трио, раздумывая, кто же они такие. Смех утих, и первая выпрямилась, стирая с глаз слезы. Все трое были основательно пьяны, решила Марли, молоды и явно не неженки. Первая была худощавой, с резкими чертами лица, с которого над прямым тонким носом смотрели широко распахнутые серые глаза. Ее волосы совершенно невероятного оттенка серебра были подстрижены по-мальчишески коротко. На ней была просторная парусиновая жилетка или куртка без рукавов, вся покрытая оттопыривающимися карманами, заплатами и квадратиками липучки. Жилетка висела нараспашку, открывая – как было видно с того места, где сидела Марли – маленькую округлую грудь в, как ей показалось, бюстгальтере из тонких черно-розовых кружев. Двое других были старше и тяжелее. Мускулы их голых рук четко вырисовывались в лившемся будто ниоткуда свете кафетерия терминала.
Первая пожала плечами, под огромной жилеткой поднялись острые лопатки.
– А пошла она, – сказала она.
Вторая женщина снова расхохоталась, но не так искренне, как в первый раз, и сверилась с хронометром, приклепанным к широкому кожаному напульснику.
– Мне пора, – бросила она. – Сначала в Сион, потом восемь контейнеров с водорослью для шведов.
Отъехав вместе со стулом от стола, она встала, и Марли прочла вышитую через всю спину ее черной кожаной жилетки надпись:
О.ГРЕЙДИ – ВАДЗИМА
ЭДИТ С.
МЕЖОРБИТАЛЬНЫЕ
ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ
За ней встала и вторая, поддергивая пояс обвисших джинсов.
– Говорю тебе, Рес, если ты позволишь этой шалаве окоротить тебя на этих контейнерах, пострадает твоя репутация.
– Прошу прощения, – сказала Марли, борясь с дрожью в голосе.
– Ну? – Женщина в черной жилетке без улыбки смерила ее взглядом.
– Я видела надпись на вашей жилетке, «Эдит С.» Это корабль, я хочу сказать, это космический корабль?
– Космический корабль? – подняла густые брови вторая. – Ну конечно, золотко, настоящий могучий космический корабль!
– Это буксир, – буркнула женщина в черном и повернулась, чтобы уйти.
– Я хочу нанять вас, – в отчаянии проговорила Марли.
– Нанять меня? – Теперь все трое уставились на нее. Лица пусты и никаких улыбок. – Что это значит?
Марли порылась на дне черной брюссельской сумочки и вытащила полпачки новых иен, которые ей вернул агент из бюро путешествий после того, как взял оплату за услуги.
– Я дам вам вот это...
Девушка с короткими серебряными волосами негромко присвистнула. Женщины переглянулись, та, что была в черной жилетке, пожала плечами.
– Господи, – удивилась она. – И куда же ты собралась? На Марс?
Марли снова покопалась в сумочке, извлекла плотный квадратик синей обертки от пачки «галуаз» и протянула его женщине в черной жилетке. Та, развернув, прочла орбитальные координаты, записанные там зеленой шариковой ручкой Алена.
– Ну, за такие деньги туда заскочить недолго, – сказала она, – но мы с О.Грейди двигаем сейчас по расписанию в Сион 2300-ГМТ. Работа по контракту. Как насчет тебя, Рес?
Она протянула бумажку сидящей девушке, которая прочла ее, подняла глаза на Марли и спросила:
– Когда?
– Сейчас, – ответила Марли. – Прямо сейчас.
Девушка оттолкнулась от стола, ножки стула заскребли по керамической плитке. Жилетка распахнулась, открыла то, что Марли приняла за черно-розовое кружево, – сплошную татуировку, которая полностью покрывала ее левую грудь.
– Ты на борту, сестренка, наличные на стол.
– Что значит: отдай ей деньги сейчас, – пояснила О.Грейди.
– Я не хочу, чтобы кто-то знал, куда мы направляемся, – сказала Марли.
Вся троица снова рассмеялась.
– Ты попала в нужные руки, – сказала О.Грейди, а Рес улыбнулась.
24
Тарань!
Дождь начался, когда они снова повернули на восток в сторону бахромы окраин Муравейника и выжженного пояса промышленных зон. Вода падала плотной стеной, застилая трассу, пока Тернер не отыскал рычаг включения дворников. Руди не слишком заботился о состоянии щеток, так что Тернеру пришлось сбавить скорость. Вой турбины снизился до глухого рева. Тернер прижал ховер к обочине, юбка воздушной подушки шумно заскребла по шелухе драных шин.
– Что случилось?
– Ничего не вижу. Дворники проржавели.
Он нажал на клавишу включения фар, и с обеих сторон башни ховера вырвались четыре узких луча, чтобы потеряться в плотной серой пелене. Он покачал головой.
– А почему бы нам не остановиться?
– Мы слишком близко к Муравейнику. Тут все патрулируется вертолетами. Они без труда просканируют идентификационную панель на крыше и увидят, что у нас номера Огайо и шасси странной конфигурации. А нам это совсем ни к чему.
– И что мы будем-делать?
– Держаться обочины, пока я не смогу свернуть, чтобы подыскать какое-нибудь укрытие. Если удастся...
Он выровнял ховер, развернул его на месте, фары выхватили флюоресцентные оранжевые диагонали на вертикальном щите указатель поворота на заброшенную служебную дорогу. Он направил ховер к щиту. Оттопыривающаяся юбка подпрыгнула, ударившись о массивный блок бетонного ограждения трассы.
– Может, и сойдет, – сказал Тернер, когда они скользнули мимо щита.
Ховер едва протискивался по узкому проему между блоками ограждения шоссе, ветки кустарника скреблись в узкие боковые окна, цепляясь за стальные пластины по бокам башни.
