– Но вы угадали почти сразу, мистер Фрейзер! Как это возможно?
– Печальный опыт, сэр. Мне знакомы эти ваши слова, мне знаком этот благоговейный тон – “интересы благородной леди”. – Фрейзер оглядел мрачный парк, его изогнутые скамейки из тика и чугуна, заполненные мужчинами с расстегнутыми воротничками, женщинами, раскрасневшимися, обмахивающимися веерами, ордами вялых, одуревших от зловонного зноя городских детишек. – Все эти герцогини, графини – их роскошные усадьбы сгорели в смутные времена. А радикальные аристократки могут выпендриваться сколько угодно, но никто не назовет их на прежний манер “благородными леди” – разве что королеву или нашу так называемую королеву машин.
Инспектор осторожно переступил через маленький птичий трупик: посреди посыпанной гравием дорожки лежал, раскинув крылья и выставив сморщенные коготки, мертвый скворец. Через несколько ярдов им обоим пришлось замедлить шаг, чтобы проложить себе дорогу среди нескольких дюжин подобных трупов.
– Возможно, вам лучше будет начать с самого начала, сэр. С покойного мистера Радвика и той давней истории.
– Ладно. – Мэллори отер с лица пот и брезгливо взглянул на платок, испещренный крупицами копоти. – Я – доктор палеонтологии. Из чего следует, что я – преданный сторонник партии. Я родился в семье довольно скромного достатка и только благодаря радикалам смог защитить докторскую. С отличием. Я полностью поддерживаю правительство.
– Продолжайте, – кивнул Фрейзер.
– Два года я провел в Южной Америке, но это не было самостоятельной работой, руководил раскопками лорд Лаудон. Когда мне предложили возглавить собственную экспедицию, причем щедро финансируемую, я согласился без малейших колебаний. Как выяснилось позднее, то же самое – и по сходным причинам – сделал и несчастный Фрэнсис Радвик.
– Вы оба получили деньги от Комиссии по свободной торговле Королевского общества.
– Не только деньги, но и приказы, мистер Фрейзер. Я провел через американский фронтир пятнадцать человек. Разумеется, мы вели раскопки и мы сделали великое открытие. Но кроме того, мы провезли контрабандой оружие, чтобы помочь краснокожим сдерживать янки. Мы составили карты дорог от самой Канады, подробно занося на них характер ландшафта. Если когда-нибудь вспыхнет война между Британией и Америкой... – Мэллори запнулся. – Ну, в Америке и так уже идет самая настоящая война, не так ли? Мы поддерживаем южных конфедератов, хотя и не признаемся в этом публично.
– И вы даже не подозревали, что эта секретная деятельность чревата опасностями?
– Опасности? Конечно, всем нам грозили опасности. Но не дома, не в Англии... Когда убили Радвика, я был в Вайоминге; я ничего не знал о его смерти, пока не прочел заметку в канадской газете. Для меня это было настоящим потрясением. Я ожесточенно спорил с Радвиком в вопросах теории, и я знал, что он отправился на раскопки в Мексику, но понятия не имел, что нас объединяет общая тайна. Откуда мне было знать, что Радвик тайно работает на Комиссию; я знал только то, что он добился больших успехов. – Мэллори вздохнул. – Пожалуй, я даже ему завидовал. Он был чуть постарше меня и учился у самого Бакленда .
– Бакленда?
– Один из величайших умов в нашей области. Его уже нет на свете. Правду говоря, я не слишком хорошо знал Радвика. Он был малоприятным человеком, холодным и высокомерным. Лучше всего ему давались заморские раскопки, на хорошем расстоянии от добропорядочного общества. – Мэллори отер платком шею. – Когда я прочел о его смерти в каком-то притоне, меня это вовсе не удивило.
– Вы не знаете, был ли Радвик знаком с Адой Байрон?
– Нет, – удивился Мэллори, – ничего такого я не знаю. Мы с ним занимали в ученых кругах не слишком высокое положение, никак не на уровне леди Ады! Возможно, они были представлены, но если бы она ему благоволила, я бы об этом услышал.
– Вы назвали его блестящим.
– Блестящий полевой работник, а не в светском смысле.
– Похоже, мистер Олифант полагает, – сменил тему Фрейзер, – что Радвика убили техасцы...
– Я знать не знаю ни о каких техасцах, – раздраженно оборвал его Мэллори. – Да и кто там что знает о том Техасе? Какая-то богом забытая страна! Если техасцы и вправду убили несчастного Радвика, то королевскому флоту следует в порядке возмездия обстрелять их порты или что еще в этом роде. – Он покачал головой. Все это грязное дело, которое когда-то казалось столь дерзким и изобретательным, теперь представлялось чем-то подлым и бесславным, на уровне мелкого жульничества. – Дураки мы были, что связались с этой Комиссией, – что Радвик, что я. Горстка богатых лордов плетет себе тайные интриги, чтобы поизводить янки. А эти янки, их республики и без того рвут друг другу глотку из-за рабства, или местного самоуправления, или еще какой чертовой дури! Лордам игрушки, Радвик погиб, когда мог бы жить себе да жить и откапывать новые чудеса. Вспоминать стыдно!
– Некоторые скажут, что это был ваш патриотический долг. Что вы боролись за интересы Англии.
– Так или не так, – вздохнул Мэллори, – но знали бы вы, какое это облегчение, говорить обо всем этом открыто после долгого молчания.
Мэллори чувствовал, что его рассказ не произвел на Фрейзера особого впечатления. Скорее всего, для инспектора Особого отдела это была старая, навязшая на зубах история, а может – крошечный фрагмент злодеяний куда более мрачных и серьезных. Как бы там ни было, Фрейзер не стал вдаваться в политику, сосредоточив все свое внимание на подробностях сугубо криминального свойства.
– Расскажите мне о первом нападении на вас.
– Это произошло на дерби. Я увидел, как некая дама с вуалью в наемном экипаже подвергается самому грубому и неподобающему обращению со стороны своих спутников, мужчины и женщины, каковых я счел за преступников; позднее выяснилось, что имя этой женщины Флоренс Рассел Бартлетт – как вам, скорее всего, уже известно.
– Да. Мы весьма активно разыскиваем эту миссис Бартлетт.
– Мне не удалось идентифицировать ее напарника. Но я вроде бы краем уха слышал его имя: Свинг. Или капитан Свинг.
Брови Фрейзера чуть приподнялись.
– Вы сказали об этом мистеру Олифанту?
– Нет. – Мэллори чувствовал, что идет по тонкому льду.
Фрейзер задумался.
– Может, оно и к лучшему, – сказал он в конце концов. – У мистера Олифанта иногда разыгрывается фантазия, а “капитан Свинг” весьма популярен в среде заговорщиков. Мифическая личность, вроде Неда Лудда – “генерала Лудда”. Когда-то банды Свинга были, так сказать, сельскими луддитами. Мелкие вредители – сено поджигали и все такое прочее. Но в смутные времена они совсем распоясались, перебили уйму дворян, пожгли дотла их усадьбы.
– Понятно, – кивнул Мэллори. – Так вы что, думаете, этот малый луддит?
– Луддитов больше нет. – В голосе Фрейзера звучала легкая насмешка. – Они вымерли, как ваши динозавры. Я скорее подозреваю, что это какой-то зловредный любитель старины. У нас есть его описание, есть собственные методы – когда мы его возьмем, непременно поинтересуемся, с чего бы это такой странный псевдоним.
