Книга Схизматрица, страница 81. Автор книги Брюс Стерлинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Схизматрица»

Cтраница 81

Победная поступь науки перешла в безрассудный, стихийный бег. Механисты и шейперы превратились в некое подобие двух противостоящих армий, чей рядовой состав, рассеянный в болотах и джунглях, перестал обращать внимание на приказы одряхлевших своих генералов. Новые философии — постгуманизм, дзен-серотонин, галактизм — стали сигнальными кострами для заблудившихся. Философии дезертиров… Костер Линдсея светил ярко и привлек своим светом многих. Они назвали свою группировку лигой Жизнелюбивых.

По своей силе лиги Царицына Кластера были сравнимы с группировками. Лиги образовывали теневое правительство ЦК, моральную параллель отвлеченного, формального правления Совета управляющих. Элита лиг действовала за сценой, подражая своему идеалу, Уэллспрингу, и состязаясь в изощренности легенд. Форма и содержание власти были деликатно разъединены. Арбитры Полиуглеродной лиги, лиги Жизнелюбивых или Зеленой камарильи одним вскользь брошенным намеком либо движением брови могли творить чудеса.

Дошло до того, что группы, замыслившие перебежать в ЦК, прежде чем официально просить политического убежища, консультировались с лигами. Обычно эти дела относились к епархии Уэллспринга.

Однако в настоящий момент Уэллспринг отсутствовал — уехал набирать рекрутов. Линдсей, будучи знаком с существом дела, согласился встретиться с представителем откалывающейся группы на нейтральной территории Дембовской.

Свита состояла из его первого заместителя Гомеса, трех аспирантов и дипломатического наблюдателя от Совета управляющих.

Дембовская изменилась. Высадившись и направляясь к таможне среди редкой толпы пассажиров лайнера, Линдсей был поражен теплом. Воздух был нагрет до температуры тела и едва заметно пах кожей Кицунэ. Запах принес с собою воспоминания. На лице Линдсея блуждала меланхолическая улыбка. Воспоминания были дряхлы, не тверже бумаги, — еще бы, восемьдесят пять лет прошло. Казалось, что вовсе и не с ним, Линдсеем, все это происходило.

Линдсеевы жизнелюбивые получали багаж. Два аспиранта-механиста наговаривали в нагубные микрофоны свои первые впечатления. Прочие пассажиры ожидали у таможенных кабин.

К их группе приблизились двое встречающих. Линдсей шагнул вперед:

— Полиция гарема?

— Стенорожденные, — сказал первый, мужчина. Он был одет в тонкое кимоно без рукавов, голые руки его были покрыты татуировками, удостоверяющими полномочия. Лицо его казалось знакомым. Присмотревшись, Линдсей узнал потомка Майкла Карнассуса. Переведя взгляд на даму, он увидел юную Кицунэ. Волосы острижены, на смуглые руки нанесены белой тушью знаки отличия.

— Полковник Мартин Дембовский, — представился мужчина. — Моя стеносестра, капитан Мурасаки Дембовская.

— Канцлер Линдсей. А это — члены лиги: Абеляр Гомес, Джейн Мюррей, Глен Сцилард, Колин Сцилард, Эмма Мейер и унтер-секретарь Фидель Накамура, дипломатический наблюдатель.

Цикады по очереди поклонились.

— Надеюсь, силы ваши не подорваны переменой бактерий, проведенной на борту корабля, — сказала Мурасаки. Говорила она голосом Кицунэ.

— Только незначительные неудобства.

— Мы вынуждены весьма тщательно заботиться о кожных бактериях стеноматери, — объяснил полковник. — Такие значительные площади… Надеюсь, вы понимаете.

— Не могли бы вы представить точные цифры? — с механистской дотошностью и жадностью до точных данных спросил один из братьев Сцилардов. — Данные, имеющиеся в Царицыном Кластере, довольно расплывчаты.

— По последним данным, стеномать весит четыреста тысяч восемьсот двенадцать тонн, — с гордостью ответил полковник. — Желаете о чем-либо заявить таможенникам? Нет? Тогда следуйте за мной.

Проследовав за дембовскианином в спецзал, они оставили там багаж и получили стерильные гостевые кимоно. Затем все босиком поплыли по первому пассажу Дембовской.

И пол, и стены, и потолки пещерного комплекса беспошлинных магазинов были покрыты живой плотью. Цикады плыли вперед, боязливо, едва-едва касаясь упругой кожи пальцами ног и со скрытой тоской поглядывая в сторону магазинов, безопасных островков металла и камня. Линдсей, загодя вышколивший своих подопечных, втайне гордился сдержанностью их реакции.

Но даже и он, войдя в первый из длинных туннелей, почувствовал позывы к тошноте. Округлая пищеводообразная конструкция отнюдь не способствовала внутреннему спокойствию. Партия погрузилась в открытые сани, движимые перистальтическими толчками мускулатуры пола.

Скользкая стена через равные промежутки была оборудована сфинктерными клапанами для ввода предварительно переваренной кашки. Мягко и ненавязчиво светили полупрозрачные пузыри, наполненные чем-то флюоресцирующим. Гомес, сидевший рядом с Линдсеем, напряженно изучал местную архитектуру. Внимание его было обострено с помощью препарата, известного у цикад как «Зеленый экстаз».

— Они дошли до крайности, — негромко сказал Гомес. — Да может ли такое обладать еще и личностью? Чтобы управиться со всем этим мясом, нужен мозжечок не меньше полутонны. — Глаза его сузились. — Воображаю, как оно должно себя чувствовать.

Клонированный потомок Карнассуса, помещавшийся в переднем отделении саней, тронул пульт управления. Плоть влажно расступилась, и сани понеслись вниз, в широкую, с многорядным движением шахту, прерывавшуюся время от времени просторными площадями и жилыми районами.

Мимо проносились конторы и магазины, встроенные во вздутия смуглой, атласной кожи. Повсюду было жарко, пахло надушенным телом. Интимность в промышленном масштабе… Людей попадалось не так уж много — в основном дети, разгуливающие голышом.

Сани резко остановились; группа высадилась на покрытую пушком площадку. Сани скользнули по направляющим назад, и Гомес слегка толкнул локтем Линдсея:

— Смотрите, канцлер: стены имеют уши!

Стены и вправду имели уши. И глаза.

На этом этаже воздух был какой-то другой. Аромат духов здесь просто опьянял. Гомес внезапно почувствовал, как тяжелеют веки, а братья Сциларды, носившие, среди прочего, ленточные наголовники-камеры, сняли их, чтобы промокнуть пот. Джейн Мюррей и Эмма Мейер стали подозрительно озираться. Линдсей вдруг понял, в чем дело: феромоны. Архитектура сексуально возбудилась.

Группа проследовала по низкогравитационной пешеходной дорожке. Ее толстая, упругая кожа была сплошь испещрена огромными нескончаемыми завитками папиллярных линий. Потолок же — для передвижения нa руках — был покрыт колеблющимся ковром из черных блестящих волос.

Очевидно, данный уровень был местной достопримечательностью: здесь от зданий были оставлены лишь каркасы, служащие плоти, как решетки — плющу. Пышная органика облепила их со всех сторон, мягко, женственно скругляя прямые эвклидовы углы каркасов. Конструкции, выраставшие из пола, изгибались, словно шеи лебедей, арками врастая в глянцевитый потолок. Стены домов покрывали ямочки и впадины, влажно-розовые сфинктеры дверей плавно переходили в кожу стен, покрытую нежным, еле заметным пушком.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация