— Я расстаюсь с вами, потому что должен идти, — спокойно сказал он. — Но оставляю вас в очаровательном Штутгарте. Надеюсь, что вы с пользой проведете здесь время. — Поль нажал на клавишу еще раз, забрался внутрь и обхватил колени руками. — До встречи в Праге, Майа.
— Аurevoir, Поль! — Она помахала ему, и дверь закрылась с жестким пневматическим хлопком.
Капсула исчезла, ее место тут же заняла другая.
Майа провела в Штутгарте три мучительных дня, бродя, точно призрак, по его площадям, похожим на пчелиные соты, заходя в непривычно либеральные городские аптеки. Она возвращалась в Прагу вечерним поездом; погрузилась в спальное кресло и ехала в полной тишине и уединении. Как приятно было вновь почувствовать себя в знакомой обстановке мчащегося поезда. Ее била дрожь от внутреннего возбуждения и пережитого культурного шока. Она даже не могла как следует поесть. С каждым часом ее все глубже затягивала новая реальность, для которой обычные телесные понятия, такие как «голод» или «усталость», с трудом поддавались описанию.
Она задремала, но переводчик, по-прежнему находившийся у нее в ухе, стал ей что-то напевать. Сначала очень тихо и нежно, словно мелодия летела издалека. Но потом звучание усилилось. Майа не знала, как действует испорченный аппарат, и не удивилась, когда он издал четкий кашляющий звук и обратился к ней:
— Привет, пользователь Майа.
— Привет, — удивленно откликнулась она.
— Это интерактивное послание для вас от Энтерпрайзерс из Базеля. Мы изобретатели и производители этой трансляционной сети. Вы нас поняли? Ответьте, пожалуйста, и скажите: «Да, я вас поняла» — на вашем родном языке.
— Да, я вас поняла, — ответила Майа по-английски.
Она оглядела вагон. Она громко говорила с пустотой, но, кажется, никто не удивлялся. Пассажиры догадались, что она пользуется мобильным аппаратом Сети.
— Пользователь Майа, это ожерелье на цепочке находится в вашем распоряжении уже две недели. Вы ознакомились с ее функциональным устройством на честине, английском, итальянском, немецком и французском языках. Мы надеемся, что вы считаете все трансляционные услуги точными и оперативными.
— Да, это так.
— Вы обратили внимание на ювелирную отделку вашего ожерелья? Было бы так просто нанизать дешевые бусины из меди и силикона, но мы предпочли классический стиль и выбрали настоящие драгоценные камни. Мы в Энтерпрайзерс гордимся нашим традиционным европейским качеством. Вы пользуетесь нашим изделием, и это доказывает, что вы утонченная женщина с хорошим вкусом. В наши дни любая компания-однодневка способна снабдить туриста автоматическим переводчиком. Мы в Энтерпрайзерс создали библиотеку современных европейских языков и включили туда часто употребляемые лексиконы современного сленга и арго. Мы постоянно предоставляем пользователям материалы нашего фонда. Уровень наших лингвистических услуг чрезвычайно высок.
— И я так думаю.
— Если вы согласны с тем, что наше ожерелье соответствует вашим личным запросам, то мы рассчитываем на вознаграждение наших усилий. Мы даже настаиваем на этом. Не кажется ли вам, что это честно и справедливо, пользователь Майа?
— Я не вполне понимаю, чего вы хотите от меня?
— Если вы отправите нам семьсот марок, мы снабдим вас новейшими словарными материалами. Мы также зарегистрируем вас в нашей компании, предоставим дополнительные услуги и ответим на все ваши вопросы.
— Конечно, как только у меня появится столь крупная сумма, я непременно вышлю вам деньги.
— Мы чувствуем, что назначили достойную цену и вправе получить от вас указанную сумму, пользователь Майа. Наш бизнес основан на взаимном доверии. Мы знаем, что вы нам доверяете. Доверяете вашему прибору в вашем правом ухе, этой очень тонкой мембране для личного пользования. Мы уверены, что взаимное уважение станет залогом длительных отношений. Наш сетевой адрес действителен в любой точке земного шара, мы принимаем наличность. Ждем вашего ответа и надеемся его вскоре получить.
В полночь она возвратилась в Прагу, возбужденная обилием впечатлений, с ноющими от усталости ногами. Прага была прекрасна. Такой надежный сказочный и в то же время реальный, поразительный древний город. Бартоломейская улица показалась ей очень милой. А дома, и особенно ее дом, — уютными. Она немного помедлила у двери Эмиля, потом поднялась по лестнице и постучала в квартиру пани Нажадовой.
— Кто там? — Пани Нажадова открыла дверь и внимательно оглядела Майю с головы до пят. — Что он с вами сделал?
— Каждый месяц бывают дни, когда женщине нужно побыть одной. А он этого не понимает.
— Ох уж этот отвратительный, безмозглый хам. Как это на него похоже! Входите. Я смотрю телевизор. — Пани Нажадова усадила ее на диван. Дала ей одеяло, грелку и приготовила кофе. Затем сама уселась в кресло-качалку и склонилась над ноутбуком, пока по телевизору громко говорили что-то на честине.
В комнате пани Нажадовой было тесно от плетеных корзиночек, вазочек, бутылок, пасхальных яиц и других безделушек. В синей стеклянной вазе стоял букет садовых лилий. А на стенах висело множество фотографий покойного пана Нажада, крупного, полного улыбчивого мужчины. Судя по этим снимкам — лыжника и заядлого рыболова. Посмотрев на его спортивную экипировку, Майа поняла, что он скончался по меньшей мере лет двадцать тому назад.
Она отвела взгляд от фотографий и почувствовала пронзительную боль и жалость ко всем женщинам в мире, прожившим с мужьями долгие годы и преданно любившим их все это время. Теперь они остались одни — и настоящие вдовы, и виртуальные вдовы, и мечтавшие овдоветь, и уже овдовевшие. Можно пережить свою сексуальную жизнь, но в памяти она останется навсегда, как навсегда остается детство.
Золотая птица Майи зазвенела у нее на груди. Она начала вызванивать время тонким, пронзительным, тревожным звуком, по-видимому подчиняясь музыкальному такту и намекая на неоплаченное количество минут и часов. Майа снова засунула птицу в ухо, и та принялась переводить телепередачу.
— На самом деле это свойство онтологического чистилища, — проговорил телевизор. Она узнала Аквината, пса, выступавшего в немецком ток-шоу. Речь собаки переводилась на честину. — То, что я называю своим разумом, связано с тремя мирами. У них его истоки. Это мир моих собственных собачьих познаний. Мир виртуального разума Сети вне пределов моего восприятия. И мир внутренней проводки, которую вживили в мой собачий мозг, с программой человеческого языка. Что же дал мне этот тройственный разум, где я нахожусь и где расположено мое истинное «я»? Являюсь ли я приложением к компьютеру или я собака с кибернетическим подсознанием? Более того, какая часть моих так называемых «мыслей» действительно выражается с помощью языка?
— Я полагаю, что подобная проблема характерна для любого ведущего ток-шоу, — согласился с ним гость.
— У меня отличные познавательные способности. Например, я могу решать математические задачи практически любого уровня сложности. Однако мой собачий мозг почти не знает цифр. Я решаю эти задачи, не понимая их.
