— Губернатор, если бы вы рассказали об этом раньше, я думаю, мы могли бы прийти к пониманию.
— Какого черта я стал бы что-то сообщать тебе? У тебя нет никакого поста! Тебя невозможно принимать в расчет! Ты — политический кошмар, игрок без истории и без власти! Если бы не ты, все было бы удачно! Авиабаза была бы моей. Лаборатория была бы моей. И все было бы мирно и тихо.
Кевин появился на пороге Лаборатории. На нем был полицейский мундир.
— Один момент, губернатор, — сказал Оскар. Он закрыл трубку рукой. — Кевин, как ты меня отыскал?
— В телефонах есть жучки с указателем местоположения.
Оскар покрепче зажал трубку в кулаке.
— Ты никогда не сообщал мне об этом.
— Тебе не надо знать о таких вещах. — Кевин нахмурился. — Оскар, слушай! Нам надо скорее в пресс-центр. Президент Соединенных Штатов находится на линии.
— Ого! — Оскар отнял руку от телефона. — Извините меня, губернатор. Я не могу продолжить наш разговор — я должен говорить по телефону с Президентом.
— Ну и дела! — возопил Хью. — Сегодня что, все не спят?
— До свидания, губернатор. Я очень ценю ваш звонок.
— Подожди! Подожди. Прежде чем ты совершишь какую-нибудь глупость, я хочу, чтобы ты знал, что ты можешь приехать и поговорить со мной. Прежде, чем все выйдет из-под контроля… В следующий раз давай сначала переговорим.
— Хорошо знать, что у нас есть такая возможность, ваше превосходительство.
— Детка, слушай! Последнее: как губернатор штата Луизиана, я всячески поддерживаю генетические отрасли промышленности. Для меня не существует никаких проблем, связанных с твоим происхождением!
Оскар повесил трубку. Нервы гудели, как дребезжащий электрический трансформатор. Глаза горели, окружавшие голые стены давили на него. Он хлопнул Кевина по плечу.
— Как твои ноги, Кевин?
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— У меня кружится голова.
Он фыркнул. Сердце стучало как автомат.
— Должно быть, аллергия, — сказал Кевин. — Все, кто работает в Хотзоне, зарабатывают аллергию. Профессиональная болезнь.
Слова Кевина доносились издалека, будто их разделяли световые годы.
— Угу, почему ты говоришь об этом, Кевин?
— Знать о профессиональном риске — первый шаг к тому, чтобы стать профессионалом в деле обеспечения безопасности.
Состояние Оскара не походило на аллергию. Скорее на сотрясение мозга. Возможно, это был побочный эффект парализующего газа. А может быть, начало тяжелого гриппа. Ему было плохо. Очень плохо. Он спрашивал себя, сможет ли все это пережить. Его сердце внезапно сорвало удар и начало биться, будто пойманная моль. Он споткнулся и чуть не упал.
— Я думаю, мне нужен врач.
— Несомненно, парень, позже. Сразу же, как только ты поговоришь с Президентом.
Оскар сморгнул. Глаза щипало, они слезились.
— Я не могу даже видеть.
— Выпей какой-нибудь антигистамин. Слушай, мужик, ты не можешь свалиться прямо сейчас, потому что это — Президент. Улавливаешь? Это большая игра. Если ты не сможешь успокоить его по поводу того, что произошло на реке Сабин, со мной все кончено. Я буду белым террористом, точь-в-точь как мой отец. И с тобой тоже будет кончено, и с доктором Пеннингер, вы оба будете жариться на огне. Ты понял? Ты должен уладить это!
— Верно, — сказал Оскар, выпрямляя спину. Кевин был абсолютно прав. Это ключевой момент в его карьере. Президент ждет его для разговора. Промах недопустим. А тут еще мерцательная аритмия.
Кевин провел его через тамбур Хотзоны. Затем по телефону, оплетенному клубком проводов, вызвал такси. Прибыл целый флот из двенадцати пустых машин. Кевин выбрал одну и направился к пресс-центру вверх на лифте.
Кевин ввел его в зеленую комнату, где Оскар опустил голову в раковину. Он разваливался на части. В горле и груди свербило. Руки онемели. Он весь покрылся гусиной кожей. Но поток холодной воды, льющейся на затылок, слегка взбодрил его.
— Есть расческа? — спросил Оскар.
— Тебе не нужна расческа, — ответил Кевин, — президентский звонок идет через головной шлем.
— Через что? — сказал Оскар. — Виртуальная реальность? Ты шутишь! Эта штука никогда не работала.
— Во всех федеральных лабораториях были установки VR. Остались от какого-то широкополосного проекта тысячелетней давности. Такие же есть в Белом доме.
— И ты действительно знаешь, как управлять этой штуковиной?
— Черт, нет! Мне пришлось прочесать пол-Лаборатории, чтобы найти хоть кого-то, кто бы смог ее включить. Теперь там сидит целая толпа народу. Они все знают, что звонит президент.
Оскар посмотрел на себя в зеркало, пытаясь успокоить дыхание и немного сбить пульс. Потом вошел в студию, где ему натянули на голову каску, похожую на шлем для глубоководного плавания.
Президент наслаждался прогулкой через янтарные волны у подножия великолепных Скалистых гор в штате Колорадо. Оскар после некоторого замешательства понял, что это фон одного из рекламных роликов Президента. Очевидно, это был лучший виртуальный фон, который новый персонал Белого дома мог обеспечить для звонка.
Леонард Два Пера представлял собой разительный контраст многим поколениям красивых американских политических деятелей. У президента были огромные плоские скулы, большой нос, узкий, плотно сжатый рот. Длинные черные и седые волосы струились ниже плеч. Настороженные глаза казались широко расставленными, как у рыбы-молота.
— Мистер Вальпараисо? — обратился к нему Президент.
— Да. Добрый вечер, господин Президент.
Президент молча, пристально глядел на него. В глубине его зрачков Оскар увидел собственное отражение.
— Как ситуация в Лаборатории? Вы и директор, доктор Пеннингер, находитесь в безопасности?
— Пока все хорошо, сэр. Мы запечатали купол. На нас было совершено серьезное сетевое нападение, в результате чего оказалась разрушенной вся бухгалтерия, обрезано большинство телефонных и компьютерных линий. У нас есть проблемы с группой недо вольных, занимающих одно из зданий. Но ситуация на данный момент, кажется, стабилизировалась.
Президент какое-то время размышлял. Он поверил тому, что рассказал Оскар. Но это его не обрадовало.
— Я хотел бы еще кое-что знать, молодой человек. Во что вы втянули меня? Почему потребовалась французская субмарина и три сотни креольских партизан, чтобы похитить вас и какого-то невролога?
— Губернатор Хьюгелет хотел нас видеть. У него есть планы заполучить эту Лабораторию, господин Президент. У него много свободных рабочих рук, больше, чем он может занять.
— Ну, он не может завладеть Лабораторией.
