Санджай призадумался надолго. С высоких веток падал мокрый снег.
– Что за прекрасную охоту нашел ты для меня в Америке! – промолвил он наконец. – Глянь только, какая большая голова у этого великолепного зверя!… Как это называется?
– Рога.
– Рога, верно. Фантастические рога. Прекрасный выйдет трофей для моего охотничьего клуба в Утакамунде.
– Оставь голову в покое, Санджай. Ни один таксидермист не станет прикасаться к его мозгам.
На поляну выбрели, спотыкаясь и не отходя друг от друга, ещё шестеро лосей. Грязные, неуклюжие звери терлись друг о друга боками, будто находя утешение в прикосновениях. Слюнявые морды их склонились к земле, будто лоси пытались идти по следу.
Тони спустил курок. Промахнуться с такого расстояния было трудно. Рухнула в траву и забилась лосиха. Стадо от грохота впало в панику, но звери не видели, куда бежать, – только спотыкались, проламываясь через кусты, и царапали бока.
Санджай уверенно вскинул к плечу тяжелый «винчестер». Винтовка грохотала снова и снова, лось за лосем оседали, взбрыкнув, на задние ноги и падали. Когда нуля попадает в основание шеи, лось падает, словно под ножом гильотины. Санджай был отличным стрелком.
Последний уцелевший лось ломанулся в подлесок. Проследить его движение было нетрудно. Заключительным выстрелом Санджай уложил увечную самку и похлопал Тони по плечу.
– Не волнуйся. Я понимаю, да. С этой бедой я помогу тебе справиться.
– Только побыстрее, Санджай. И без трепотни. Санджай согласно мотнул чеканным подбородком.
– Возьмём моих лучших парней! И твои лучшие винтовки.
ГЛАВА 8
Вашингтон – штат Колорадо, февраль 2002 года
Со спутниками-шпионами у БКПКИ отношения складывались тяжело. Орбитальная группировка представляла собой инфраструктуру, критически и неотъемлемо важную для национальной безопасности. А «чёрный» бюджет у ее программ был такой, что желающие примазаться выстраивались в очередь.
Крошечное бюро находилось не в том положении, чтобы требовать себе королевские регалии орбитального шпионства. Как цинично заметил Тони Кэрью, скорей всего БКПКИ будет уготована роль козла отпущения.
И всё же с приземлённой, технической точки зрения спутник КН-13 был сломан. Очевидно было, что следует найти достаточно талантливого инженера и починить аппарат, потому что до сих пор это никому не удалось. Если КН-13 выйдет из строя, это будет катастрофа – экономическая, техническая, производственная и военная. Ван полагал, что предотвращать катастрофы в некотором роде его долг. А на что он ещё годен? За что ему деньги платят? Что он ещё делает в Вашингтоне?
Ван знал, что на повестке дня бюро стоит множество насущных проблем. То были серьёзные политические задачи, неизбежно встающие при любых реформах в области компьютерной безопасности: как распределить логотипы сертификатов безопасности, как установить базовые стандарты этой самой безопасности, как разумно поделить расходы на соответствие нормам, как справиться с устрашающе нелегкой задачей онлайнового выпуска патчей, как ценить опасность потенциальных ошибок и уязвимостей, каково обнаружить, что некоторые ошибки исправлять будет слишком дорого… Список продолжался до бесконечности. Общее у этих проблем было, в принципе, только одно: их не могли разрешить ни программисты, ни инженеры. Решить их можно было только путем долгих, честных переговоров между полностью информированными заинтересованными сторонами. Поэтому для их решения практически ничего не делалось.
Ситуация ставила с ног на голову дедовские принципы инженерной работы – в особенности жгучую потребность держаться гаек и шестерёнок.
Из гаек и шестерёнок был сделан КН-13. Ван решил, что здесь сможет показать себя.
Он понимал, что чинить спутник-шпион – занятие рискованное. Рассуждая практически, как может один профессор компьютерных наук подлатать захворавший многомиллиардодолларовый сателлит? Но Ван понимал и то, что занятие сие ни в коем случае не безнадежное. В жизни такое происходит порой. Вот например: Ричард Фейнман был всего лишь физиком. Но Фейнман уронил обрезок резинового уплотнителя в стакан ледяной воды и показал всему миру в прямом эфире, как может взорваться шаттл.
Если Ван каким-то образом разрешит… надцатимиллиардную задачку Хикока, то покажет, что он, Дерек Вандевеер, – специалист высшего класса. Уровня Ричарда Фейнмана.
Ван многим пожертвовал ради своего поста в бюро. Он лишился домашнего уюта, семейной жизни, гражданской карьеры, спокойной совести и уймы денег. Теперь Ван желал получить отдачу от жертвоприношений. Он хотел совершить подвиг.
КН-13 был, вероятно, величайшей и самой секретной штуковиной в американских арсеналах. Если Ван сумеет отыскать лопнувший на спутнике уплотнитель, он вернёт стране способность вести орбитальные съемки в любой точке планеты, в видимом и тепловом спектре, в любое время, с разрешением в три дюйма на точку. Это было важно.
Ван поставил вопрос перед Джебом, стараясь не выдать, какой совет дал ему Тони. Джеб мгновенно оценил возможные последствия. Да, БКПКИ заработает немалый престиж, если сумеет перемудрить ВВС, ВКС, НОР, НАСА и толпу федеральных подрядчиков, которые работали над строительством спутников со времен фон Брауна. Рядом с ними работники БКПКИ покажутся гениями. На конгрессменов это произведёт впечатление. С другой стороны, впереди маячила пугающая перспектива зарваться и попасть в козлы отпущения.
Джеб, в свою очередь, обсудил вопрос с давними приятелями по работе из DAPRA и бюро спецпроектов министерства обороны.
Возник план действий – стратегия брандмауэра. Джеб защищал БКПКИ, выдвинув Вана из рядов организации. Для работы над спутниковыми системами он «одолжил» Вана новообразованному Бюро преобразования архитектуры связи, совместному детищу Управления информационного обеспечения Минобороны и помощника министра обороны по делам командования, управления, связи и разведки.
Работать в Бюро преобразования архитектуры связи было очень просто, потому что такого бюро не существовало в природе. Оно представляло собою лишь пустую клеточку в одном из претенциозных планов Дональда Рамсфельда по реорганизации министерства обороны. А Рамсфельда боялись даже НРО и АНБ. Когда-то Рамсфельд был руководителем группы футурологов корпорации РЭНД. У него был ужасающий талант задавать простые, ошеломительные вопросы, задать которые до тех пор никому не приходило в голову.
Вопросы кибервойны Рамсфельда, похоже, интересовали. Всякий раз, как они всплывали на совещаниях в АНБ, Рамсфельд живо включался в обсуждение. Мечта Тома Риджа – Агентство внутренней безопасности – буксовала на все четыре колеса, но перспективы министерства обороны под водительством Рамсфельда обнадёживали. Для БКПКИ министр был в кабинете Буша персоной, максимально приближённой к понятию «покровитель».
Так что Джеб, подобно многим политиканам при нынешней администрации, взялся учить рамсфельдовский жаргон. В обмен на разрешение Вану повозиться со спутником КН-13 Джеб объявил, что «Гренделю», его «пилотному проекту», требуется «передача в рамках делегации ответственному органу для структурной перестройки». Ныть и жаловаться на несправедливость Вану тоже не полагалось. Вместо этого Джеб посоветовал ему «отказаться от сверхконтроля» и «расширить кадровое поле».
