Мощный взрыв «шаровой молнии» произошел прямо напротив лаборатории, перемешав мертвых охранников, мебель, уцелевшие после визита Сантьяги лабораторные приборы и чудом не затронув полулежавшего в кресле Монастырева.
Третий этаж здания был целиком отдан под административные кабинеты: прозрачные офисные перегородки, письменные столы, жалюзи на окнах. Поняв, что «стим» здесь не найти, Ктулху пробил в коридоре очередную дыру и провалился на следующий уровень.
– Азаг-Тот идет! – Древний боевой клич гиперборейцев раскатисто прокатился по разгромленному зданию.
В коридоре выросли две мужские фигуры.
– Судя по всему, главным в лаборатории был он! – Милана остановилась перед полулежащим в кресле челом.
– Он единственный, кто был без оружия, – подтвердила одна из дружинниц.
– И единственный, кто не воевал с нами. – Воевода сняла с груди чела идентификационную карточку и прочитала: – Монастырев Геннадий Прокопьевич, директор департамента изысканий.
– Остальные защищали его, – решила дружинница.
Милана задумчиво опустила карточку в карман и положила ладонь на лоб Монастырева:
– Без сознания.
– Видимо, задело «шаровой молнией».
– Так и есть. Он в коме.
– Воевода! – в лабораторию заглянула Воляна. – Мы нашли склад готовой продукции!
«Стим»!
– Там рыцари!!
Милана громко выругалась и шагнула к дверям:
– Немедленно переправьте Монастырева в Зеленый Дом! Воляна, показывай, где чуды!
– Наркотики? – Франц удивленно оглядел склад готовой продукции «ЦентрМедПереработки». – При чем здесь наркотики?
Командоры войны сноровисто шарили по полкам, вскрывая коробки и быстро изучая их содержимое.
– Здесь ЛСД!
– Ампулы с морфием!
– Какая-то непонятная дрянь!
– Наркотики? При чем здесь наркотики? – Де Гир задумчиво подошел к полке и взял в руки одну ампулу из вскрытой упаковки.
В его голове медленно складывалась картинка происходящего.
– Проверены все запасы Золотого Корня в Тайном Городе?
– Да.
– И у всех все в порядке?
– Да.
– Вероника Пономарева была наркоманкой?
Бамбарда развел руки:
– Мы не располагаем…
– Люды устроили перестрелку с торговцами наркотиками на Покрышкина, а затем пришли сюда, на фабрику по их производству… – Франц разломил ампулу и понюхал бесцветную жидкость. – Будь я проклят, это же Золотой Корень!
– Давно не виделись, погонщик!
– Сантьяга?! – В золотых глазах иерарха Кадаф вспыхнула дикая ненависть. – Я надеялся, что ты уже сдох!
– Об этом мечтают многие, – рассмеялся комиссар, небрежно отбрасывая в сторону автомат. Кортес сделал маленький шаг вперед. – Вряд ли мои слова станут сюрпризом, надсмотрщик, но ваше появление в Тайном Городе нежелательно. Мне поручено принять меры.
Вероника, соскользнувшая в пролом следом за Ктулху и стоящая чуть позади него, почувствовала, как напрягся погонщик рабов.
Кортес сделал еще один шаг, уменьшая расстояние до твари Кадаф. На правой руке наемника хищно поблескивало круглое полотно циркулярной пилы, а в пальцах левой он держал маленький белый шарик.
– Ты боишься меня, нав! – Одним прыжком Ктулху преодолел половину расстояния до противника и на ходу выпустил в комиссара мощный поток «дыхания дракона». – Азаг-Тот идет!!
Черный туман, молниеносно сформировавшийся вокруг Сантьяги, поглотил горячее пламя, а серебряные искры, сорвавшиеся с кончиков пальцев комиссара, заставили погонщика рабов остановиться и неуверенно отступить на шаг назад.
– Это что-то новенькое, – проворчал Ктулху.
– Рад, что вам понравилось.
Вероника ощутила, как в узком коридоре стремительно накапливается магическая энергия. Ктулху и черноволосый щеголь, которого погонщик рабов называл Сантьягой, буравили друг друга взглядами, но, торопливо собирая силы, не спешили приступать к решительным действиям. Второй мужчина, широкоплечий здоровяк в кирасе и тяжелом шлеме, индифферентно стоял у стены. Ведьма вздрогнула: стоял? Пару секунд назад он был значительно дальше, а теперь его отделяли от иерарха Кадаф каких-то несколько шагов! Девушка быстро дотронулась до спины погонщика рабов:
– Ктулху, второй…
– Я вижу, – процедил тот. – Второй – чел. Он твой.
– Понятно!
– Начнем одновременно.
– Две секунды! – крикнул контролирующий состояние магического поля Тамир.
Кортесу это предупреждение спасло жизнь.
Раз, два… И коридор превратился в ад. В горящий, кипящий и кричащий ад, наполненный шипением пламени и визгом сталкивающихся полей чистой магической энергии. Ктулху пробил построенные комиссаром серебряные искры и обрушил на него колоссальный удар, заставляя тратить силы на постоянную активизацию самых мощных защитных арканов.
Вероника выпустила «эльфийскую стрелу» одновременно с погонщиком рабов, но за мгновение до того, как из золотых глаз ведьмы вылетела огненная молния, Кортес слегка отклонился. Тем не менее он рухнул и покатился по полу. Девушка была уверена, что ее удар достиг цели, и, позабыв о наемнике, присоединилась к атакам Ктулху. Вот только тело, пронзенное «эльфийской стрелой», должно было отлететь в другую сторону…
Кортес распластался на полу в шаге от погонщика рабов.
– Ты сдохнешь, нав, ты сдохнешь!
Ктулху чувствовал, что комиссар теряет силы. В движениях Сантьяги пропала прежняя элегантность, на лбу выступил пот, а щегольский белый пиджак был порван: нав не успел вовремя среагировать на подключившуюся к схватке Веронику и пропустил одну молнию. Она даже не ранила его, просто скользнула по плечу, но иерархи Кадаф приободрились. А самое главное, непрерывный натиск не позволял комиссару накопить энергию для создания «рева левиафана», который стал бы очень эффективным оружием в тесном коридоре, заставив противника тратить силы только на защиту. Вот он отступил на полшага. На шаг.
– Не думай, что я тебя отпущу! – взревел Ктулху, бросаясь вперед. – Ты мой!!
Острый шип погонщика рабов вонзился в пол в миллиметре от лица Кортеса.
Вероника уловила движение в последний момент, когда уже ничего нельзя было поправить. Неподвижно лежавший до сих пор мужчина неожиданно сгруппировался, и откуда-то из-под Ктулху послышалось противное завывание. Девушка даже не поняла, что это заработал мощный электромотор.
Черное полотно циркулярной пилы, выполненное из прочнейшего навского сплава, хищно вгрызлось в серую шкуру между ног погонщика рабов, в самой уязвимой точке на его теле.
