В голове не прекращался нескончаемый, оглушительный звон. Руки, которыми Адольфус сжимал виски, стали липкими от крови. Она текла отовсюду: из ушей, из носа, даже из глаз. Она покидала тело Пукоса, причиняя невыносимую боль.
– Он ранен?
– Он весь в крови.
– Переверните его лицом вверх!
Чья-то крепкая рука грубо схватила Адольфуса за плечо, развернула, и в лицо умирающего ударил луч фонарика.
– Знаешь его?
– Начальник местной охраны.
– Понятно. – Полицейский склонился над телом. – Господин Пукос, вы арестованы по подозрению в распространении наркотиков. Наденьте на него наручники и перевяжите.
В коридорах «ЦентрМедПереработки» бодро грохотали ботинки спецназовцев.
Эпилог
Утренняя пресс-конференция в Московском полицейском управлении преподнесла неожиданный сюрприз. Как заявил генерал Шведов, отдел специальных расследований майора Корнилова провел операцию, в ходе которой была выявлена подпольная фабрика по производству синтетических наркотиков. Присутствовавший на пресс-конференции глава управления по борьбе с наркотиками полковник Федотов поблагодарил…»
(«КоммерсантЪ»)
«Сенсация! Приоткрыта завеса секретности над событиями этой среды! Как сообщили нашим корреспондентам в пресс-службе Великого Дома Навь, вчера утром перерожденная гиперборейская ведьма Вероника Пономарева сумела вскрыть Врата Нанна и вызвать из Глубокого Бестиария Ктулху, одного из ближайших соратников Азаг-Тота! Благодаря объединенным усилиям всех Великих Домов твари Кадаф были уничтожены в кратчайшие сроки, и безопасности Тайного Города…»
(«Тиградком»)
«Разгромы наркопритонов, прокатившиеся по Москве вчера днем, завершились ночной перестрелкой на проспекте Мира. Подоспевшая полиция констатировала гибель содержателя притона, рецидивиста по кличке Шелуха, а также…»
(«Московский комсомолец»)
«Несмотря на оптимистичное сообщение Темного Двора, в деле Вероники Пономаревой по-прежнему остается много непонятного. В частности, заявления остальных Великих Домов более чем невнятны, и наблюдатели подозревают, что отношения между Орденом и Зеленым Домом несколько подпорчены…»
(«Тиградком»)
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
2 августа, четверг, 09.16
– Я только что разговаривал с Францем де Гиром, – весело заявил Сантьяга, усаживаясь на краешек стола. – Чуды в ярости.
Князь чуть заметно кивнул:
– Этого и следовало ожидать.
– Франц сообщил, что люды захватили лабораторию, способную синтезировать Золотой Корень, и ее основателя. – Комиссар помолчал. – Орден не знает, что господин Монастырев пребывает в глубокой коме.
– Достаточно самого факта, – глухо произнес повелитель Нави.
– Согласен. – Сантьяга заботливо поправил галстук. – Тем не менее в результате лихого рейда на склад «ЦентрМедПереработки» чуды стали счастливыми обладателями огромного запаса «стима». По моим оценкам, у них должно быть не менее двадцати литров наркотика.
– Блестящая комбинация, – похвалил комиссара князь. – Заполучив такое богатство, ни те, ни другие не захотят отступать. Ты уверен, что люды не смогут разобраться в тонкостях производства «стима»?
– Уверен абсолютно! Все записи уничтожены. У Зеленого Дома есть только остатки лаборатории и Монастырев, которому, будь он даже в добром здравии, потребовалось бы не меньше месяца, чтобы восстановить утраченную информацию.
– А если люды решат покопаться в голове чела?
– Мозг Монастырева спит, – напомнил Сантьяга. – И будет спать минимум неделю, за это я ручаюсь. Поэтому ни один из известных арканов не сможет вытащить из него знания. У зеленых связаны руки.
– Блестяще, – повторил князь. – Что происходит сейчас?
– Орден направил королеве Всеславе ноту с требованием объяснений. Люды молчат, видимо, просчитывают ситуацию. Франц намекнул, что, если к завтрашнему утру рыцари не получат устраивающий их ответ, Зеленому Дому будет предъявлен ультиматум. Мастера войны очень интересовала моя реакция на подобное развитие событий.
– И она последовала?
– Боюсь, я не выразил должного восторга, – усмехнулся комиссар. – Пообщавшись со мной, Франц вынес четкое убеждение, что Темный Двор не стремится к войне. Я старался произвести скрытое впечатление хорошо побитой собаки, и, кажется, мне это удалось.
– Ты не перестарался?
– Франц хотел это увидеть, – пожал плечами Сантьяга. – И он это увидел. И поверил.
* * *
Москва, пляж Борисовских прудов,
2 августа, четверг, 09.18
«Ктулху, гордый Ктулху, ты действительно ничего не боялся!»
Вероника рыдала и не стеснялась этого. Слезы смешивались с кровью и грязью, ужасно ныло обожженное лицо, но девушка не обращала на боль внимания. Дикая ненависть жгла сердце гиперборейской ведьмы. Ненависть и тоска.
«Ктулху! Будь ты проклят, тварь! Зачем ты покинул меня?»
Созданный наспех портал вышвырнул окровавленную ведьму на сонный берег одного из московских прудов. Переход был настолько быстр, что ни один наблюдатель Великих Домов не сумел проследить не только его направление, но даже не смог засечь сам факт открытия портала. Одинокая вспышка магической энергии потерялась на фоне многочисленных всплесков, которыми была переполнена фабрика в результате схватки Сантьяги и погонщика рабов.
«Я отомщу за тебя, Ктулху! Я не боюсь ничего! – Вероника прижала к груди кожаный мешочек, в котором лежали оставшиеся бронзовые таблички. – Твоя смерть открыла для меня последнее откровение Азаг-Тота!»
«Они могут убить всех нас! Но им не удастся убить великий принцип Кадаф – принцип Ненависти! А это значит, что им не удастся убить всех нас! – Ктулху рассмеялся. – Это девятая заповедь Азаг-Тота, и Великие Дома не могут опровергнуть ее уже много тысяч лет. Ненависть делает нас не только свободными – она делает нас бессмертными! И ты, Вероника, перерожденная кровь Гипербореи, тому доказательство! Глядя на тебя, я понимаю, насколько глуп был Ситри, который позволил страху проникнуть в свою душу. Не жалок, не слаб, нет! Именно глуп! Он не захотел в очередной раз заглянуть в глаза смерти, а может быть, как раз тогда, ему должно было явиться последнее откровение Великого Господина:
Смерти нет, есть только Ненависть!»
* * *
Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная,
2 августа, четверг, 21.21
Долгожданное появление в Москве Алира Кумара вызвало настоящий ажиотаж среди поклонников его таланта: массовое скопление публики в Манеже; присутствие на открытии экспозиции президента страны, членов правительства и мэрии столицы; массированная акция в прессе: все мировые издания поместили информацию о новой выставке мэтра на первых полосах. Но все эти, в общем-то, ожидаемые вещи не смогли затмить самый яркий пример душевного волнения и почитания – грандиозный прием, который устроили шасы в честь своего выдающегося соплеменника. К сожалению, широкая публика не была знакома с прижимистым до жадности характером носатых хитрецов, однако в Тайном Городе еще долго обсуждали ту необычайную пышность, на которую расщедрилась экономная семья Шась.
