– Конечно, – сказал я. – Вы просто молодец, что прикрываете меня.
Мы продолжали путь молча, подыскивая какой-нибудь подходящий ресторанчик.
– А не слишком ли рисковал Харкурт, выдавая Твиллигеру такую историю?
О'Рурк ответил не сразу.
– Я просто в бешенстве, – продолжал я. – Он же и меня чуть было без работы не оставил. Вы понимаете это?
– С Харкуртом дело обстоит посложней, – медленно проговорил О'Рурк. – Запомните, я это рассказываю строго конфиденциально, вы должны понять. Мы не собираемся ничего говорить мистеру Харкурту. В донесении я просто сообщу Твиллигеру, что дело улажено. Я объясню, что мистер Харкурт ошибся в оценке этой девушки, что она немедленно нашла новую работу, и инцидент можно считать исчерпанным. Харкурт, как вы уже, наверное, догадались, близкий друг Твиллигера. Все, что эта девушка рассказывала, чистая правда, будьте уверены. Она вообще славная девушка, она мне нравится. Но есть одна вещь, о которой она умолчала, и это естественно. Мистер Харкурт заставил ее уволить, потому что ревнует к собственному сыну… Вы спросите, как я все это разузнал так быстро? Ну, у нас есть свои источники информации. Я могу рассказать вам чуть побольше о Харкурте, если вам хочется это услышать.
Я еще не успел сказать: «Конечно, хочется», – как он вдруг переменил тему:
– Вы, я слышал, встречались с парнем по имени Монахан? Это был неожиданный удар. Прямо в солнечное сплетение.
– Ну да… Монахан. Это ваш брат вам рассказал?
– Вы, конечно, знаете, – продолжал О'Рурк все таким же вкрадчивым тоном, – что за работенка у Монахана? Я имею в виду его специализацию.
Я что-то пробурчал в ответ, прикидываясь более осведомленным, чем был на самом деле, и с нетерпением ждал продолжения.
– Да, любопытно, – сказал он, – как в этих делишках все между собой связано. Мисс Эндрюс, приехав в Нью-Йорк, не сразу пошла наниматься в посыльные. Как всех молоденьких девиц, ее тянуло на яркий огонь. Она была молодая, умненькая и умела позаботиться о себе. Откровенно говоря, я не думаю, что она так уж невинна, как кажется. Зная Харкурта, я так не думаю. Но это не мое дело… Короче говоря, мистер Миллер, начала она с того, что нанялась танцевать в дансинг. Вы могли ее даже и знать… – Говоря это, он смотрел не на меня, а куда-то вперед перед собой. – Да, в том самом месте, за которым приглядывал Монахан. А командовал там Грек. Тоже малый хоть куда. Вполне на уровне, могу вам сказать. Но там околачивались и другие личности, которые были не прочь приглядеться к кое-кому поближе. Особенно когда появлялась какая-нибудь куколка вроде Нины Эндрюс – с румянцем во всю щеку и с манерами скромной провинциалочки.
Я ждал, что сейчас услышу еще что-нибудь о Монахане, но он снова сменил тему:
– С этим Харкуртом что-то не чисто. Вам надо быть поосторожней, когда начнете проверку…
– Что вы имеете в виду? – спросил я, надеясь, что вот-вот он выложит мне всю правду.
– А то, – темп его речи стал еще медленнее, – что у Харкурта целая сеть дансингов и в Нью-Йорке, и в других местах. Страховая компания – для отвода глаз. И вот почему он придерживает своего сына на поводке. Его не страховые дела интересуют. Главная страсть Харкурта – молодые девицы, и чем моложе, тем лучше. Разумеется, мистер Миллер, я не знаю, пробовал ли он приставать к Нине Эндрюс, или к Марджори Блэйр, раз уж пользоваться ее настоящим именем. Если что-то между ними и было, мисс Эндрюс вряд ли захочет поделиться с кем-нибудь этими сведениями, и меньше всего с молодым человеком, в которого влюблена. Ей теперь только девятнадцать, но она, наверное, так же выглядела и в шестнадцать лет. Знаете, эта горячая деревенская кровь – они там рано созревают.
Он остановился перед незнакомым рестораном, к которому незаметно привел меня.
– Неплохое местечко. Может, попробуем? Да, минутку, пока мы еще не вошли. Значит, насчет Харкурта. Девушка, конечно, и не подозревала, что он имеет отношение к танцевальным заведениям. Ее приход туда был простым совпадением. Я думаю, вы там кое-кого знаете. Кого-то похожего…
– Да, знаю, – ответил я, немного расстроенный тем, как ловко он и под меня копает. – У меня там приятельница служит.
«И ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь», – подумал я про себя.
Мне было интересно, много ли наговорил ему Монахан о моих делах. Да они, понял я вдруг, давным-давно знакомы. Как они оба любят ломать эти маленькие комедии, прикидываясь удивленными, пораженными, неосведомленными! Что делать, они в этом не виноваты. Это как банковские кассиры, которые даже во сне приговаривают: «Благодарю вас, сэр».
И тут, в ожидании дальнейшего, еще одно подозрение закралось в мою душу. Вполне возможно, что те две полусотенные бумажки, которые всучил мне Монахан, были из кармана О'Рурка. Если только… – я сразу же попытался отбросить эту мысль, слишком уж она выглядела притянутой за уши. Если только – не мог я отделаться от нее, – они не из кошелька Харкурта. Слишком уж толстой пачкой потряс Монахан перед моими глазами в тот вечер. Детективы обычно не разгуливают с такой кучей денег. Во всяком случае, если Монахан доил Харкурта (или Грека), О'Рурк об этом мог и не знать.
Я выкопал этот вывод и из потрясшего меня замечания О'Рурка. Мы были уже в дверях ресторана, когда я отчетливо услышал его слова:
– Как раз именно в этом дансинге было почти невозможно для девушки получить работу, если она не переспит с Харкуртом. По крайней мере так мне рассказывал Монахан. Само собой, здесь нет ничего необычного, – добавил он после паузы, отданной наблюдению за произведенным эффектом.
Мы выбрали столик в дальнем углу, где вряд ли можно было подслушать нашу беседу. Я заметил, каким острым, всеохватывающим взглядом О'Рурк привычно прошелся по залу. Так опытный декоратор быстро осматривает всю комнату от мебели до верхней кромки обоев.
– Однако то, что Марджори Блэйр устроилась на работу не под своим именем, едва не заставило его поступить неосторожно.
– Бог ты мой, ну да! – воскликнул я. – Об этом я и не подумал!
– Его счастье, что на всякий случай он захотел сначала взглянуть на ее фотографию…
Я не удержался и перебил его:
– За такое короткое время вы чертовски много узнали!
– Чистая случайность, – скромно ответил О'Рурк. – На обратном пути от Клэнси я наткнулся на Монахана.
– Понятно, но как быстро вы все сумели вычислить, – не унимался я. – Вы же не знали, когда встретили Монахана, что она работала в дансинге. Никак не пойму, какой дьявол отвалил вам столько информации?
– Не дьявол, – сказал О'Рурк. – Я все это из Харкурта выудил. Понимаете, пока мы толковали с Монаханом… А он рассказывал о своих делах и о вас мимоходом упомянул… Да, знаете ли, вы ему очень нравитесь… он очень хотел бы при случае с вами встретиться, он хочет поддерживать знакомство. Да, так вот, пока мы с ним говорили, меня вдруг осенило: пойди и позвони Харкурту. Пошел, позвонил. Я ему задал несколько самых обычных вопросов, и среди них – не знает ли он, где эта девушка работала раньше? Он мне сказал, что она работала в дансинге. Сказал таким тоном, каким говорят: «Да она всего-навсего потаскушка». Когда я вернулся к столу, я просто кинулся наобум, спросил Монахана, не знает ли он девицу Эндрюс из дансинга. Я тогда даже не знал, какой это дансинг. И на тебе – сюрприз: как только я изложил ему суть дела, Монахан начал мне выкладывать все о Харкурте. Все, что вы теперь знаете. Просто ведь, верно? Я же говорил вам, что в этих махинациях все переплетено. Вы прислушиваетесь к своей интуиции, выпускаете щупальца, и однажды все сваливается прямо к вам в лапки.
