Если говорить начистоту, признается Анна, она не кончала с той самой незабываемой ночи у меня дома, когда она испугалась и убежала. Нет, конечно, у нее и в мыслях нет ничего такого… Но то, что она делала в ту ночь… то, как себя вела… В общем, после пережитого Анна убедила себя в том, что ничего подобного больше не допустит и будет хранить верность своему поклоннику. Он единственный, кто спал с ней после той ночи, когда она позволила нам троим… допустила, чтобы… в общем, как уже было сказано…
Анна не против того, чтобы немного поласкаться, но ей кажется, что делать такие вещи в столь людном месте не совсем прилично. Тем не менее я просовываю руку под платье и начинаю поглаживать ей бедра. Вскоре она уже вертится, елозит на стуле… С каждым стаканчиком игра становится все забавнее, и наконец Анна не выдерживает и поворачивает стул так, чтобы засунуть пальцы в мою ширинку.
На заднем сиденье такси, которое везет нас ко мне домой, забавы переходят в следующую стадию. Я задираю ей платье и стаскиваю трусики, а она выпускает на волю моего молодца, давая ему возможность глотнуть ночного воздуха. Мне позволено порезвиться на ближних подступах, но запрещено мочить палец — таксист может унюхать, чем мы тут занимаемся. Черт, если он до сих пор ничего не унюхал, с ним определенно что-то не так. Несмотря на запреты, предпринимаю атаку. Анна сползает с сидения и кладет голову мне на колени. Шепчет, что сделает это, если я буду вести себя тихо и прилично. Почему бы и нет… Откидываюсь на спинку и до конца поездки наблюдаю за тем, как Анна сосет мой член.
Поднимаемся, и тут нас ждет сюрприз. У двери, свернувшись на коврике, спит пьяная Туте. Трясу — не просыпается, только мычит что-то неразборчивое. Потом начинает шуметь. Мы с Анной берем ее за ноги и затаскиваем в комнату. Анна хохочет.
Тутс, раскинувшись, с задранным на живот платьем, лежит посреди комнаты. Трусики на месте, но волосики все равно выбиваются из-под краев и торчат во все стороны. Анна щекочет ее, Тутс отбрыкивается.
У Анны возникает вдруг безумная идея. Она хочет раздеть Тутс и предлагает мне трахнуть ее спящую! Боже, вот и говори после этого о чистоте женских помыслов! К тому же я всегда считал Анну добропорядочной особой… ну, по крайней мере в том смысле, в каком можно говорить о женской добропорядочности. Вообще же в натуре женщин есть что-то такое, что заставляет их проявлять чрезмерный, на мой взгляд, интерес к особям одного с ними пола. Возьмем в качестве примера ситуацию с двумя мужчинами и одной женщиной. Один из мужчин так или иначе окажется лишним, и в девяти из десяти случаев счастливчиком, чей хуй найдет себе применение, станет тот, кто крепче стоит на ногах. А если с перебравшим что-то случится, будьте уверены — идея принадлежит женщине.
Анна расстегивает платье и осторожно стаскивает его через голову Туте. Потом садится, подобрав юбку так, что мне открывается ее пизда, и начинает лапать спящую. Ничего такого, просто любопытно… интересно посмотреть, как ведет себя пизда, когда до нее дотрагиваются чужие руки… По-моему, это все как-то уж слишком чудно. В конце концов женщина и по собственному опыту должна знать свои лакомые местечки.
Поначалу Тутс никак не реагирует. Лежит как бревно, а Анна пощипывает ее соски, поглаживает груди, потом снимаете нее бюстгальтер… пробегает пальчиками по животу… щекочет в паху… потирает ладонями бедра…
— Черт, я чувствую себя настоящей лесбиянкой, — бормочет Анна и пытается посмеяться над собственной шуткой, только голос у нее какой-то странный.
Наливаю себе выпить и сажусь на диван посмотреть, что будет дальше. После возбуждающего сеанса в такси еще и этот спектакль… Ничего удивительного, что напряжение в штанах возрастает.
К самой пизде Анна пока не прикасается… ходит вокруг да около… спускает до колен трусики… просовывает руку между ног, чтобы потрогать задницу. Тутс наполовину просыпается и начинает ерзать… тянется к руке Анны… хватает ее за запястье и направляет к расщелине. Анна хихикает, но при этом лицо ее делается таким пунцовым, каким я его еще не видел. Игра становится все более рискованной, пальцы уже гуляют по краю, хотя проникнуть вглубь пока не решаются.
— Это ты ей снишься, — говорит она.
Тутс определенно что-то снится… она сжимает ноги, проталкивает между ними руку Анну, раскрывается…
— Так вот оно каково, быть мужчиной, — шепчет Анна. — Я всегда думала… — Она погружает палец в мягкую щель и осторожно водит им вверх-вниз. — Боже мой, какое необычное ощущение… как хорошо, что я не мужчина! Эти волоски… от них так щекотно…
— Перестань нести чушь. Ты сама тысячу раз прикасалась к своим волоскам.
— Это совсем другое, — возражает она. — К тому же я не баловалась с собой с тех пор, как была еще девочкой.
Анна хочет, чтобы я залез на Тутс и трахнул ее. К черту, говорю я, перестань и думать. Если Тутс оживет, я, может быть, ей и вставлю, но совать прибор между ног полутрупу… нет, это издевательство над членом. Когда я трахаю бабу, то хочу, чтобы она чувствовала, знала, что происходит, и вскрикивала в нужные моменты.
Анна ложится на пол рядом с Тутс и начинает ласкать ее живот. Говорит, что никогда ее нос не находился в такой близости от пизды… оказывается, здесь такой странный запах.
Оставляю их наедине и отправляюсь в туалет. Надо срочно что-то сделать, не то мой приятель в штанах, который уже давно пускает слюни, просто утонет в них. Возвращаюсь. Анна как-то уж слишком быстро садится… вытирает тыльной стороной ладони рот… Сучка, она же сосала Тутс! Чтобы понять это, достаточно одного взгляда. Впрочем, Анна и сама понимает, что тайна уже не тайна. Сбрасывает туфли и поджимает пальцы.
— Не обращай на меня внимания, — говорю я.
— Послушай, Альф, — спешит с оправданиями она, — ты должен мне поверить. Я никогда в жизни… ничего подобного… Из чистого любопытства… хотелось понять, что в этом такого. Я просто… должно быть, перепила…
Конечно, я ей верю — перебрала так, что дальше некуда. Черт возьми, у меня нет никаких причин не верить ей. Анну никак нельзя отнести к любительницам девичьих прелестей. Но какова сучка! Не будь она так пьяна и возбуждена, никогда бы не решилась.
— Ну, и как тебе? "
Она не знает… не составила определенного мнения. И когда я вернулся, она только начала…
Советую продолжить с того, на чем остановилась… раз уж начала, так какой смысл останавливаться?
— Черт возьми, мне почему-то кажется, что ты хочешь посмотреть, — говорит Анна. — Ты хорошо меня знаешь и, думаю, был бы не против понаблюдать, как я вылизываю ей пизду. Тебе же хочется знать обо мне что-то такое, чего не знает никто.
— Ох, перестань крутить! Давай, вперед! Кем ты, на хрен, меня считаешь? Приступай или я подойду и сам ткну тебя носом в это самое место, как нагадившего котенка.
Анна снимает с Тутс туфли, стаскивает чулки и трусики, потом ложится на живот и, вытянув шею, с любопытством заглядывает в пизду. Говорит, что она похожа на дополнительный рот… с такой курчавой бородкой… Проводит красным языком по бедру Тутс… лижет ее кустик… осторожно, как будто пробует на вкус что-то незнакомое, дотрагивается до краев… И вот уже кончик языка проскальзывает внутрь…
