МакРуанн постоял еще минутку спокойно, потом развернулся и вышел из комнаты. Джемма за ним не пошла. Она знала, что Айвен собирает вещи, слышала, как сухо щелкают застежки чемодана, как хлопает дверца шкафа, но не было никаких сил подняться и остановить его или продолжить спор. Она со всей отчетливостью поняла: Айвену ничего не докажешь. Он воспринимает ее как капризную девочку, которой втемяшилось в голову устроить истерику из-за пустяка.
Джемму Стамп, IT-директора DR, еще никогда не воспринимали как истеричную девчонку. Особенно мужчины, которые имели к ней хоть какой-то интерес.
Через некоторое время Айвен появился на пороге гостиной. Испорченную рубашку он успел сменить на свежую.
— Джемма, я уезжаю.
Она безразлично пожала плечами.
— Боюсь, это единственный способ вернуть в твою жизнь спокойствие, — горько заметил Айвен, но ответа не дождался, развернулся и вышел. Хлопнула дверь.
Джемма сидела неподвижно, руки и ноги словно налились свинцом. Какая-то часть ее панически вопила: что ты делаешь, надо бежать за ним, остановить, ведь он уходит из твоей жизни навсегда! Но она так и не побежала за Айвеном, потому что по-прежнему считала, что она права.
Глава 12
Впрочем, уже на следующий день Джемма в полной мере ощутила, что жизнь без Айвена гораздо хуже, чем жизнь с Айвеном, даже и в журналистской осаде.
Полночи она не могла заснуть, потом все-таки провалилась в глухую черную воронку без сновидений, а вынырнув из нее, не сразу вспомнила, почему рядом с ней не спит ее заносчивый фермер. Воспоминания о прошлом вечере милостиво подождали еще несколько секунд, прежде чем обрушиться на Джемму. И ее сразу взяла такая черная тоска, что железная мисс Стамп позвонила в офис DR и предупредила, чтобы ее сегодня не ждали.
Айвена настолько не хватало, что, казалось, будто воздух стал разреженным и теперь трудно дышать. Следы его присутствия были повсюду — его чашка на столе, его забытая расческа в ванной, его книги на полках. Собственный дом перестал быть убежищем, здесь теперь все напоминало об Айвене. В те дни, когда их отношения еще были неопределенными, Джемме помогали родные стены, но сейчас ей хотелось от них бежать. Она и сбежала.
Наплевав на возможность встречи с журналистами, она оделась в джинсы, легкие кроссовки и легкомысленную розовую майку с надписью «Я самая красивая» на груди, взяла сумочку и вышла из дома. К машине даже не подошла — опасалась врезаться куда-нибудь, задумавшись. К счастью, неподалеку от дома Джеммы располагалась станция метро, и молодая женщина достаточно быстро оказалась в центре.
Суета и людская круговерть успокаивали, настраивали на философский лад. Джемма любила большие города именно за то, что здесь можно побыть одинокой в толпе. Она бродила по улицам, иногда заходила в магазины и торговые центры, вяло перебирала висящие на вешалках блузки и платья, но ничего не хотелось покупать. Джемма понимала, что пытается сбежать подальше от проблемы, чтобы суметь адекватно ее оценить. Когда ей удалось немного привести в порядок свои мысли, мисс Стамп выбрала кафе на не слишком людной улочке, заказала себе капуччино и парочку пирожных и приготовилась взглянуть правде в глаза.
Итак, она рассталась с Айвеном. Рассталась ли? Или просто поссорилась? Джемма пока не знала. А расстался ли он с ней? Вчера она наговорила ему столько обидных вещей, что другой мужчина сбежал бы после первого же оскорбления. Но Айвен — не другой, он аристократ и выдержал больше. Джемма невесело усмехнулась: именно из-за Айвеновской аристократической сдержанности все и пошло наперекосяк. Если бы он смог хотя бы немного войти в ее положение, понять, насколько она не в своей тарелке, насколько испугана! Он привык видеть в Джемме сильную женщину. Деловую женщину. Но она — просто человек, со всеми своими недостатками, и шумиха в прессе выбила ее из колеи. Айвен этого не понял или не захотел понять, и в этом он виноват.
А в чем виновата она сама?
С раннего детства матушка постаралась вложить в голову дочери простую истину: в ссоре один бывает виновен крайне редко, вина обычно лежит на обоих. Человеческие взаимоотношения штука не простая, особенно если они отягощены рядом сопутствующих обстоятельств. И она, Джемма Стамп, тоже должна признать свою вину. Только вот в чем?
— Ну… я погорячилась, — пробормотала Джемма себе под нос и тут же поморщилась. Да, погорячилась, с кем не бывает, только не в этом ее кусочек вины.
Она достала из сумки ручку — рисование геометрических фигур на салфетках помогало сосредоточиться — и через некоторое время ответ пришел к ней сам.
— Я тоже не поняла Айвена.
Вот это было верно. Она не захотела его понять и выслушать. Он все время твердил, что все будет хорошо, но что он при этом думал на самом деле? Айвен действовал из лучших побуждений, в этом не приходится сомневаться. Он любит Джемму. Только из-за ряда обстоятельств их любовь оказалась заброшена…
Как же так получилось? У них все было хорошо, а потом постоянное напряжение заставило забыть о самом главном — о том, что их соединило. Джемма наговорила гадостей человеку, которого любит, а он выслушал эти гадости и ушел. Почему? Чтобы заставить ее одуматься? Или теперь он никогда ее не простит? Черт их знает, этих аристократов, они так странно реагируют на упоминания о фамильной чести. Фермеру и побои нипочем. Криво улыбнувшись, Джемма скомкала изрисованную салфетку, поднялась, оставила купюру на столике и быстрым шагом направилась прочь от кафе. Ее путь лежал к железнодорожным кассам.
Джемма знала, что Айвен еще вчера уехал в Инвернесс — об этом ей сообщила его секретарь. К счастью, удалось взять билеты на вечерний поезд. Джемма даже успела забежать домой, чтобы наскоро покидать в сумку первые попавшиеся вещи. Через некоторое время экспресс вез ее в Шотландию.
В купе, кроме нее, никого не оказалось: повезло. Джемма не могла спать, хотя мягкое покачивание вагона убаюкивало. Ее терзали нехорошие предчувствия. Вот она появляется на пороге дома Айвена, он открывает дверь, смотрит на Джемму холодным взглядом и… закрывает дверь перед ее носом. Джемма пока не знала, что будет делать в таком случае: колотить в дверь с криками «Открой, мерзавец, ты обязан меня выслушать!» или уйдет и тихо утопится в реке. Хотя нет, топиться ей теперь ни в коем случае нельзя…
Джемма опустила голову на подушку и закрыла глаза. Может быть, удастся заснуть…
…Холодно. Пронизывающий ветер воет и мечется вокруг. По замерзшей глади озера вьется поземка, снег взлетает вихрями, стелется волнами. От холода на коже остаются красные ожоги. Если не закутывать руки, если не прятать лицо, через некоторое время будешь выглядеть так, будто тебя искупали в котле с кипящим маслом.
Февраль. Все умерло. Кажется, что весны не будет никогда.
Для нее весны уж точно не будет.
Двор крепости захвачен, устояла только башня, где укрылись раненые, женщины, дети и горстка уцелевших в трех предыдущих штурмах мужчин клана МакКирков. Доусоны завтра выйдут на лед, и четвертый штурм станет последним. Мужчин убьют. Женщин… С ними поступят, так, как всегда бывает на войне. Она это видела. Она слишком много видела для своих лет, но это ее почему-то не удивляло. Таков был ее мир, и она не знала другого. И все же… все же в ее мире было что-то еще. Когда-то. И теперь. А скоро — не будет.
