— Поэтому его не арестовали, а временно отстранили, — буркнул Грэм де Map. Капрал происходил из ложи Драконов и отличался флегматичным спокойствием. — Совет Ордена разберется в его действиях и, если он невиновен, восстановит в должности мастера войны.
— Но это позор. Они публично выразили Францу недоверие!
— Совет Ордена обязан действовать в интересах Великого Дома, невзирая на личности.
— А в чем интерес? Чего они добились? — продолжал горячиться Людвиг. — Я тебе скажу чего: Зеленый Дом увидел, что у нас внутренние неурядицы, и начал наглеть! Вот чего они добились! Нельзя показывать свою слабость!
Гвардейцы свернули с Ленинского проспекта, и их «Линкольн» медленно покатился по улице Обручева. В связи с последними событиями в Тайном Городе и настораживающими заявлениями Великого Дома Людь Совет Ордена принял решение об увеличении количества патрулей в секторе чудов для предотвращения провокаций.
— Не думаю, что отстранение Франца и выступление людов связаны между собой, — высказался наконец де Map.
— А я уверен!
— Твое дело — служить, гвардеец, — усмехнулся капрал. — Пусть думают другие.
Окла обиженно поджал губы.
— Может, зря мы это затеяли? — высказался осторожный до легкой трусоватости Щепка.
— У тебя денег много? — поинтересовался уйбуй Веревка и одним могучим глотком допил бутылку виски. — Все грабят, и мы будем!
— Но Кувалда строго-настрого…
— Испугался? — уйбуй недружелюбно уставился на Щепку.
Веревка Дурич одним из последних услышал, что Красные Шапки начали грабежи человских заведений, и едва собрался последовать примеру сородичей, как великий фюрер Кувалда издал жесткое распоряжение, запрещающее налеты. Подобная несправедливость оскорбила Дурича, и он все-таки решил провернуть небольшое дело, а этот слабак Щепка, чтобы ему навы приснились, осмелился подать голос!
— Но Кувалда приказал больше не грабить челов!
— Скажем, что не знали, гы, — осклабился Веревка, — а он нам поверит. Не хочешь с нами, так и скажи.
Остальные бойцы десятки смотрели на трусливого Щепку без понимания.
— Нет, я как все, — пошел на попятный слабонервный боец.
— Вот то-то же.
— Что там происходит?
Несколько молчаливых грузчиков деловито переносили из придорожного магазинчика в фургон ящики со спиртным. Очень странное зрелище для середины дня.
Гвардейцы переглянулись:
— Думаешь о том же, что и я? — поинтересовался Грэм.
Окла утвердительно кивнул и вытащил из кармана «Различитель» — очки темного стекла, позволяющие смотреть сквозь наведенный морок. Смутные подозрения чудов полностью подтвердились: грузчики оказались Красными Шапками, грабившими, судя по всему, очередной человский магазин.
— Придурки недоразвитые, — выругался Грэм. — Хорошо еще, что догадались морок навести.
— Что будем делать?
— Они в нашем секторе, — пожал плечами де Map. — А насколько я знаю, нам проблемы с челами не нужны.
— Понятно.
Чуды вышли из машины и решительно зашагали к месту грабежа.
Все шло настолько замечательно, что Веревке даже казалось, будто он спит и видит приятный сон. Действительно, челы — толстая продавщица и пожилой подсобный рабочий, — боясь пошевелиться, лежали за прилавком. Вызвать полицию они не успели и теперь испуганно подвывали, когда уйбуй удовольствия ради тыкал в них стволом помпового ружья. На дверях магазина болталась табличка «Обед», а трусливый Щепка, обливаясь потом, таскал в фургон ящики с выпивкой. Веревка довольно улыбнулся и нежно погладил карман, в котором покоились купюры из кассы.
— Уйбуй!
Голос Щепки выдернул Веревку из благодушного состояния. Трусливый боец с поднятыми вверх руками стоял в дверях подсобного помещения.
— Ты чего, сдурел? — не понял уйбуй.
— Не сдурел, — вздохнул Щепка и уныло мотнул головой себе за спину.
— Ну-ка прекратили безобразие!
Из подсобки вынырнули двое плечистых рыжеволосых мужчин.
— Рыцари!
— Положи свою пушку, урод!
— Как бы не так! — И Веревка нажал на спусковой крючок.
* * *
«Как нам только что стало известно, около часа назад патруль гвардейцев великого магистра попытался задержать занимающуюся очередным грабежом десятку Красных Шапок. В произошедшей перестрелке погибли трое Красных Шапок. Как ни странно, это происшествие вызвало весьма болезненную реакцию руководства Зеленого Дома. Пресс-служба Великого Дома Людь заявила, что Зеленый Дом расценивает этот выпад как крайне недружественный акт, и одновременно выставила повторное требование возвращения браслета фаты Мары…»
(Тиградком)
* * *
Московское полицейское управление.
Москва, улица Петровка,
30 сентября, суббота, 13:54
Корнилов отложил в сторону ненужную ему папку, закурил сигарету и посмотрел на сидящего напротив профессора Серебрянца:
— Дел много, извините.
— Ничего страшного, — вежливо улыбнулся Серебрянц. — Мой адвокат все равно еще не подъехал.
— Я вижу, — Андрей выпустил в направлении лица профессора струю дыма. — Позволите вопрос?
— Не для протокола?
— Ответите, если сочтете нужным.
— Задавайте.
— Когда мы с вами виделись в последний раз, весь ваш костюм стоил примерно столько же, сколько сейчас стоят ваши ботинки, — Корнилов повертел в руках зажигалку. — А виделись мы не так давно.
— Гонорары выросли.
— Ваша востребованность аудиторией странным образом совпала с цепью совершенных в городе преступлений. Вы не находите?
— Рано или поздно это должно было произойти, — пожал плечами Серебрянц. — Я не скрываю, что предвидел эти трагические события.
— Не стоит передергивать, Лев Моисеевич, — мягко улыбнулся Андрей, — не стоит менять местами причину и следствие. И вообще хорошо у вас получается: у теоретиков — чистые руки, у исполнителей — чистая совесть. Все довольны.
— Сколько вам платят нелюди? — с откровенной враждебностью поинтересовался Серебрянц. — Сколько серебреников вам предложили за предательство своей расы?
— Лев Моисеевич, — по-прежнему мягко продолжил майор, — вы же взрослый человек. Откуда в вас эта тяга к революциям? К подавлению всех и вся?
