Браслет фаты Мары слабо поблескивал на столе, словно прислушиваясь к тому, как Кара стучит по клавиатуре. Колдунья была полностью погружена в расчеты, снова и снова вычерчивая на мониторе причудливые генетические цепочки, а ее идеальный план тем временем дал очередную трещину.
Кара превосходно изучила черных морян, досконально знала все их сильные и слабые стороны, замечательно ориентировалась в их геноме, тщательно исследовала манеру поведения, но одна маленькая деталь ускользнула от внимания колдуньи.
Связь между оборотнями была гораздо глубже, чем она думала.
— Тебе когда-нибудь приходилось делать это? — спросила Бьяна.
— Нет, — нерешительно ответила Тапира. — Это не повредит ребенку?
— Ни в коем случае, — белая вздохнула и сняла очки. — Возьми меня за руки, сестра, и смотри мне в глаза.
— Когда я наброшу боевую шкуру, я нападу на вас, — по-прежнему сомневалась Тапира. — Я не смогу себя контролировать, и здесь произойдет большая драка.
— Ты не успеешь, — улыбнулась Бьяна. — Как только мы набросим шкуры, Ямана активизирует «Око василиска».
— И чего мы добьемся?
— Доверься мне.
Тапира решилась и взяла белую за руки.
— Успокойся.
Тоненькая черноволосая Тапира заглянула в голубые раскосые глаза Бьяны. Вторая белая встала рядом, опустив на линию их глаз крупный голубой кристалл на тонкой золотой цепочке.
— Смотри мне в глаза, не отрываясь, — требовательно, но в то же время мягко приказала Бьяна.
— Один, — негромко произнесла Ямана.
— Один, — повторила Тапира.
— Два…
Тапира смотрела в небесно-голубые глаза Бьяны и чувствовала, как гипноз овладевает ее мозгом. Он не мог проникнуть сквозь браслет, но белые и не стремились к этому. Им не нужно было брать под контроль черную сестру, им нужна была ее память.
— Восемь, что-то странное приближается к нам.
Тапира почувствовала, как потихоньку ею овладевает странное беспокойство. Странное, о котором предупреждала Ямана, явно таило угрозу.
— Девять! Опасность! Так она и знала!
— К бою!!!
Рефлексы обеих морян, и белой, и черной, сработали молниеносно. Не отрывая взгляд от голубых глаз Бьяны, Тапира почувствовала, как изменяется ее тело. Как вырывается наружу спрятанный монстр, как тонкие кисти превращаются в когтистые лапы, как исчезают волосы, а на голове появляются рога, как наполняется камера приторным запахом спелых персиков. С Бьяной с происходило то же самое, только выглядели белые моряны в боевой шкуре чуть-чуть менее отталкивающе: слегка изогнутые рога, покрытый шипами хвост, острые клыки…
Ужасный рев потряс комнату, когда одурманенная жаждой убийства Тапира увидела перед собой врага с голубыми глазами, и в тот же момент ослепительная вспышка «Ока василиска» озарила все вокруг. Мощный импульс кристалла ударил всех морян. Яману отбросило к стене. Тапиру скрутило, прожгло, но в самый последний момент, перед тем как потерять сознание, она поняла, что голубые глаза Бьяны проникли в ее мозг. Заглянули в ее память. Эти глаза хотели помочь.
Первой очнулась Бьяна.
Белая медленно поднялась с пола и, ухватившись рукой за краешек стола, машинально оправила сбившуюся юбку. Моряны с трудом приходили в себя после действия «Ока василиска», и в голове у Бьяны наперебой стучали железные молоточки. Она потерла виски, надела очки и посмотрела на лежащую навзничь Тапиру:
— Бедная сестричка.
Осторожно, стараясь не потревожить черную, Бьяна переложила ее на кушетку, а затем похлопала по щекам свою напарницу:
— Ямана.
Та открыла замутненные глаза.
— Мы уходим.
— А Тапира?
— Ей лучше не знать.
Белые вышли из камеры и тщательно закрыли дверь.
— Она под контролем? — Ямана прислонилась к стене и неуклюже попыталась запихнуть «Око василиска» в сумочку. Координация к ней еще не вернулась.
— Да, — Бьяна поправила растрепавшиеся волосы. — Все, что она рассказала фате Красаве, — ложь. Ее используют. Ее использует колдунья, которая убила ее мужа. Командора войны ле Ста.
— А разве Богдана убил не Сантьяга?
— Это долгая история. — Бьяна справилась с прической и тяжело вздохнула: — Важно то, что у этой колдуньи, Кары, находится браслет фаты Мары.
— Сообщим об этом королеве?
Старшая моряна покачала головой:
— Зеленый Дом наложит лапу на браслет, и наши черные сестры окончательно превратятся в рабынь.
— А разве сейчас они не рабыни?
— Это будет навсегда.
— А нам-то что?
— Я не могу допустить, чтобы эта девочка, Тапира, стала рабыней, — Бьяна посмотрела на подругу. — Ей и так досталось слишком много. Мы отберем браслет у Кары и отдадим его черным, а еще лучше — уничтожим. Все моряны должны быть свободны.
— А как мы найдем эту Кару?
— Богдан ле Ста знал, где она живет, и рассказал об этом Тапире. — Бьяна одернула жакет и нехорошо улыбнулась: — Мы найдем эту тварь.
* * *
Забытая пустынь.
Подмосковье,
30 сентября, суббота, 13:59
До ближайшей деревни было километров пять. До ближайшего болота — метров четыреста. Потемневшие от времени здания Забытой пустыни стояли на небольшой поляне, окруженной густым лесом. Домиков было немного: пять или семь деревянных строений, среди которых выделялись только массивный амбар, где монахи хранили припасы, да невысокая церковь. Пасторальная картинка уединенности и умиротворения. Облик Забытой пустыни не менялся сотни лет, бушующие волны истории обходили стороной этот затерянный в подмосковных лесах уголок. И кто бы ни приходил на эту землю, будь то поляки, или французы, или немцы, никто не трогал скромных отшельников. То ли не добирались до такой глуши, то ли побаивались, наслышанные о чудесах, творимых монахами. Даже опьяненные вседозволенностью коммунисты, угробив в окрестных болотах несколько своих банд, плюнули и оставили пустынь в покое.
Сантьяга вышел на опушку леса, стряхнул прилипшую к пиджаку паутинку и брезгливо посмотрел на тянущуюся к воротам Забытой пустыни разбитую и грязную дорогу.
— К старцу идете? — поинтересовался сидящий под деревом пожилой мужик с аккуратной бородкой. — Здравствуйте вам.
— Добрый день, — вежливо отозвался комиссар и подтвердил: — К старцу.
— Поторопиться тогда надобно, — голос мужика стал глуше, — болен старец. Говорят, до зимы не дотянет.
