С таксистом он расплатился свежей, хрустящей купюрой.
– В город.
– А конкретно?
Протасов назвал адрес.
Водитель хмыкнул.
– Тебе вначале потребуется гостиница. Они примут тебя, назначат день. Если операция сложная, зависнешь надолго.
– Верно, – согласился мигратор. – Что здесь поприличней?
– «Кленовый лист».
– Хорошо. Подождешь, я все оплачу.
Водитель кивнул.
За окнами проплывали однообразные серые здания.
* * *
Нэш вела объект.
Постепенно, из разрозненных воспоминаний, пробившихся в поток сознания, вырисовывалась внятная картина. Бывший чиновник миграционной конторы. Все, что он знал – Сардонис прибыл на Отру. Заплатил. Теоретически – направился в пустыню.
Следы преступника терялись за порогом кабинета.
– Отра, – сказала Нэш.
Глаза синта казались стеклянными.
– Это подразумевалось.
– Чиновник подкуплен. Он знает лишь то, что сообщил Сардонис.
Синт активировал кибернавигатора.
В «Кленовом листе» Протасова будет ждать наряд местной полиции.
Путь «молнии» – в Город Утренних Туманов. Но не сейчас. Воспоминания мигратора могут оказаться ложными, вживленными телепатами, с которыми работает преступник. Нужно обследовать обе системы.
– Свяжись с Астерехоном, – приказал синт. – Пусть консервируют порт. Статус «карантин».
6
Я вспотел.
Некоторое время спасала вода из бездонной фляги, я много пил и смачивал ею волосы. Плащ свернул и приторочил к рюкзаку запасными ремнями. На мне остались мимикрирующие штаны армейского образца, сетчатая майка и легкие шнурованные ботинки.
Проблема заключается в том, что сутки на Отре длятся месяц. Таким образом на день и ночь приходится по две земных недели.
Солнце, словно издеваясь, тащилось по небосклону.
Ландшафт поражал своим однообразием – ячеистая глиняная равнина. Почти без возвышенностей. Мои часы на солнечной батарейке исправно показывали земное время (еще одно издевательство), но цифры на электронном табло утратили смысл.
Астерехон давно уже скрылся за линией горизонта, я шагаю по жаре, и соленые струйки стекают по вискам.
…Захотев есть, я остановился. Вскрыл метательным ножом парочку консервов и с аппетитом пообедал.
Двинулся дальше.
Солнце, взбираясь к зениту, палило все яростнее. Я снял майку и обвязал ею голову, смочив водой из фляги. На исходе четвертого (земного) дня пути я заметил у горизонта черное пятно. Я увеличил шаг. Через несколько сот метров пятно оформилось в покореженный корпус гравитационного челнока – странный, неуместный здесь, в пустыне, осколок цивилизации. Носовую часть сплющило ударом, а вот корма и центральные отсеки оказались целы и невредимы. Генераторы исправно функционировали – челнок застыл в метре над землей, отбрасывая ломаную продолговатую тень. Люк распахнут и, судя по всему, его надежно заклинило. Перед черным ромбовидным провалом валяются выбеленные временем кости…
Думаю, челнок столкнулся с другим транспортом. Плохая работа диспетчера.
Я перемахнул через останки пилота. И оказался в зоне прохладного полумрака. Заснул почти сразу.
…Из мутных сфер небытия выплывали лица.
– Это безумие, – говорил Иолакский.
– Еще какое, – соглашался Миша. – Первосортное. Именно теперь следует устремиться помыслами к нирване и остановить Колесо Сансары.
– Бред, – сказал кто-то. Судя по голосу – Нар-Кадар.
В голове словно навели резкость.
– Бред, – повторил Нар-Кадар. – Империя не развалится. Никогда.
– Она уже распадается, – Ша-йо-Лрла выступил из тени. – Земля была не просто планетой. Она была символом власти. Нет символа – нет власти. Элементарно.
– Есть флот, – кулаки Нар-Кадара сжались. – Мои истребители…
– Похоже, кроме них ничего не осталось, – перебил его дэз-воин. – Иномиряне отзывают свои соединения. Губернаторы тоже. На крупных кораблях вспыхивают бунты. Суверенные государства растут как грибы. Смута захлестнула Галактику.
– Все боятся чартора, – говорит Миша. – Чужаки никак себя не проявляют. Но они здесь. Нигде и везде. Чего от них ждать – кто знает? Ограничатся ли они одной ликвидацией?
– Ограничатся, – заверил Ша-йо-Лрла. – Урок преподан, можно заниматься своими делами.
– Например – создать новый фронт, – говорю я.
– Проблема в другом, – голос наставника скрипуч, надтреснут. – Что станет с нами?
– С нами? – переспросил Иоланский.
– Победителей не судят, – продолжал наставник.
Бесконечно долгая пауза – какая может быть только во сне. Ментальный вихрь – эмоции, мысли, смутные догадки и отголоски предощущений – все это успевает промчаться по мостику флагмана. Мысли в моей голове плывут, как дельфины в голубой бездне моря, наслаиваются друг на друга, переплетаются в нелепых клубках образов. Дельфины… Жаль дельфинов.
– Проигравших – судят.
Прозвучало.
Молчание…
– Кто? – Миша истерично смеется. – Кто будет судить? Раздробленная, грызущаяся Галактика?
– Рано или поздно, – говорит Ша-йо-Лрла. – Выявится лидер. Империя возродится. Будет ли в ней главенствовать человек?..
Вновь – калейдоскоп образов, обрывки фраз, клочки воспоминаний…
– Наш долг – взять ситуацию под контроль.
– Это невозможно, Нар.
– А как же аннигилятор? Это грозная сила.
– Аннигилятора нет. Только что поступили сведения – мятежные полковники захватили его и демонтировали.
Свежий образ – песок, просыпающийся сквозь пальцы. Вот на ладони горстка песчинок. Но и ее сдувает ветер. Ветер перемен…
Галактика менялась. Вековая стабильность рухнула, а из-под ее обломков выросли дикость и варварство. Преображение наоборот. Сначала откололись чужие, за ними последовали губернаторы и наместники. Империя распадалась на сектора, затем – на отдельные планетарные системы, государства-мегаполисы… Демократическая Республика Сириус, королевство Капеллы, вотчина Солнечных Братьев Стратовариус, Венерианские Торговые Гильдии, Сийегурийя, Виштра, Чо – это лишь самые сильные и организованные группировки того периода, обладавшие достаточной военной и экономической мощью, чтобы поддерживать свою независимость. С равным успехом миры людей и чужаков подвергались нападениям пиратов, называвших себя волъниками – и они были реальной угрозой. Крепчало и готовилось к новой мясорубке Кризское царство… В этом горниле войн, переворотов и геноцидов возникали кратковременные альянсы, рождались диктаторы, которые сколачивали собственные мини-империи, державшиеся на плаву не дольше поколения – до смерти их создателей. Но рано или поздно хаос кончается. Чартора убрались восвояси – без объяснений и лишнего шума, так же неожиданно, как и появились. А былое имперское могущество постепенно стало сосредотачиваться вокруг Ла-Харта. Влияние Города-Системы распространялось в геометрической прогрессии, с ним уже нельзя было не считаться. Стремительный финальный скачок – серия блестящих завоевательных «акций» – и правительство Ла-Харта трансформируется в Федерацию, прямую наследницу Четвертой Империи. К тому времени в Галактике не осталось силы, способной противостоять Системе, и большинство суверенных формирований предпочло к ней присоединиться. К счастью, Совет не закручивал гайки, проводя политику «национальной терпимости». Административным единицам предоставлялась значительная степень свободы, и это всех устраивало. Поднявшие было голову кризы, захлебнулись в собственной крови. Наглядно. Показательно.
