Кракер оценивающе взглянул на Рика и его спутников.
– Клиенты?
Фанат кивнул.
– Я согласен. Хочу в тело. Кто?
– Я, – сказал Рик.
– Не вопрос.
– Ложись, – приказал Фанат. Из стены выдвинулась кушетка. В ладони старика появился пистолет имплантатора. – Операция безболезненна. Наркоз не потребуется.
Зардмариан, хмыкнув, растворился в помехах. На экране родилась новая картинка: голографический сад «Парадиза» с очумевшими от травы девками, извивающимися на танцполе. Нежная потусторонняя музыка наполнила лавку. Внимание Рика привлекли створки дверей: красным зрачком пылал индикатор доступа. Красный – цвет армейской элиты. Цвет Хорака. Мишар оценил ситуацию мгновенно. Взмах руки отправил в зал Сира. Тот появился в поле зрения спустя полминуты.
– Что происходит? – насторожился Рауль.
– Облава, – догадался Фанат. – Люди из Ла-Харта.
– Быстрее, – поторопил его Рик.
Кубик выскочил из мнемовода. Фанат зарядил его в имплантатор. На рукояти высветилась колонка загрузки: информация кристалла скачивалась в нейрочип.
Десять секунд.
Двери «Парадиза» разомкнулись. Рик, лежа на кушетке, наблюдал за троицей невзрачных типов, просочившихся внутрь рая. Серость, простота – их прихода почти никто не заметил.
– За вами, – прокомментировал Фанат, приставляя холодное дуло к черепу Рика. Щелчок и укол. Чип вместе со специфической полимерной массой проник под кожу и пустил там корни. – Приготовься к адаптационному периоду, Рик. Это недолго. Ребятки, присмотрите за ним.
Рик встал с кушетки. Его преобразила СОПРИЧАСТНОСТЬ. Гнетущее чувство одиночества, которое неотступно следовало за ним сквозь звезды и время, отодвинулось на задний план. Теперь у него есть неотделимый, практически вечный партнер. И с ним придется уживаться.
Первая волна адаптации накатила, перекраивая вселенную.
* * *
Сир опоздал.
Застыв подобно статуе, среди цифробреда, он перебирал в уме возможные повороты. Агенты развалились в креслах, на лицах читалось превосходство. Двое сидят, третий где-то в зале.
– Итак?
Чен поднял голову, отвлекшись от изучения меню.
– Ваши полномочия.
– Красный допуск, – сказал коротышка справа. – Меня зовут Кондо. Федерация ищет преступника, известного как Рикардо Эль-Куэйро. Есть сведения?
Чен пожал плечами.
– Показать снимок?
– Не стоит. Здесь его нет.
Коротышка печально вздохнул.
– Я могу уничтожить тебя, дилер. Кровь закипает, сердце взрывается. Или мощное магнитное поле стирает все воспоминания. Даже о том, как ходить в сортир. Ты овощ. Верь мне.
– Верю.
– Но гораздо раньше, – сказал Хэм, – тебя достанет игла.
Травник держал под столешницей ружье.
Кондо и пальцем не шевельнул, но Хэм неестественно дернулся. Его тело начало разлагаться. Кошмар в духе Пикассо. Глаз плывет ко рту, рука отваливается. Что-то хлюпает. Телекинез, подумал Чен, этот ублюдок киннер.
Стальное жало пригвоздило коротышку к креслу. Он захрипел. Хэм осел дымящейся однородной кашей. Чен пинком опрокинул стол на молчаливого агента. Метнулся прочь, но его сбила подсечка. Блеск изогнутого клинка… Местный головач.
«Бабочка» Сира, взмахнув крыльями, отправилась в полет. Уже стоя, Чен заметил движение. Кривой меч, оказавшись в его руке, описал широкую восьмерку. Реакция, несмотря на отупляющее действие психоделики, не подвела.
* * *
В вихрь галлюцинаций затесался прощальный подарок реальности: Кондо, выдернув из груди стержень, поднимается с кресла. Его лицо, руки, туловище – все смазалось. Киннер превратился в колыхающуюся студенистую глыбу, амебу, выросшую до невероятных размеров. Началось деление. Существо на экране обрело сходство с песочными часами. Образовавшаяся тонкая перегородка порвалась. И сразу же – ускоренная обратная формация. Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Кондо учетверился. На операцию ушло не более трех секунд.
Экран распался на мириады частиц.
– Берите его и сваливайте, – сказал Фанат.
Восприятие Рика сломалось. Окружающее перетекло в новые, неповторимые воплощения.
– Там, за дверью, – объяснял Фанат, – подсобные помещения. Прямо, не сворачивая. Заслонка открывается кодовым словом «зима». Дальше разберетесь.
Воссияв напоследок нимбом, старик скрылся в лифтовой нише. Фрагмент ложного стеллажа занял прежнюю позицию. Со скрипом распахнулась металлическая дверь. Рика протащили по заваленным жестяными и пластиковыми ящиками комнатам. Под стеклами стендов хранились неведомые предметы. Пыльный, тусклый мир. Неоновые линии, вмурованные в шлаковый потолок…
В тупике гулял вертикальный ветер – межуровневая воздухоочистительная система.
Мимо замызганных каменных стен, измалеванных граффити – к территории мусорозавода, к мрачному инфернальному царству.
Завод представлял собой модуль из сваренных молекулярных синтезаторов, расположенных в форме пятиконечной звезды. Суетливые роботы-богомолы собирали из корпусов подержанных мобилей платформы, лепили к днищам антигравы и, загрузив под завязку разным хламом, отправляли на переработку. Непрестанный лязг, грохот и треск долбили по ушам.
Обогнули смонтированную платформу. Рик автоматически переставлял ватные ноги. Вспышки. Яркие голубые вспышки…
Рик открыл глаза. Его шнурованные армейские ботинки упирались в переборку. Рядом, прижавшись щекой к полу, лежала Ирка. Психоудар застал их на шестом уровне, в компрессорной. Прошло всего несколько часов с момента высадки десанта на Би-рау-4, а тоталы уже несли серьезные потери. Группа Рика прикрывала отход основных войск и производила зачистку. Остатки вражеских соединений скрывались в тонущей базе, атакуя солдат Федерации и взрывая все, что попадалось под руку. Всякий понимал, что повстанцы обречены. Но им было плевать.
База тонула. В ошметках кабелей гуляли искры. Удар, скорее всего, накрыл и самого диверсанта – зона распространения слишком велика.
Память рванула вперед, словно перебирая кадры видеоролика. Вот он тащит Ирку к кабине лифта… Ирка… Они партнеры – контрабанда оружия, мелкие грузовые перевозки… Вот они занимаются любовью в невесомости… Это сложно, если ни за что не держаться…
Отход.
Солдаты, отстреливаясь, один за одним скрываются в люках десантных ботов.
Опорные и ограждающие конструкции переплетались с межуровневыми эскалаторами и осями транспортных шахт…
