Судя по всему, он давно оставил среднюю школу и шестерил на уголовников, у которых и обучился подобному юмору.
— Гы… — выдохнула стая.
— Вот у тебя, крашеная, красивое ожерелье. — Главный ткнул пальцем в черный жемчуг. — Дорогое, наверное?
Ольга покраснела.
— Ну что, девочки, как договоримся?
— А никак, придурок!
Увлеченная девушками стая пропустила возвращение их кавалеров и пожала плоды своей неосмотрительности.
Сергей, сжимающий в руках бейсбольную биту, подбежал первым и первым же, не разбирая, нанес удар по ближайшему прыщу из стаи. Брызнула кровь, кто-то громко выругался, главный, еще не понимая, что происходит, потянул из кармана нож, но Галя изо всех сил врезала ему ногой по челюсти.
Ольгу грубо оттолкнули, она перепрыгнула через скамейку и, не разбирая дороги, в ужасе бросилась в кусты.
— А ты не шутишь, Христофан? — проворчал Артем, захлопывая дверцу джипа и натягивая на себя легкую ветровку — несмотря на то что в Москве стояло необыкновенно теплое бабье лето и днем воздух прогревался до двадцати пяти, по ночам было довольно прохладно. — Что-то не особо верится, что здесь может быть зарыт клад.
Наемники припарковали «Круизер» Кортеса неподалеку от ограды Нескучного сада и теперь ждали от приставника дальнейших инструкций.
— Ты, чел, сначала думай, что говоришь, — обиделся Христофан и приложился к захваченной из «Трех педалей» бутылке бесплатного коньяка. Донеслось бодрое бульканье.
— Не напрягай его, — буркнул Кортес. — Христофан, куда дальше?
— Туда, — приставник неопределенно махнул рукой в сторону темнеющих деревьев. — Инструмент не забудьте.
— Но все-таки странно, — попытался оправдаться Артем, вытаскивая из багажника две штыковые лопаты, — в Нескучном саду…
— Когда этот клад зарывали, — услышал его приставник, — здесь олени паслись. Снова донеслось бульканье.
— Ты хоть знаешь, что такое олень, дитя большого города?
— Знаю, знаю.
Кортес достал из перчаточного бокса кобуру с «гюрзой» и надел ее на пояс.
— Артем, тебе пушку брать?
— Не, у меня нож. — Молодой наемник нащупал под рубашкой черный навский клинок и взвалил лопаты на плечо. — Ну и где сундук?
— Пошли, — вздохнул Христофан, и кладоискатели углубились в парк.
Как получилось, что она заблудилась? Как? Ольга едва сдерживала слезы, и только страх, что ее услышат хулиганы, помогал ей не разрыдаться.
Перепрыгнув через скамейку в самом начале драки, она, не разбирая дороги, побежала в глубину парка, нисколько не задумываясь о том, где окажется. Приставшая к девушкам шпана, а особенно начавшаяся потасовка так напугали Ольгу, что в голове билась только одна мысль: подальше от этого ужасного места, от этих потерявших человеческий облик подонков, от этого зверства. Подсознательно она понимала, что находится в парке Горького, посреди огромного города, и заблудиться невозможно в принципе. Однако выключившиеся фонари и долгий бег по темным аллеям сделали свое дело — немного опомнившись, Ольга обнаружила, что совершенно не представляет, куда ей идти. Со всех сторон ее окружали мрачные деревья, подозрительные звуки, и не доносилось ничьих голосов. Она не знала, где находится.
Ольга остановилась и судорожно вздохнула.
Так. Надо взять себя в руки. Успокоиться. Она в парке Горького, в самом центре Москвы, и в какую бы сторону она ни пошла, обязательно выйдет к людям. Обязательно. Вне всякого сомнения.
Ольга машинально поправила волосы и слабо улыбнулась. Все будет в порядке. В какую же сторону пойти?
Она огляделась, и ей показалось, что невдалеке мелькнула чья-то тень. Ольга насторожилась, но набежавший ветерок развеял сомнения — это просто колышутся кусты. Так в какую же сторону пойти?
Ветка хрустнула очень тихо, но Ольга услышала.
Кто там может быть? Хулиганы? Только не это!
Девушка тихонько ойкнула и присела.
Может, это Галя? Или Сергей? Побили хулиганов и ищут ее?
Теперь она была уверена, что видела неясную тень на фоне темного леса. Ольга уже открыла рот, но остановилась. Галя обязательно позвала бы ее! И Сергей тоже. Они бы не крались в темноте.
Ольга поднялась и как можно осторожнее направилась в противоположную сторону. «Хватит приключений, выйду к людям и поеду домой. Не было никакой тени, а ветка… да мало ли веток хрустит в ночном лесу? Наверное, все-таки показалось. Да и кто здесь может быть?»
Едва Ольга начала движение, неясная тень выскользнула из-за деревьев и бесшумно последовала за ней. Странная тень. Очертаниями похожа на стройную, гибкую женщину, но только похожа. У красивых женщин не бывает массивных рогов и толстых, шипастых хвостов. По крайне мере — у настоящих женщин не бывает.
Тень была гораздо быстрее Ольги, но не приближалась к ней, выдерживая небольшую дистанцию, достаточную, чтобы не терять девушку из виду. Но как бы осторожна ни была тень, Ольга почувствовала преследование. Ее напряженные нервы не выдержали.
Ее сомнения были не напрасны! Ее преследуют! Все подозрения, о которых девушка рассказывала Гале, все страхи и переживания этого вечера наложились друг на друга, и Ольгу охватила паника. Негромко вскрикнув, она резко развернулась и побежала назад. Тень этого не ожидала. По инерции она сделала еще несколько шагов навстречу девушке и столкнулась с ней нос к носу.
Если бы встреча произошла под деревьями, в темноте, возможно, результат был бы другим. Но Ольга выскочила на небольшую, освещенную луной поляну и прекрасно разглядела преследовательницу.
Ужас окончательно овладел ее душой.
Женщина, вроде бы женщина, была высока, мускулиста и страшна. Лысую голову венчали короткие мощные рога. Длинный хвост, покрытый блестящими шипами, извивался за спиной, а жилистые руки оканчивались когтистыми трехпалыми лапами, и эти лапы потянулись к…
Ольга закрыла голову руками и дико закричала.
— Тяжелый, черт бы побрал этот сундук, — выругался Кортес и, бросив лопату на земляной холмик, посмотрел на напарника. — Помоги!
Артем с готовностью спрыгнул в яму и ухватился за испачканную землей ручку:
— Раз, два…
Наемники одним рывком выдернули сундук из земляного ложа и водрузили на край ямы.
— Есть!
Серебряные насечки слабо блеснули в лунном свете.
— Берем только диадему, — проворчал Христофан, наблюдавший за мучениями напарников, сидя на корточках метрах в двух от них. Он с сожалением посмотрел на пустую бутылку и добавил: — А то знаю я вас, челов.
