– Господи-пиздец!
– Тише.
Мир ускользал от меня.
– Почему я должна стремиться арестовать собственную дочь? Сэр?
– Потому что она нарушила закон, Джонс. Разве этого для тебя недостаточно? Ты будешь следовать каждому приказу, таков твой долг перед обществом. Но есть кое-что еще. И это секретные сведения, Джонс. В Боде была Тень еще до того, как ее приняли в иксеры. Но ты должна это знать, ты сама дала ей Тень. Знаешь, что это значит? Мы не можем допустить, чтобы Тень оказалась замешана в убийстве пса. Если псы узнают об истинной сущности твоей дочери… Можешь представить себе последствия, Джонс. Ее линчуют. Я хочу арестовать эту драйвершу-беглянку. Может, мы сумеем снять с нее все обвинения. Это нормальное дело, Джонс. Мы будем следовать процедурам закона, но надо очень внимательно подойти к их применению. Я обеспечу тебе любую поддержку, какая понадобится, я даже отдам тебе Клегга на подхват, несмотря на его болезнь. Но только ты можешь закончить это дело, Джонс. Материнский инстинкт, все такое. Кто еще может найти нашу злодейку?
Я встала, соглашаясь на задание. Делая решительный официальный шаг к краю пропасти.
Вечер того же дня. Роберман работает в вечернюю смену, с шести до двух. В 9:07 он направляется за пассажиром к Манчестерскому корабельному каналу, к доку Олд Траффорд. На воде заунывно поблескивает луна, пробегает рябь от ветра, шуршат камыши. Роберман выходит из машины, отсоединившись от системы. Вот он стоит на набережной, ждет, когда тени станут длиннее. Пассажира не видно, только ветер и мусор, но вот далекая фигура выходит из-за свалки, и одна из скоротечных теней поднимается султаном из-под лобзика тьмы. На этот раз Роберман принимает Тень гораздо проще, понимая, что бежать некуда. Он мысленно рычит на образ далекой девушки, возбуждается, смущенный и злой.
«Ты там, Бода? – думает он, позволяя мыслям идти тропами Тени, которых не знает любопытное сознание Улья Колумба. – Правда? Ты назад, Бода? Чего ты хочешь от меня?»
«Подойди поближе».
Роберман идет к фигуре, отлитой из дыма у стены сломанного подъемника.
Бода неподвижно ждет его. На ней светлый парик Кантри Джо, прячущий под собой все ее приметы, и взгляд у нее отчаянный. Они общаются, робопес и драйвер-беглянка, на отличном человеческом английском. Бода преобразует рычания Робермана в ясные картинки с помощью Тени.
– У тебя появилась Тень? – спрашивает Роберман своим новым чистым голосом.
– Еще дотаксишная, Робер. Я могу слышать твои мысли.
– Так уйти, оставить Улей. Это было жестоко.
– Меня заставили уйти.
– Какая мне разница? Иди на хуй, предательница.
– Это Колумб – предатель. Он пытался организовать мое убийство.
– Колумб не стал бы так делать.
– Мне нужна твоя помощь, Роберман.
– Тень-в-дерьме, бля.
– Извини, что бросила тебя.
– Ой ли? Наверное, тебе не хватает карты, Бода?
– Есть такое дело.
– И как ты перемещаешься?
– Экспрессом.
– Пес-Христос! Эти дребезжалки еще ездят? Все автобусы вроде утилизовали годы тому как.
– Я меняюсь, Роберман. Я любила карту, но свободные дороги мне нравятся больше. Я стала сильнее. Я не могу вернуться в иксеры. Колумб из плохих ребят.
– Ты ищешь неприятностей, Бедовая Джейн (Бедовая Джейн – Марта Джейн Кэнери, одна из легенд Дикого Запада).
– Это верно. Я вооруженная, затянутая в кожу сука из прерий, которая ищет опасности. – Бода вытаскивает пистолет, который забрала у Кантри Джо. – Мне надо поговорить с кэб-боссом, пронто, пронто.
– Кэб-бог! Убери эту фиговину!
– Это кольт 45, Робер. Нравится?
– Убери! Не надо… Не надо направлять его на меня!
– Расскажи, как мне встретиться с Колумбом?
– Никто не встречается с Колумбом! Он не настолько реален,
– Ты учил меня водить такси, Робер. Мне надо обсудить с Колумбом смерть Койота. Кажется, бывший шеф каким-то образом с ней связан. Койот сказал мне, что Колумба можно увидеть, если правильно проделать все процедуры. – Она достает пистолета все патроны, кроме одного. – Может, ты знаешь дорогу?
– Что ты делаешь?
– Просто тренируюсь.
Бода прикладывает пистолет к своему виску и… Роберман кричит:
– Бода!
…жмет на спуск.
Щелк.
– Кэб-бог по дороге в ад!
Роберман обнаруживает, что снова дышит.
– Как ты думаешь, Робер? – говорит Бода, направляя пистолет на пса-таксиста. – Одна пуля, шесть гнезд. – Хочешь испытать удачу?
Ветер раздувает отражение луны на воде канала до тех пор, пока Роберман не оказывается весь посеребрен. Цветы шепчутся около его задних ног.
– Ты окончательно рехнулась, женщина! – говорит он.
– Теперь, когда Койот мертв, – отвечает Бода, – мне больше незачем жить. Единственное, чего я хочу, – найти того, кто его убил. Ты должен рассказать мне, где прячется Колумб. И если пистолет тебя не убедил, может, это поможет…
– Убирайся из моей головы! – кричит Роберман, когда свирепая боль вонзается в его череп.
– Знаешь, мне начинает нравиться сила Тени.
– Прошу, Бода… Мне очень больно…
– Хорошо, так лучше? Как, тебе нравится? – Выражение робоблаженства появляется в глазах пса-таксиста. – Тебе нравится теневой трах, пес-драйвер? Сексуально, как ад, готова спорить. Почувствуй, как я вхожу… О да. Мило. Интересно… Если я войду в тебя достаточно глубоко, может, я найду кое-какие секреты. Твоя дотаксишная жизнь, Робер? Хочешь узнать про нее?
– Нет. Прошу, нет. Бода!!! Уйди из меня! Я не хочу знать!
– Я любила Койота, – говорит Бода спокойно, тщетно исследуя волны сознания Робермана. – Я должна найти, кто убил его. Колумб утверждает, что я была на месте преступления. Он говорит, что я убила любимого пса. Ты что, не видишь, что босс отмазывает себя? Колумб связан с убийством. Поможешь мне найти его убежище?
– Даже если я очень захочу, мне нечем помочь тебе, Бода. Я простой драйвер. Может, даже Гамбо Йо-Йо не знает, как его найти. Колумб слишком хорошо спрятался.
– Почему ты не рассказал копам правду о том, где я была во время убийства?
– Разве я могу пойти против карты, Бода?
– Я думала, мы друзья.
– Друзья? Как я могу быть твоим другом, если ты ушла из карты?
– Выходит, Колумб сильнее дружбы? – Задавая этот вопрос, Бода снова приставляет пистолет к своему виску.
Пластиковые глаза Робермана закрываются. Ему нужно время все обдумать: уж больно ядовитый вопрос. Он вдыхает хорошую дозу пыльцы. Потом чихает, по-робопесьи сильно. Капли мокроты и соплей испещряют иксерскую униформу. Момент сомнения – Бода против Свича Колумба. Свич оказывается сильнее.
