– А я не хочу ждать, – Трехглазка стал поблескивать не только зубами, но и металлом кастета, – потому что он портит мне настроение уже сейчас.
Небольшой перепад освещенности, будто у входа в щель кто-то промелькнул. Если точнее, я увидел, чтоб мне провалиться на этом месте, виртуального чертика в цилиндре с надписью «Кряк-бюро Порта Нигра», который исполнял что-то вроде электрик-буги.
Заметив направление моего взгляда, трое разномастных хищников машинально повернули головы.
И для меня снова наступил сеанс отчуждения, когда мое тело было ловчее моего сознания, а сигналы от периферической нервной системы казались странными, как будто проходили в мозг через шлюзы нейроинтерфейсов.
Резко отклонив голову, Негр крутанул плечами и вбил распрямляющуюся руку в физиономию низколобого Вурдалака, потом еще вломил локтем в его челюсть снизу. Другой рукой Негр отвел пистолет в сторону от себя и резко надавил на руку противника, одновременно поднимая колено. Конечность Вурдалака хрустнула и оружие упало на палубу. В то же время локоть Негра вошел в живот Губки Боба, ответивший только урчанием и колыханием кишечных масс. Когда Негр наклонялся к пистолету, около его лица оказался атакующий ботинок Трехглазки. Но левая рука Негра сблокировала атаку и, перехватив лодыжку уголовника, рванула ее к своему плечу. Нога Негра врезалась в другую лодыжку Трехглазки и поставила его на растяжку. Правая рука Негра нанесла удар в его пах. Кепка, осененная жалобно квакающей лягушкой, свалилась с поникшей головы Трехглазки в грязь.
Через секунду хищники и добыча поменялись местами. Ствол был направлен в низкий лоб Вурдалака, а остальные «собеседники» уже дали стрекача. Мужественно преодолевая боль от пропущенных ударов, они вскочили на чудные доски, похожие на смесь скейтборда с помелом, и резво тронулись с мета. Губку Боба рвало на ходу, а Трехглазка принял позу раскоряки, прикрывая ладонью пострадавший орган, но скользили они, словно настоящие ведьмаки.
– А ты, Дантес? Тебе особое приглашение требуется? – спросил Негр у Вурдалака, впавшего в каталепсию. – Оревуар с глаз моих, и чтоб пересмотрел свое мировоззрение, а то стыдно за тебя. Или твоим белобрысым мозгам срочно требуется сквознячок для проветривания?
Вурдалак попятился, потом повернулся, но прежде, чем он отчалил, Негр наступил ему на полы плаща. Вурдалак дернулся, но следование моде вышло для него боком. Плащ не порвался, однако из-под его полы выскочила доска. С натужным хлопаньем материи Вурдалак наконец выдрал полу и загромыхал башмаками по трапу. Через мгновение и след его простыл где-то в глубинах трюмов...
В руке у Негра лежал пистолет с широким и коротким стволом – наследие Вурдалака. Настоящее бандитское оружие, с самонаводящимся, в пределах трех-четырех градусов, стволом, бесшумное, не выбрасывающее гильз, с пулями, растворяющимися спустя несколько минут в трупе жертвы. Шуцманам такая пушка на фиг не нужна; они получают премию и уважение начальства, если в трупе «врага свободы» найдена пуля с их идентификатором.
Негр повернул ладонь вниз, раскрыл ее, но пистолет остался в руке, как прилепленный. Интеллектуальная поверхность рукоятки знала, что надо и чего не надо меткому стрелку. Негр сжал ладонь и потянул из нее пистолет другой рукой. Теперь он отлепился и перешел в левую руку. Негр коснулся большим пальцем курка и бандитский пистолет вошел в контакт с боди-коннектором. Сразу нарисовался виртуок, в котором, как латинский крест, светилось перекрестие прицела и мигал счетчик уничтоженных врагов. Перекрестие само навелось на пробегающую крысу, и мгновение спустя она превратилась в дырявую тушку. На счетчике уничтоженных врагов появилась цифра «1» и надпись: «Продолжай в том же духе».
У ног Негра лежала трофейная доска с шершавой верхней поверхностью. Слайдер, продвинутый потомок скейтборда, созданный для баловства богатых адреналинщиков, вроде тех, что проживают в домах переменной геометрии на Новой Смоленке.
Негр приложил указательный палец к нижней поверхности доски и приклеился намертво, как ни дергай. Однако уже через несколько секунд нижняя поверхность стала скользкой и пружинистой; вспомнились почему-то искусственные гениталии из кабинок счастья. Негр поводил пальцем и почувствовал, как нижняя поверхность доски дрожит и даже пузырится.
Это вращаются фуллереновые колесики на водородных осях и мириады инерционных накопителей, подумал я, и даже подумал о том, думает ли об этом Негр.
Негр сунул доску под мышку и вернулся на главную торговую улицу Петронезии. К его машине уже примерялось несколько мелких личностей с отмычками. Однако они сразу брызнули в разные стороны, оценив неравенство в вооружениях. Негр распахнул переднюю дверь машины и застыл в фокусе мощного прожектора. Прожектор светил сверху, с вертолета, который мог принадлежать только «миротворческой» полиции ООН, серьезной организации, имеющей право отстрела преступников с больших расстояний.
– Не двигаться. Оставаться на месте, – сказал с неба приятный искусственный баритон. В кабине-то сидят финны, в смысле большие европейцы, которые на русском знают только термины, обозначающие половые органы; возможно, что из сокровищниц «великого и могучего» европейцы позаимствовали еще полезные слова, относящиеся к органам выделения. – В случае неповиновения вы будете немедленно уничтожены.
Чувство отчуждения от Негра исчезло... Немедленно буду уничтожен я, рвется сердце от страха у меня. Уничтожать «миротворцы» умеют, быстро и почти безболезненно. Это южанин моджахед режет тебя ножом, долго и сосредоточенно, что-то напевая и нашептывая, и, можно сказать, что он тебя все-таки уважает. А у наших западных друзей все экономно, plug and play, выстрелил и забыл...
И вообще от вертолетов я цепенею, как кролик от питона. Хотя повидал немало дерьма в красивой упаковке, но по гроб жизни буду помнить лишь то, как летела стая американских двухроторных «Команчей» по Невскому проспекту. Это было на второй день войны. Тогда я как раз топал с командой новобранцев на Московский вокзал; командование собралась нас везти куда-то с пятью пересадками за тысячи километров в Эвенкию, где, по его мнению, вот-вот должны были начаться бои с вражескими войсками. Но вражеские войска были присланы, можно сказать, на дом. Голубоватые, почти невидимые, едва слышимые «Команчи» струились, как летучие голландцы, между берегами, составленными из фасадов домов, и казалось, что эти призраки не имеют никакого отношения к свинцово-огненным плетям, под которыми разлетались окна. А ровно в пятнадцать часов очередь «Команча» прошла над моей головой и срезала голову высокого прохожего, которая упала мне под ноги, разинув рот словно от удивления...
Я направил пистолет в сторону прожектора и в прицельном виртуоке появились контуры большой осы с багровыми пятнами глаз. Я три раза выстрелил по этим «глазам» и на меня внезапно накатил шум вертолетного двигателя, наверное, потому что стал жалобно-ревущим, аритмичным. Я выстрелил еще пару раз, целясь в тепловое пятно на боку у «осы», и прыгнул на слайдер. Доска от толчка рванулся вперед, едва не выскочив из-под меня. Еще секунда, и я навернулся бы со слайдера на палубу, но из него выскочило нечто, напоминающее «помело». Я отчаянно ухватился за эту штуку и кое-как сохранил равновесие на движущейся доске. Слайдер еще раз смилостивился и открыл большой виртуок через канал близкосвязи. Я увидел разлинованное пространство в сферической проекции и свою балансирующую фигуру, вид сзади. «Помело», по сути, было большим джойстиком для управления доской.
