Наслушавшись придворных восхвалений, молодой император всерьез считал, что новые победы достигнуты благодаря его исключительным способностям, ведь никто иной, а именно он в полной мере унаследовал талант и воинскую удачу Неукротимого. Большим счастьем оказался тогда для Солмаона тот факт, что с Чжандоу совсем недавно был заключен очередной, тридцать седьмой по счету «вечный» мир и Рагавенону волей-неволей пришлось искать новых противников. Мятежная провинция Трех Лиан показалась ему идеальной целью для реализации полководческих амбиций.
Но войска и военачальники у Солмаона были уже не те, что при Меткандре Неукротимом. Две попытки осады Морской столицы на протяжении одного года позорно провалились, а в довершении всего во время одной из вылазок осажденные захватили в плен вражеского командующего и императорский штандарт. Незадачливого главкома потом казнили на главной площади, а плененное знамя до сих пор хранится в Главной Церемониальной зале Ложи. Тогда Рагавенон приказал перейти к тактике удушения. Имперцы вторгались в приграничные земли, разоряя посевы и мелкие ремесленные города. Но и здесь наемная кавалерия, высаженная в тыл прямо с быстроходных гильдейских галер, наголову разгромила когда-то непобедимую армию Солмаона. В попытке сохранить лицо император был вынужден, скрепя сердце, признать сначала самоуправление, а потом и независимость гильдии Трех Лиан.
Трон под Рагавеноном зашатался. После нескольких неурожайных лет, военное поражение от бывших вассалов оказалось совсем некстати. Всего лишь через три зимы императора сместили в пользу его собственного племянника. Сначала выслали под домашний арест в Летнюю резиденцию, а потом тихо зарезали по приказу непочтительного родственника.
Тот был бы рад вернуть в материнское лоно Солмаона нерадивых морских удальцов, но на востоке снова зашевелилась Чжандоу. А война с извечным врагом – это деньги, которые приносит устойчивая морская торговля, и надежное снабжение войск. Лучше морем, вдоль побережья, так его труднее перехватить. Новый император понимал, что даже если и удастся возвратить гильдию под сень имперской власти, провинция, замиренная силой, – плохой союзник. А тем более – стратегический союзник, жизненно необходимый в грядущей войне. Пришлось подтвердить заключенный предшественником договор. Кое-какие знаки имперского подчинения остались, но все понимали: они лишь фикция, хорошая мина при плохой игре.
И вот уже полтораста лет мастера Ложи правят гильдией по собственному разумению, не отчитываясь ни перед кем. Иные ворчат, что, наверное, стоило остаться под имперским правлением. Жить, мол, было бы лучше… но таких меньшинство. Гильдия процветает, мощный торговый флот и дружественные, в целом, отношения с бывшей метрополией хранят ее от многих неприятностей. Большая сухопутная армия и могучие укрепления прошлого оказались не нужны, а побережье и реки надежно контролируются непревзойденными по маневренности галерами.
Гильдия все чаще полагается на золото и торговые договоры, чем на мощь каменных стен и клинки наемников. Наследники воинственных корсаров стали ремесленными мастерами и заседают теперь в Ложе, капитаны кораблей все чаще предпочитают именоваться купцами, и даже улицы сменили названия. Прославившаяся во время памятной осады Защитница стала Веселой, получив новое имя по количеству злачных и питейных заведений. Квартал, примыкающий к порту, долгие годы застраивался тавернами, притонами и доходными домами всех мастей. А что еще нужно истосковавшемуся по веселью и женскому обществу моряку, в чьих карманах позвякивает неистраченное жалование?
От прежних времен сохранилась лишь сторожевая башня с частоколом бойниц. Пол на площадке перестлали заново, и разбили ее на несколько комнат. Предприимчивая хозяйка доходного дома – Толстая Бреда – сдавала их на одну-две стражи, а то и на всю ночь ищущим любви парочкам: морякам, подмастерьям или солдатам, подцепившим гулящую девчонку. Так что теперь завоеватель, ворвавшийся в город через северные ворота, вместо смертоносного дождя стрел в упор услышал бы только хор соответствующих звуков и стонов, что доносятся из грозных бойниц.
Аристократ пропустил Иламу вперед, вошел сам под могучие своды доходного дома. Низкая дверная притолока заставила его пригнуться, и девушка снова поразилась росту своего спутника.
«Во вымахал-то!»
Навстречу им уже бежал прислужник – сомнительного вида недоросль с бегающими глазками и гнилыми зубами.
– Да осенит вас теплом Небесный Диск, дорогие гости! Добро пожаловать! – тут он разглядел богатую перевязь, дорогую одежду, надменный вид посетителя и заюлил еще сильнее. – Добро пожаловать, благородный господин! Дом тетушки Бреды к вашим услугам. Все, что вы пожелаете, будет доставлено, все, что вы закажете, будет самое лучшее!
– Сомневаюсь, – процедил аристократ.
– Честно слово, господин! Чтоб мне у светлого престола не греться!
– Ладно-ладно. Проведи нас в самую лучшую комнату. С чистой кроватью и занавесками. Ты вообще знаешь такое слово – «чистый»?
Паренек быстро-быстро закивал:
– Знаю, господин, конечно знаю! Наши лучшие комнаты наверху!
– Тогда веди. И побыстрее!
Комната и вправду оказалась неплохой. Окно завешено плотной гардиной, не новой, но выстиранной и аккуратно заштопанной. Посредине – чисто выбеленный стол, несколько резных кресел, в алькове располагалось широкое ложе с балдахином. Аристократ пощупал покрывало, картинно скривился, но вроде бы остался доволен.
– Эй, ты, – он подозвал к себе прислужника, кинул ему медяк. Монета исчезла мгновенно, прямо на лету, будто ее никогда и не было. – Комната подойдет, молодец. А теперь позови сюда хозяйку. Быстро!
Едва он выскочил за дверь, как Илама игриво потащила клиента к кровати.
– Подожди, – отмахнулся он, – не все сразу.
Тогда она присела в одно из кресел, стащила по очереди башмачки и водрузила босые ноги на стол. Провела пальцем до колена и ухватила за кончик поясок накидки.
– Господин хочет посмотреть на красоту, которую он купил? Может…
– Господин хочет, чтобы ты сначала помылась! – грубо оборвал он.
Девушка насупилась, но поясок все же распустила. Крупную высокую грудь, едва прикрытую прозрачной тканью, разглядел бы и слепец, каковым высокий аристократ явно не был. Пусть полюбуется на ее гордость, решила Илама, авось подобреет.
Клиент не обманул ожиданий, жадно рассматривая ее ноги, шею, грудь. Девушке показалось, что еще немного – и он на нее набросится.
Но в этот момент за дверью тяжело запыхтели.
– Господин, можно к вам?
Прежде Толстой Бреды появился ее живот. Потом, одышливо хрипя, ввалилась она сама, потом в комнату ужом протиснулся давешний прислужник и моментально уставился на грудь Иламы. Краснолицая толстуха узнала девушку, но не подала виду, разве что слегка кивнула с явным одобрением: молодец, дорогуша, такого клиента заполучила.
– Слава Небесному Диску, что привел в мой скромный дом таких гостей! Что желаете, господин?
