С трудом сдержался.
В прошлый раз, брат Андреналин, когда ты взял на себя ответственность за другую жизнь, помнишь, чем все закончилось? То-то. Думаешь, сейчас лучше будет?
Кира продолжала все тем же неестественно спокойным тоном — тем самым, каким обычно говорят страшную, с трудом пережитую правду.
— Однажды недели три назад я подслушала разговор руководителя проекта и начальника нашей лаборатории. Каким-то чудом обо мне прознали в Новой Москве. И направили запрос.
— Вавилон у Москвы давно под колпаком. Ненадежен. Сколько уж раз его перепродавали!
— Да, я слышала. Может быть, поэтому я так редко выходила из-под купола, а КПК для связи с Сетью у меня появился месяц назад. — На лице Киры отразилась бледная тень улыбки. — Я его стащила. Перед тем как убежать.
Что тут скажешь? Молодец, конечно, но…
— И ты решила сама добраться до Новой Москвы?
— Да. Я же знаю, что там меня ждут. Я ведь не глупая, понимаю почему. Тоже будут изучать. Но хуже, чем в исследовательском центре, мне точно не будет. А если я смогу помочь победить вирус X или еще что… По крайней мере, я буду чувствовать себя нужной и полезной. А не лабораторной крысой для опытов.
Конечно, я не стал ее разубеждать. После ужасов 12-летнего заточения в Вавилоне любой другой город покажется раем. Правда, если московских ученых будет волновать что-то еще, кроме уникального Кириного пси-потенциала, я съем свои ботинки. Но Кире об этом знать не обязательно. По крайней мере, сейчас.
— Вавилон наверняка объявил за меня награду. И те, другие, кому меня хотели продать, — тоже.
О-па! Еще новость не из приятных. Это что еще за «другие»?
— Тебя хотели продать?
— Ну да. Я не знаю кому, но много раз слышала обрывки разговоров. Мол, за девочку подняли цену, пора соглашаться. Нет, еще поторгуемся, вдруг конкуренты дадут больше?
— А кто «конкуренты» — не знаешь? Исла? Атланта? Иерусалим? Кабул?
Она покачала головой.
— Не знаю. Но предложений было несколько. Они даже хотели устроить нечто вроде аукциона. Потому так не вовремя пришелся тот самый запрос из столицы.
Еще пара слов, и я точно засобираюсь в Вавилон — поговорить кое с кем. По душам.
И по яйцам.
Нет, бывает, конечно, когда кланы без принципов продают бывших фермерских мальчишек, по уши накачанных стероидами и ментальными установками «ты самый сильный». Ресурсы на завод таскать — самое то, если на робота денег нет. Таких мускулистых даунов в любой промзоне из ста сотня. Их зовут грузовиками, потому что ничего другого, кроме как переносить грузы, они не умеют. Хотя и за такую работорговлю полиция и федеральное правительство лепит срок на полную катушку.
А девчушку-псионика, в пять лет от семьи оторванную, продавать — это что? Совсем они там, в Вавилоне, ума лишились?!
— Теперь, когда ты все знаешь, — поможешь мне?
Кира встала, подсадила на плечо Тикки и подошла ближе. Посмотрела в упор.
Я выдержал ее взгляд.
Конечно, у меня много претензий к федералам. И не сказать, чтобы я когда-либо особенно их любил. И уж тем более — помогал.
Конечно, мне надо в Китеж искать Силь.
Да и вообще: какой из меня защитник? Один раз не смог, а теперь что? Круче всех? Круче таинственных покупателей? А там явно целые кланы, если не города. Круче каждого второго наемника, ибо Вавилон, как я вижу, на награду не поскупился.
Вряд ли.
Но прежде чем они доберутся до этой девочки, им придется сделать меня мертвым.
Потому что живым я ее не отдам.
«Воин Добра, да? Победитель Темных Сил? Кем ты себя возомнил?»
Да плевать кем. Хоть Светлым Гесером, хоть Блаженным, хоть самим Шнырем. Не знаю уж, смогу ли я довести Киру до Москвы. Время рассудит.
Но, по крайней мере, я дам ей надежду. И буду за нее драться, как раньше.
Когда есть кого защищать, сталкер живет не зря. Смешно, но я чуть не забыл, как это бывает.
Пора вспоминать.
— Помнишь, что сказал тот парень у портала? Нам придется идти в Москву пешком. Выдержишь?
Кира вспыхнула от радости и с ходу бросилась мне на шею. Тикки едва успел спрыгнуть, царапнув меня по щеке пластинками гребня.
— Ты согласен!!
— Согласен, согласен. Москва твоя теперь за всю жизнь со мной не расплатится.
«Дурак ты, Андреналин. Сам только что готов был за девочку в огонь и воду, а несешь всякую ерунду!»
Потому и несу. От ее тепла, запаха волос и мягких рук у меня на шее голова идет кругом.
— Кира, подожди, — я мягко оторвал ее от себя. — Сядь. Послушай. Ты понимаешь, что нам предстоит? Полторы, а то и две недели по пустыне, заслоны, радиация…
По-моему, она совершенно не боялась. С Андреналином — хоть в Ислу, хоть к метеориту, хоть на каторгу. Вон как глаза сияют.
Да уж, мужчина может считать, что не зря прожил жизнь, если на него так посмотрят хотя бы раз.
А на меня уже дважды.
— Ты же сказал — там дорога? Разве по ней так тяжело идти?
— Дорога идет от Москвы в сторону Оазиса и наоборот… Кое-где сохранилось старое шоссе, но местами дорога частная. На полпути расхождение — тракт обрывается. Там гиблые места, никто не ходит. Разве что Манве.
— Манве? Кто это?
— Великий сталкер. Самый неутомимый исследователь мира. Почти все карты, которыми мы пользуемся в КПК, — его работа. Говорят, он весь материк от края до края прошел. Раз двадцать. Вообще в такие места только сталкеры и ходят. Раньше, пока с порталами не разобрались, шоссе более-менее поддерживали в нормальном состоянии, ремонтировали, чистили заслоны. А сейчас только те куски остались, что к клановым заводам или лабораториям ведут. Да и то — наполовину частные.
— Частные — значит платные?
— Да нет, скорее проблемные. Если хозяина нет рядом — спокойно пройдешь. Но может и оказаться. Или специально стеречь, есть такие, сторонники частной собственности, — сначала затевают пальбу, а потом разговаривают. С трупа ведь проще снять оплату за проход.
Я вызвал на КПК карту, показал Кире.
— В общем, так: по самой дороге мы, конечно, не пойдем. Если нас будут искать, а, судя по сегодняшним гостям, — будут обязательно, то как раз там. Поэтому пойдем рядом, в двух-трех километрах, по пустыне. Потом, вот видишь, начнется такыр. Идти придется долго. Не стонать, слушать меня, экономить воду. Готова?
Кира шутливым жестом приложила два пальца ко лбу:
— Слушаюсь, капитан!
«Разве тебе не говорили, что женщины отдают честь совсем иначе?»
