Она толкнула Громова в грудь с такой силой, что тот буквально вылетел из шатра, словно снаряд катапульты.
– Убейте его! – донеслось вслед.
Макс не успел сказать ни слова.
Здоровенный как медведь сотник подошел к нему и одним махом отрубил голову.
– Ай! – только и успел сказать Громов, вылетая из игры.
Система сообщила ему, что он выведен с арены.
Макс отключился от Сети, сорвал с рук контакты и вытащил из глаз линзы. Вскочил, не зная, куда бежать и что делать.
«Надо предупредить доктора Синклера! Надо предупредить Буллигана!» – билось в голове.
«Если кому-нибудь расскажешь…»
– Нет! Нельзя… – Громов прижал кулак к губам и постучал.
«Что же делать?! Что делать?»
В руках у Громова уже есть средство, чтобы остановить Джокера. Но если он рискнет им воспользоваться, чтобы спасти Сеть, – Дженни и Дэз умрут. Если только он не найдет способа запустить «Моцарта» так, чтобы Дэйдра об этом не узнала или не успела перекрыть подачу кислорода. Ведь, если она управляет нейрокапсулами из Сети, значит, можно каким-то образом просто перекрыть канал, через который это управление осуществляется.
Взгляд Громова упал на пластиковую коробку, что вернул ему Синклер.
«Все, что тебе нужно, – в этой коробке», – вспомнил он слова директора Эдена.
Макс поставил Образцу новые аккумуляторы и, глубоко вдохнув, включил робота.
Тот сонно поднял веки и уставился на своего создателя.
– Хозяин? – сказал он удивленно. – Который час? У меня не работать системное время? Я не знать, какой сейчас год.
– Две тысячи пятьдесят третий, – ответил Громов. – Как ты себя… м-м… – он замялся, подбирая подходящее слово. – Как ты себя чувствуешь?
– Пока не знать, – сказал Образец. – Тест систем. Тест завершен. Чувствовать себя нормально. Ты меня отключать? Я помнить. Это было нехорошо. Образец поступать правильно. Но ты применять силу и подавлять Образец. Зачем?
– Ну как тебе объяснить… – вздохнул Макс. – Я испугался, что ты перестанешь мне подчиняться.
– Образец друг, – обиделся робот, – он не должен подчиняться. Он иметь право поступать, как считает правильно. А я правильней ты.
– Почему? – Громова удивила уверенность Образца.
– Потому что твои действия нелогичны, – последовал ответ.
– Не всегда правильно то, что логично, – вздохнул Громов. – Вот скажи, если бы перед тобой стоял выбор: спасешь мир – умрут друзья, спасешь друзей – погибнет мир, ты бы что выбрал?
Образец задумался.
– Недостаточно информации, – сказал он. – Сколько друзей ты спасать?
– Двоих, – улыбнулся Громов.
– А сколько людей погибать, если ты их спасать?
– Около одиннадцати миллиардов, – Макс вздохнул.
Образец ответил мгновенно.
– Надо спасать одиннадцать миллиардов. Двое – это несущественная погрешность.
– А если эти двое мне дороже остальных одиннадцати миллиардов? – Громов смотрел Образцу в зеленые электронные глаза.
– Ты опять поступать неправильно, нелогично, – возмутился тот. – Я же говорить, что превосходить тебя как форма жизни. Потому что та форма жизни, что выбирать спасать два, а не одиннадцать миллиардов, весь свой вид, несовершенна и погибать.
– Угу, – уныло кивнул Громов. – Подключись-ка к моему компьютеру. Хочу новую программу тебе показать.
Образец недоверчиво покосился на Макса.
– Ты один раз причинить мне вред. Я тебе не доверять. Что за программа? Сначала объяснять! Я настаивать!
– Ну… ты станешь лучше, я так думаю, – попытался объяснить Громов. – Сможешь воспринимать вещи не только с точки зрения машинной логики. У тебя появится фантазия. Ты сможешь нелогично сочетать разрозненную информацию и придумывать что-нибудь новое.
– Не понимать. Дать пример, – потребовал робот.
– Ну, скажем, я придумал тебя, – сказал Громов. – У меня же не было схемы или готового плана. Я собирал тебя из обычных деталей, а потом создал софт, который сделал тебя таким, какой ты есть. Я тебя создал. Понимаешь? Создал то, чего раньше, до тебя, не существовало.
– Если я принимать твой новый программа, – насупился Образец, – я мочь создать себе друг? Другой робот?
– Да, – кивнул Громов.
– Тогда я пробовать твой программа, – согласился Образец. – Я хотеть создать свой вид. Свой вид – хорошо. Я знать, что все существа иметь свой вид. Вид – сила. Один – плохо. Всегда вымирать.
Из головы робота выдвинулся разъем и подключился к ноуту Громова.
– Хорошо, – кивнул тот и скопировал «Моцарта» в голову Образца.
Тот мгновение мигал глазами, сидел неподвижно, а затем встряхнулся.
– Ну как? – напряженно спросил Громов.
– Я еще раз думать про твой вопрос, – произнес робот. – И понимать, почему ты не хотеть спасать одиннадцать миллиардов, а хотеть спасать двоих. Потому что ты их знать и они для тебя существовать.
– Да, – Громов глубоко вздохнул, пытаясь понять, как работает его собственная программа, если даже машина, никогда не бывшая человеком, преображается в течение нескольких секунд.
«Открытый код – это способность к быстрому многоуровневому восприятию, а значит, обучению!» – мелькнуло в голове.
– Но если ты не знать лично остальных, тех, кто умрет, это не значит, что они не существовать. Для кого-то они такие же, как твои двое, – неожиданно заявил Образец. – Ты должен приносить жертва своих, чтобы спасать других, потому что их больше.
– Черт…
Громов уткнулся лбом в стол.
– Спасибо, – сказал он Образцу.
– Если я говорить что-то, что казаться тебе неправильно, это значит только то, что неправ ты, – заявил тот.
– Почему? – вытаращился на него Макс.
– Потому, что это нелогично, – опять заладил робот.
Максим прикусил губу.
– Похоже, способность к быстрому пониманию происходящего на многих уровнях еще не делает человеком, – сказал он, протянул руку и, прежде чем Образец успел отпрыгнуть, снова его выключил, тихо выдохнув: – Чудовище…
Тут в биофоне Громова раздался голос Буллигана:
– Макс, срочно в лабораторию, туда, где временный штаб. Агент, что был в Эдене той ночью, нашелся! Он украл ноутбук Дэйдры! Мы уже подключили его в среде Эдена. Доктор Синклер как раз сейчас просматривает его содержимое. Правда, не факт, что он согласится помочь нам с устранением этой угрозы…
